СериалыГород женщин: Псевдофеминистский вестерн «Godless»

На канале Netflix вышел сериал «Godless» — спродюсированный Стивеном Содербергом семичасовой вестерн о противостоянии двух ганменов Дикого Запада, которых вражда приводит в город, чьё население почти целиком состоит из женщин. По-своему неглупый образец жанра, «Godless» оказывается слишком затянутым, чтобы стать сенсацией, — и слишком мужским, чтобы соответствовать определению «феминистского вестерна», который маркетологи навесили на сериал не от большого ума.

Вскоре после налёта на поезд главарь банды Фрэнк Гриффин (Джефф Дэниелс) отправляется искать Роя Гуда (Джек О’Коннелл). Тот затерялся где-то в глуши штата Нью-Мексико, оставив своему бывшему воспитателю и подельнику не только недобрую память, но и пулю в предплечье. Самого Гуда, изрядно потрёпанного, укрывают на своём ранчо Элис Флетчер (Мишель Докери) и её свекровь. Недалеко от ранчо находится шахтёрский город Ла-Белль, в котором из мужчин почти никого не осталось… Стоп, а зачем при таком раскладе вообще нужен город женщин? А затем!

Неизвестно, кому — и главное, зачем — пришло в голову рекламировать «Godless» как «феминистский вестерн», но этот человек явно оказал сериалу дурную услугу. Netflix и раньше опрометчиво подставлял себя под огонь критики: «13 причин почему» обвиняли в гламуризации подростковых самоубийств, «Тетрадь смерти» — в отбеливании персонажей манги, «Atypical» — в неверном представлении людей с аутизмом. Всё это были скорее мелкие промахи и недосмотры, которые у большой корпорации, в какую по сути превратился Netflix, случаются по определению. Но это не случай «Godless», чья промокампания — с трейлерами, постерами и слоганом «Welcome to no man’s land» — откровенно и намеренно вводит аудиторию в заблуждение.

Дотошные зрители даже подсчитали, что на одну реплику женского персонажа в первом эпизоде сериала приходится три реплики мужских. Но не нужно бегать с критериями Бехдель, как со счётчиком Гейгера, чтобы понять очевидное: развитие конфликта в «Godless» двигают именно мужчины, а феминистский он настолько же, сколько, скажем, «Два мула для сестры Сары». В фильме Дона Сигела Ширли Маклейн подставляла плечо Клинту Иствуду, чтобы тот мог получше прицелиться. Город женщин в сериале Скотта Фрэнка нужен примерно для того же — чтобы двое мужчин смогли наконец разрешить затянувшийся спор.

Городки вроде Ла-Белль, которые оставались на полном попечении женщин, на Старом Западе и правда существовали: помимо шахтёрских деревень, всё мужское население которых могло разом погибнуть в забое, Фрэнк приводит в пример поселения китобоев на Нантакете, удалённом острове в Атлантическом океане, где мужчин не видели месяцами. Между жительницами таких городков и правда иногда завязывались романтические отношения — говорить о них было не принято, но свидетельства остались.

Уцепившись за этот исторический факт, Фрэнк мало что смог из него выжать, кроме «экзотической» мизансцены. К концу сериала мы не слишком много узнаём о вдовах Ла-Белль, кроме того, что они с выражением читают передовицы газет, тоскуют по жизни до инцидента и не прочь как можно быстрее свалить из города. Женский бастион они при первой же возможности сдают заезжим хватким типам из шахтёрской компании — к вящему неудовольствию своего вожака, Мэри Эгнес (сестра шерифа и вдова мэра, унаследовавшая мужнины брюки, она — единственная, кого хоть как-то можно записать в феминистки, да и то с поправкой на эпоху). Трагедия, оставившая их наедине с самими собой, не столько новая возможность, сколько травма: об этом нам говорят флешбэки героинь, съедающие немало экранного времени. 

Не будь «Godless» отягощён ложными ярлыками и размазан на семь часов, из него мог бы получиться действительно умный вестерн. Такой, где слова тратят охотнее, чем патроны, а стреляют уже тогда, когда аргументы исчерпаны. В «Godless» для этого есть не всё, но многое: злодей, харизмой и увечьем напоминающий о Джоне Сильвере и не обделённый панчлайном («Это не моя смерть. Свою смерть я видел, это не она»); 15-минутная сцена перестрелки, снятая с подобающей жанру операторской поэзией; музыка Карлоса Рафаэля Риверы, который с честью сдаёт экзамен Эннио Морриконе. Фрэнк, в общем, и не скрывает, что сценарий начал готовить именно для фильма, но проекту много лет не давали ход, пока Стивен Содерберг не посоветовал режиссёру переделать его под сериальный формат.

Всё это, впрочем, не имеет никакого отношения к фемповестке, которую Скотт Фрэнк насильно подтягивать не собирался, но которую зачем-то нужно было подтянуть Netflix: сколько ни говори «diversity» — во рту слаще не станет; сколько героинь в повествование ни забрасывай — феминистским шоу не будет, пока они остаются на вторых ролях, а их бэкграунд и мотивации, проблемы и конфликты размечены пунктиром. Желание ухватиться за модный ярлык понятно, особенно когда вестерн — возможно, самый мачистский из всех мачистских канонов — понемногу начинает давать трещину (взять хотя бы «Джейн берёт ружьё» с Натали Портман или свежую короткометражку «The Good Time Girls» с Лорой Дёрн в роли стрелка ). Но это не повод настолько топорно отрабатывать социальный запрос, да ещё и дурить зрителей в придачу.

Фотографии: Netflix