СериалыОдна дома: Чем разочаровывает шестой сезон «Карточного домика»

Дмитрий Куркин

Шестой и заключительный сезон сериала «Карточный домик» вышел на Netflix в минувшие выходные. Итоговые восемь серий вместо точки ставят размазанную кляксу в истории династии Андервуд, и причиной тому вовсе не увольнение Кевина Спейси, обвинённого в многочисленных случаях сексуальных домогательств. Реальная американская политика за последние несколько лет явно превзошла фантазию сценаристов.

Фрэнк Андервуд мёртв, но дело его живёт. Его супругу Клэр (Робин Райт), унаследовавшую президентский трон почти как вдовствующая королева, со всех сторон обступают враги. Олигархический клан Шепардов в главе с Аннет (Дайан Лейн), с которой Андервуд знакома ещё со времён учёбы, и её наследником Данканом (Коди Ферн, как будто сбежавший прямиком из нынешнего сезона «Американской истории ужасов» — и тут и там он играет примерно одного и того же антихриста) хозяйничает в Белом доме, как в своём собственном. Проблема с исламскими фундаменталистами до сих пор не решена. Ко всему прочему, цепной пёс Даг Стемпер (Майкл Келли), всё ещё преданный своему усопшему боссу, вырвался на свободу, и контролировать эту блуждающую пулю — та ещё задача. Но Клэр знает, за какие рычаги потянуть — как-никак не один год была замужем за Фрэнком.

О том, чья она вдова, новому «лидеру свободного мира» в заключительной главе «Карточного домика» не дают забыть ни минуты: одни из большой лояльности к её покойному мужу, другие — оттого, что им, кажется, неприятен сам факт того, что во главе страны оказалась женщина, третьи, вроде эпизодического персонажа, обращающегося к Клэр «господин президент», просто с непривычки. От Кевина Спейси, обвинённого в домогательствах, Netflix избавился без особых колебаний, но вычеркнуть из сериала Фрэнка Андервуда оказалось на порядок сложнее.

Производство шестого сезона пришлось останавливать на ходу, а сценарий, судя по всему, переписывать полностью или почти полностью. И даже после этого неупокоившийся дух Фрэнка, скончавшегося при подозрительных обстоятельствах, продолжает кошмарить сериальную политическую элиту. В первую очередь саму Клэр — иногда буквально, мистическими приветами из загробного мира.

Идея перенести в самый центр истории сильную героиню — а заодно поспекулировать на тему того, на какое отношение может рассчитывать первая в истории США женщина-президент, — у Бо Уиллимона и его команды созрела явно не вчера: Клэр ещё в пятом сезоне начала оборачиваться к зрителям, как это делал Фрэнк. Но скандал со Спейси, похоже, только спутал им карты. Шоураннеры и режиссёры искусно вырезали опозоренного актёра (и сумели обойтись не только без его изображений, но даже без голоса), но свалившаяся на их головы необходимость утяжелила и без того неуклюжее повествование.

Появившись в эфире пять лет назад, политический триллер Уиллимона первые годы уверенно опережал события, показывая подковёрную возню мирка, в котором узаконено триязычие: один язык — для официальных речей и протокольных мероприятий; другой, более прямой и жёсткий, — для переговоров при закрытых дверях; на третьем, языке правды, говорят крайне редко, да и то чаще всего на манер театральных солилоквиев, повернувшись к зрительному залу. Державшая в напряжении интрига сериала строилась во многом на трудностях перевода с одного языка на другой — а ещё, конечно, на сложных, изумительно выписанных персонажах, один из которых из ценного игрока вдруг превратился в труп не особенно приятного родственника, которого, тем не менее, нужно срочно кремировать (просто закрыть сериал не позволяли контрактные обязательства перед съёмочной группой).

Заключительный сезон «Карточного домика» напоминает оркестр на «Титанике», музыкантам которого раздали разные ноты: часть из них исполняет шекспировскую драму, часть — «Крёстного отца», часть — халтурный выпуск «Saturday Night Live», часть — чуть ли не мексиканскую мыльную оперу (во всём, что касается семейных и дружеских отношений). И главная проблема настигла сериал не прошлой осенью, когда пришлось выгонять Спейси, а чуть пораньше, с ноября 2016 года, когда реальная американская политика стала интереснее наигранной. Одну только трансляцию сенатских слушаний по делу Кристин Форд и Бретта Кавано посмотрели двадцать миллионов телезрителей (причём в прямом эфире, а не в удобное время на Netflix) — таким цифрам сериал мог бы позавидовать. Выяснилось, что тягаться с этим реалити-шоу шоураннеры не в состоянии. «Карточный домик» рассыпался на тематические фельетоны с заранее предсказуемыми тегами: «Кембридж Аналитика», ИГИЛ (чья деятельность, разумеется, запрещена и в России, и в вымышленной Америке), «Это сделали русские».

К ним примешиваются рассуждения о гендерной солидарности: в условиях массированной информационной атаки госпоже президенту не на что положиться, кроме созданного ею же женского батальона и девичьей фамилии. Но учитывая весь бэкграунд главной героини, собранный за пять предыдущих сезонов (если кто забыл, Клэр Андервуд не только лицемерный политик, но и хладнокровная убийца), тема выходит фальшивой и посылает не совсем однозначный сигнал. Его вполне можно расшифровать и так: если в Белый дом и может въехать независимая женщина, то непременно на мужнином горбу; если она даст власть другим женщинам, то исключительно назло политическим соперникам; а если она станет полноправным лидером нации, ждите третьей мировой, не меньше. Мнение имеет право на жизнь, на то она и художественная культура, чтобы предполагать худшее и предостерегать об этом. Вот только в реальной американской политике уже происходит по-другому, и состоявшиеся на днях промежуточные выборы это подтверждают.

ФОТОГРАФИИ: Netflix