СериалыСериал Скорсезе «Vinyl»: 70-е, секс, наркотики и рок-н-ролл

«Ты что, с Уолл-стрит, что ли?» — интересуется мелкий пушер у мужчины в машине, которому он только что продал кокаин за бешеную сумму. «По-твоему, я похож? Я занимаюсь не деньгами — я занимаюсь пластинками!» — отшивает его Ричи Финестра, перед тем как вынюхать долгожданную дорожку. Так Скорсезе перекидывает мостик между своим предыдущим проектом и нынешним: от больших денег и грандиозного провала — к музыке и провалу поменьше. Финестра — основатель злосчастного рекорд-лейбла American Century, который созвучно прозвали «american cemetery», кладбищем, куда музыканты, словами самого Ричи, «приходят умирать». Когда-то дела Финестры шли только в гору, но губительные пристрастия и пара плохих решений нанесли непоправимый ущерб. В прошлом успешный, ныне его лейбл на грани банкротства, его сотрудники — ленивые профаны, а модные группы не хотят иметь с ним никаких дел. 

На первый взгляд, этот сериал был обречен на успех. Придумавшие его Скорсезе и Джаггер уже работали вместе — над документалкой о The Rolling Stones «Shine a Light». Джаггер давно вынашивал замысел истории о шоубизе золотого времени рок-сцены, и режиссёр с удовольствием её подхватил. Для работы над проектом также позвали Теренса Уинтера, придумавшего «Boardwalk Empire». Актёрский состав тут тоже на славу: не раз номинированный на «Эмми» Бобби Каннавале, Оливия Уайлд в роли трофейной жены, Джуно Темпл, а также звёздные дети вроде сына Джаггера. Каннавале на высоте: кажется, что он дорвался до роли всей своей жизни. Вот только ему приходится играть так, будто он понимает, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Кажется, что «Винил» смотрелся бы куда лучше как фильм, а не сериал. Он тратит своё увеличенное экранное время страшно неразумно, постоянно прерываясь на долгие крупные планы значка мерседеса или клиповые музыкальные номера, которые бы совсем не пострадали от сокращения. Поначалу всё и задумывалось как раз как кино: Джаггер пришёл к режиссёру с идеей фильма, а ушёл с прототипом сериала с говорящим названием «History of Music». Но, как бы то ни было, формат не отменяет той каши, в которую быстро превращается потенциально невероятно увлекательная история с броской заявкой о «сексе, наркотиках и рок-н-ролле». 

«Винил», с одной стороны, типичная скорсезевская история: мужчина в беде, демоны, пожирающие его изнутри, и весь ад, бушующий вокруг. Вот только вместо истории о гангстерах и наркотиках, как в «Лице со шрамом» и «Славных парнях», Скорсезе неожиданно решил снять чуть ли не производственную драму, куда больше похожую на «Безумцев». Сравнение с «Безумцами» вообще вполне уместное, поскольку подсвечивает несколько проблемных мест. Хотя оба сериала ставят во главу угла дух времени, у последнего сильно страдает мотивация. Создатель «Безумцев» Мэттью Вайнер не только упивался 60-ми, а пытался что-то разглядеть за фасадом и понять про молодость своих родителей — в то время как Скорсезе и Джаггер просто с упоением вспоминают свои золотые годы.

Формально, конечно, это тоже история о белом мужчине, помешанном на своих проблемах. Критики справедливо замечают, что всё это мы уже видели, задаваясь вопросом: нужен ли нам ещё один Дон Дрейпер? Но если в «Безумцах» герой был лишь стартовой точкой, от которой отталкивалось и закручивалось множество параллельных историй, то Финестра из «Винила» пытается вытянуть сериал почти соло. Решение выглядит как минимум спорным, потому что материала для развития других героев более чем достаточно. У Джуно Темпл в роли ассистентки, которая не боится рискнуть и поставить на сомнительную группу, есть все шансы оттеснить всех мужчин на второй план — пример Пегги Олсон всё ещё жив в памяти. Где-то там же пока маячит и афроамериканский блюзмен Лестер Граймз, которому Финестра испортил карьеру. 

При этом не стоит делать скоропостижные выводы о сериале по трейлеру.  Тот обещает динамичную историю падения, ускоренную кокаином и лихими нравами рок-сцены, но, поверьте, эту историю создатели рассказывают не спеша, смакуя даже самые не стоящие детали. Никаких откровений в пилотной двухчасовой серии тоже нет: это демонстрационная версия, попурри из всех клише эпохи и фирменных тем Скорсезе. Некоторые зрители при просмотре умирают со скуки — несмотря на все самоцитаты режиссёра, тут мало «раннего Скорсезе» просто потому, что в «Виниле» совсем нет чёткости. Вроде бы в первой серии есть все фирменные приёмы, от рапида и закадрового голоса до морального опустошения и чувства вины, проходящих красной нитью, два часа тянутся, как фильм без начала и конца — и даже обрамляющий серию концерт New York Dolls не спасает ситуацию.

Может быть, дело в запутанных отношениях с самой музыкой, которая должна создавать весь скелет сериала. Скорсезе рассказывает, что он большой меломан и у него огромная коллекция пластинок. Неудивительно, что у «Винила» при этом классный саундтрек: за две серии уже появились Led Zeppelin, Рут Браун, Боуи, The Velvet Underground, мимолётом упомянули ABBA и, конечно, The Rolling Stones. Это не считая ещё нескольких десятков отборных треков из золотого рок- и блюзового фонда, по которым вполне можно изучать музыкальную сцену тех лет.

Увы, когда музыканты перестают быть просто бестелесным голосом из прошлого и появляются на экране в чьём-либо исполнении, у фильма случается «эффект Velvet Goldmine»: смотреть на это немного неловко. Фронтмен Led Zeppelin Роберт Плант — чистая карикатура, выступление The Velvet Underground — просто позорище (ещё и почему-то в кавер-версии Джулиана Касабланкаса), а вымышленная группа The Nasty Bits, предвестник панка, неуместно опережает своё время. Даже странно, что Джаггер, знающий о музыкальной сцене из первых рук, оказался таким слабым фактчекером (ну или память у него слишком избирательная).

Вывод неутешительный: перед нами вполне добросовестный сериал HBO, но это явно не уровень золотого стандарта. Да, в «Виниле» много самого Скорсезе, но почти с таким же успехом (а то, простите, и лучше) эти приёмы мог бы разыграть какой-нибудь его молодой эпигон. Например, Джей Си Чендор, «давший Скорсезе» в драме «Самый жестокий год» лучше самого Скорсезе.

Фотографии: HBO