СериалыОдиночное материнство: Зрительницы о сериале «Ольга» и правде жизни

На канале ТНТ выходит новый комедийный сериал «Ольга» с Яной Трояновой в главной роли. Троянова играет мать-одиночку, пытающуюся балансировать в непростой жизни. Одновременно ей нужно воспитывать двоих детей, помогать окружающим, да ещё и приводить в чувство пьющего отца. Мы попросили самостоятельных родителей посмотреть новое шоу и рассказать, насколько правдив сериал на такую важную тему.

Таня Симакова

соосновательница Bigvill

Яну Троянову многие знают по фильму Василия Сигарева — российского независимого режиссёра с запоминающимся почерком. Его дебют «Волчок» с Яной Трояновой в 2009 году вызвал много споров, не заметить его было нельзя: российские провинциальные реалии, кажется, впервые были показаны глазами ребёнка. Жанр можно назвать магическим реализмом, тот же приём использовал, например, Гильермо Дель Торо в «Лабиринте Фавна»: маленькая девочка по-своему трактует самые страшные проявления действительности и это создаёт главную пружину сюжета, а от визуального ряда буквально невозможно оторваться.

С первой серии «Ольги» понятно, что режиссёры сериала поставили перед собой цель высмеять пороки общества, но апеллируют при этом к каким-то расхожим штампам: «мужики-козлы», «бабы-дуры». Не знаю, может быть, кто-то и ассоциирует себя с такими персонажами, но не я точно. Родительства здесь ноль. Особенно обидно за Яну Троянову — она очень крутая актриса, но отыгрывает всё время одну и ту же роль. Смотреть на происходящее на экране скучно и как-то пакостно.

Лена Грачёва

музыкальный менеджер

Как и в случае «Физрука», чуть не главная победа создателей «Ольги» — это выбор актёра, играющего центрального персонажа. Троянова — богиня, от неё сияние исходит. На вопрос «в чём правда?» смело можно отвечать, что в Яне. В Трояновой заряд витальности такой, что даже будь сценарий послабее, она бы и его вытянула. А продюсеры ТНТ, похоже, становятся главными в российской ТВ-индустрии воплотителями русских народных культурных кодов в ТВ-реальности.

Выживание — это вообще, как мне кажется, основное понятие, которое надо держать в голове, когда думаешь об одинокой женщине без особых перспектив во всех сферах её жизни, с детьми, в большом городе. В прошлое смотреть не хочется — там много мужских предательств и собственных ошибок, в будущее смотреть не очень получается — нет никакой опоры, чтобы даже разрешить себе планировать и верить в исполнение планов (эпизод с неслучившимся отпуском отлично это иллюстрирует), остаётся только настоящее.

И для настоящего лишь несколько слов — ад и тотальный цейтнот. Каждую минуту своего времени одинокая мать должна принимать по десятку решений относительно себя, дочери-подростка, сына-подростка, отца-алкоголика, квартиры отца-алкоголика, отпуска, работы, покупки продуктов и так далее. В угаре постоянного принятия решений ты забываешь о своих чувствах и автоматом и о чувствах близких. Ты примерно как в заставке «Утиных историй» бежишь по каменной лестнице, а она рушится прямо за твоей спиной, и тебе надо просто очень быстро бежать и очень быстро что-то делать, иначе рухнет вообще всё.

И вот, как мне кажется, пока создателям сериала удалось эту правду в героине зафиксировать. Она не плохая и не хорошая, она — человек, наделавший много ошибок и ужасно боящийся снова их совершить. Поэтому периодически пытается будто приостановить всю жизнь своего семейства. Просто сядьте, замрите на час, просто не бегайте, не пойте, не пляшите. Не живите. Потому что жизнь в её понимании — это породитель ошибок автоматически. В Ольге много от сердца, она любит, и это её основная победа над весьма унылой её реальностью. Ей хочется даже не чего-то конкретного, а просто чтобы было ну как-то вот нормально.

