СериалыСемейные ценности:
Чему нас научили
Рик и Морти

дмитрий куркин

Подошёл к концу третий сезон мультсериала «Рик и Морти», остроумной взрослой пародии на хиты научной фантастики, созданной Джастином Ройландом и Дэном Хармоном. Самое время вспомнить, что сериал о безумных путешествиях по квантовым вселенным ценен не только циничными шуточками, но и способен преподать зрителям несколько важных важных уроков.

«Нормальных» семей не бывает

Говорить о сложности семейных уз в мультсериалах всегда чуть проще: достаточно ввести в повествование злого гения в ползунках (Стьюи Гриффин), говорящую собаку (Брайан из тех же «Гриффинов»), взбалмошного пришельца (Роджер из «Американского папаши») или ещё какого радужного единорога. Однако даже в анимации в центре внимания всё равно чаще всего оказывается «типичная (американская) семья», с ярко выраженной отцовской фигурой, хранительницей очага и, скажем, девочкой-подростком, застрявшей в мучительном пубертате; за эксцентричность отвечает второстепенный персонаж. Шаблон из классических ситкомов, пусть и тысячу раз застёбанный, не перестаёт быть шаблоном.

Дэн Хармон, который противоречивую семейную динамику пристально изучал ещё в «Community» (где семёрка героев была не рабочим коллективом и не клубом по интересам, а именно что суррогатной семьёй), в «Рике и Морти» перевернул игру, сделав главным героем отъявленного отщепенца и маргинала. Движущей силой в доме Смитов оказывается не непутёвый папаша вроде Хэнка Хилла из «Царя горы» или Гомера Симпсона, а Рик Санчес — вечно пьяный (или похмельный), беспрерывно рыгающий экзальтированный учёный с сомнительными моральными принципами. Это он обычно вывозит семью на пикник (в далёкую галактику в параллельной вселенной) и он же — пусть и не всегда осознанно — помогает близким разобраться в самих себе.

Многообразие — это весело 

То же касается и разнообразия — культурного, расового, гендерного и даже видового. В научной фантастике, где достаточно рано начали исподволь бороться с ксенофобией, оно никогда не было слабым местом, но в «Рике и Морти» заиграло новыми красками, не в последнюю очередь благодаря межгалактической компании друзей и собутыльников, собранной Риком Санчесом. Персонажи вроде гендерно нейтрального Birdperson, говорящего на малопонятном диалекте котоподобного существа Сквончи или карикатурного гибрида Абрадольфа Линклера пусть и заброшены в сериал ради разухабистой шутки, создают симпатичное разнообразие, начисто лишённое искусственности или назидательной подоплёки.

Полезно давать выход своим эмоциям

Персонажи «Рика и Морти» переживают кризисы и нервные срывы, впадают в гнев и в депрессию, ненавидят себя и ненавидят весь остальной мир — и это, в числе прочего, делает их полнокровными и близкими даже в заданных фантастических обстоятельствах. Семейная терапия у Смитов чаще всего сводится к проигрыванию возможных ситуаций в бесконечных квантовых мирах. Среди них, само собой, находятся и те, где из героев вылезает всё самое злобное, циничное и манипулятивное — и какой бы отвратительной ни оказалась эта тёмная сторона, загонять её совсем уж глубоко — занятие исключительно вредное.

То, что мы сами порой принимаем за слабости, делает нас теми, кто мы есть: герои Хармона и Ройланда в третьем сезоне проверяют это на себе совсем уж буквально, отделяя от себя «токсичных Рика и Морти», что в конечном счёте не делает их лучшими версиями себя, а лишь приводит в мир новых, одинаково ужасных монстров.

Излишняя подозрительность убивает.
По-настоящему

Мистер Пупибатхол, павший жертвой охоты на паразитов, мы обязаны тебя помянуть.

Не всегда стоит тратить время на поиск глубинного смысла

Иногда гигантская голова, прилетевшая к Земле в поисках самой цепляющей песни во вселенной, — это просто голова, прилетевшая к Земле в поисках самой цепляющей песни. Однако не все из семьи Смитов считают так, присоединяясь к наспех созданному культу головы, подозревая, что за её пришествием стоит нечто большее, чем проведение межгалактического Евровидения.

Ройланд и Хармон не первыми напоминают о том, что в неспокойные времена (особенно перед лицом глобальной опасности) люди склонны впадать в религиозный фанатизм — над этой особенностью любят иронизировать многие фантасты. Однако от этого урок не становится менее ценным, а наблюдение — менее актуальным.

О смерти надо говорить

При всём своём цинично-саркастическом тоне «Рик и Морти» остаётся довольно мрачным шоу и об одном в нём говорят вполне серьёзно — о смерти. Смерть остаётся смертью даже на лихой карусели бесконечных квантовых вселенных, где, как кажется, всегда найдётся трюк, который позволит обмануть неизбежное.

Прыжки в пространстве и времени вообще-то подразумевают опасность, и создатели шоу напоминают об этом самым простым и понятным способом — создавая ситуацию, где Рик и Морти должны неминуемо умереть (и осознать эту неминуемость, похоронив самих себя). Без такого сценария, реализованного с нужным эмоциональным градусом, сериал быстро превратился бы в беспечную самопародию. С ним даже эмоциональные сцены самопожертвования (вот уж троп распространённее некуда) в шоу не выглядят фальшиво.

Есть идеалы, за которые стоит бороться

Даже если этот идеал — сычуаньский соус, выпущенный «Макдональдсом» на время промокампании диснеевского мультфильма «Мулан». Быстро исчезнувший из продажи, соус стал объектом охоты Рика в первом эпизоде третьего сезона, а следом и предметом вожделения фанатов сериала. И дело не ограничилось продажей на eBay завалявшихся упаковок за тысячи долларов (по большей части в качестве шутки, конечно). Зрители «Рика и Морти» завалили «Макдональдс» петициями с требованиями вернуть соус в продажу — и в итоге добились своего. Фастфуд-гигант, ещё весной пообещавший крепко подумать над предложением, на этой неделе впервые за девятнадцать лет выпустит ограниченную партию сычуаньского к наггетсам, пусть и продаваться она будет только в США. Спасибо, Рик, ты снова научил нас верить в силу петиций.