Ещё одно чувство, которое всегда сопровождает одинокое родительство, — это тупая усталость. Ты устал не так, чтобы лечь и отдохнуть, ты устал примерно на десять лет вперёд, и потому системы чувств приведены в режим кажущегося равнодушия, чтобы не сломаться от очередной обрушившийся ступеньки. От этого в поведении героини может быть много нелогичного для внешнего наблюдателя. Мне легко её понимать, поскольку я сама воспитываю дочь одна. И пока в условном фейсбуке пропагандируют «осознанное родительство», «раннее развитие» и «духовный рост ребёнка», ты неосознанно половину дня носишься со списком дел, в которых рабочие и личные вопросы наслаиваются друг на друга, то просыпаешь в школу, то опаздываешь на очередной кружок ребёнка или отвести, или забрать, а проблему духовного роста решаешь просто отсутствием телика в доме.

Если вы одинокая мать, а ваши друзья-родители воспитывают детей вместе, то они реально ничего не понимают о вашей жизни. Даже самые близкие. Единственная терапия — смеяться над всем этим сорвавшимся с катушек абсурдом. Что Ольга, кстати, с успехом и делает. Если вернуться к ситкому, то хвала сценаристам за отличные шутки, хвала продюсерам за замечательный каст, а режиссёрам за то, что это редкий пример сериала, в котором не стыдно за русскую актёрскую школу. Сериал, конечно, с немалой долей условности, но здесь эта условность весьма гармонична всей несуразности быта и бытия. Отличной зрительской судьбы хочется «Ольге» пожелать.

Маша Устюжанинова

искусствовед

Журналистка, обратившаяся ко мне с просьбой о комментарии, спросила с извинениями, действительно ли я «одинокий родитель». С той же просьбой к другой знакомой обратились «мать-одиночка». С гендерной дифференциацией или без, оба обращения звучат как пейоративный ярлык: «одинокий» или «одиночка» в первую очередь подразумевает невписанность в социум, читай, кого-то, кто одинок, потому что его никто не любит, а «мать-одиночку» не только «не любит», но и «бросил с ребёнком». При этом феномен самостоятельно воспитывающих родителей, обычно матерей, в российском обществе встречается в любом кругу и на каждом шагу. «Ольга» как раз комедия про такую мать, воспитывающую двоих детей с отцом-алкоголиком и сестрой, интересующейся только интригами с женатыми мужчинами. Про отца детей в первой серии подробностей не сообщают, кроме того, что, видимо, их два, потому что старшая сестра для упрёков брату использует его кавказское происхождение.

Отличие одного родителя от двух состоит в первую очередь в том, что на одного сваливается не только двойная материальная нагрузка, но и двойная эмоциональная. В семьях с двумя родителями тоже бывают дедушки-алкоголики и дети-подростки с трудным периодом пубертата. Разница тут в том, что двум родителям легче взаимодействовать с детьми, их сложностями и их путаными эмоциями, просто потому, что их двое. В случае одного родителя вся или большая часть ответственности ложится на него — от него постоянно требуют внимания и адекватности, а учитывая, что материальная нагрузка на нём же, соответствовать всем требованиям часто даже физически очень тяжело. «Ольга» пытается транслировать эту проблему: дочь обрушивается на мать с упрёками, что это она её научила так грубо разговаривать с матерью, и пусть теперь не упрекает. Всё так, тяжело, когда ты делаешь вдвойне больше, а никаких поблажек тебе не положено — потребности детей не уменьшаются пропорционально количеству родителей.

Вообще, комедия про самостоятельную мать кажется правильным жанром на важную тему: пошутить про социально насущное и больное всегда помогает, а шутят в «Ольге» очень смешно. И всё же прицелы сериала неприятно сбиты. Судя по первой серии, все беды Ольги и её семьи — от беспорядочного секса. Беременеющая прямо на кухонном столе дочь-подросток и сестра, которая бежит к женатому Вовану в его первое же «окно», — это всё очень смешно, но с такой же вероятностью возможно и в полных семьях. А из серии складывается ощущение, что двое детей от двух разных отсутствующих отцов — это потому что сексом надо меньше заниматься. О предохранении, судя по всему, неизвестно ни дочери Ольги, ни, следовательно, самой Ольге, ни сценаристам сериала — мать говорит «залетевшей» дочери не «что же ты не пользовалась презервативами?», а что-то больше в духе «тяжёлая ситуация, но мы бывалые».

Вместо того чтобы показать, например, как Ольга справляется и с работой, и с двумя детьми, о работе нам не говорят ничего (может, скажут в следующих сериях?), а справляется Ольга исключительно с сексуальными приключениями своих родственников. Даже младший сын не даёт матери спокойно жить своими непомерными сексуальными аппетитами — за апельсины хочет увидеть лобок одноклассницы. Весь видеоряд как бы говорит зрителю: мать-одиночка — это от разврата. Так что ждём в следующих эпизодах отцов детей, работы Ольги и презервативов «Неваляшка».

Анна Шмитько

фотограф

Мне кажется, это общее место всех комедий — работа со стереотипами. Монолитная мать-одиночка, дочь в жесточайшем пубертате, дед-алкоголик, милый простоватый водила из провинции. Пространство между ними наполнено удобными конфликтами изначально. Несмотря на то, что у меня тоже дочь и сын от разных браков, мне сложно примерить такой утрированный набор на себя. Что очень смущает — никто не разговаривает, все кричат. Словно уже отчаялись быть услышанными. Оказаться в такой ситуации непонимания для меня уже катастрофа: мы в семье много разговариваем. С другой стороны, я нахожусь на более раннем этапе — сериал стартует с момента, когда дети Ольги уже подростки, моим же 6 и 10. Наше пространство диалога имеет более детские реперные точки. Я ещё могу спасти нас от ссоры набором LEGO. У Ольги такого шанса нет.

Другая история, что в моей семье сложно себе представить спокойно пролетающие от дочери к сыну шутки про Кавказ. И хотя мальчик не сильно на них реагирует, я бы наверняка устроила долгий разговор о том, какие в ком текут крови и над чем можно посмеяться, если хорошенько посмотреть на генеалогическое дерево. Это касается в целом такого типа юмора стендап-комиков, возвращающего нас к стереотипному мышлению. И пока именно вокруг него выстраивается вся история Ольги.

И третье. Если проблемы Ольги — проблемы отсутствия диалога внутри семьи, мои — куда более прозаичные: логистические (кто куда кого отведёт, заберёт, накормит, посидит) и бюрократические (переоформить документы, подписать разрешение на выезд, оформить справку). И их в сериале я пока совсем не вижу. Хотя именно они делают из меня усталого человека, неспособного к диалогу.

Анна Качуровская

журналист

До сих пор моя жизнь так счастливо складывалась, что сама мысль о предстоящем просмотре сериала вселяла надежду на клёвый вечер. И вот я в предвкушении всех уложила, младшей почитала, на старшего умеренно рыкнула и даже думала налить себе вина, но лень стало открывать, села смотреть. Короче, надо было вино открыть.

На заглавных титрах я чуть взгрустнула, что картинка как из 90-х, но мгновенно тихую грусть сменило острое чувство отчаяния за потраченные минуты. Замученная тетка средних лет, матеря детей, сестру, отца и встречных, пытается уехать с тремя пакетиками сухариков и кипятильником на море. Где-то должна была пройти идентификация с моей не хитро завёрнутой жизнью, я честно её пыталась найти с азартом испытателя. Но нет. В конце серии нам даже как бы дают понять, что в семье есть любовь и чуткое понимание, но уже поздно. Собственно, понятно, что хотели донести сценаристы, мол, надо оттолкнуться от дна, не опускать руки, и тогда в последней серии все будут красивыми, вымытыми, с нормальным словарным запасом. Но я уж не знаю, кто вместе с героями осилит эту дорогу.

Одинокие, как принято называть в нашем обществе, матери (хотя какие мы одинокие, всё время в толпе) большую часть времени тратят на то, чтобы не потерять границ. От того, что рядом нет второго взрослого, дети не становятся равноценными участниками взрослой жизни. Это, конечно, требует усилия, но справиться с этим можно.

Такое исконное клише, что женщина без мужа должна быть всегда на грани отчаяния, с распущенными детьми, нелепая, злая, но в душе всем всё прощающая. Так жаль, что это восприятие никуда не девается. Будто одинокие матери, как и люди с особенностями, в нашей стране сидят за тремя замками, и с ними никто не говорит, и их никто не видит. Мы другие.

Фотографии: ТНТ