СериалыПо локоть в крови:
Как «The Knick» стал
лучшим сериалом сезона

Создатель «The Knick» Стивен Содерберг — один из главных синефилов современного кино (недаром в его творчестве столько ремейков) и материал изучал прилежно. На первый взгляд сериал раскладывается на две простые составляющие: во-первых, это сдавшие в популярности, но все еще востребованные «сериалы об эпохе» («Безумцы», «Подпольная империя»), во-вторых — вечный жанр медицинской драмы. Содерберг как вивисектор соединяет их в одном сериале и одновременно выворачивает наизнанку, производя на свет непонятное, но очень живучее существо.

Пилотная серия начинается с мертвой лошади, а продолжается неудачной операцией со смертельным исходом и самоубийством. Дальше будет только хуже. Пациенты гибнут от операций, которые сегодня без проблем выполняют за час под местным наркозом; вместо плачущих родственников вокруг — только чопорные врачи в хирургическом театре. Ради спасения людей хирурги пилят руки, вытаскивают кишки и ломают кости щипцами. Все происходит так не потому, что Содербергу нужен шок-фактор, а просто чтобы зритель не забывал: медицина начала прошлого века — грязно и неприятно, но все равно круто. В такие моменты становится понятно, что Содерберг, конечно, не снимает все это в той же мере серьезно, как любой другой из упомянутых сериалов. Для него работа над сериалом превращается в игру в жанры и формы.

Как и любой фанат своего дела (или, проще говоря, гик), к любимой игре Содерберг относится с трепетом. Если уж он задумал снимать сериал об эпохе, то все будет красиво и по возможности достоверно: от белоснежных ботинок главного героя до новых технологий и сопутствующих исторических реалий. Впрочем, красивый сюжетный ход Содербергу все равно важнее. Герои охотятся за Тифозной Мэри на шесть лет раньше, чем было в реальности, но зато вся эта линия скрепляет первую половину сериала и позволяет раскрыть несколько персонажей.

Из медицинских драм в «The Knick» перебрался и набор узнаваемых типажей и сюжетных ходов. Вот главный герой — гениальный хирург, социопат и наркоман доктор Джон Теккери. Медицина для него — это не столько способ спасти человека, сколько вечный поиск совершенства и путь стать лучше, умнее, современнее. Вокруг него — амбициозные доктора, жертвенные медсестры, вечно недовольный завхоз и прочий обязательный набор из «Хауса» и остальных медицинских драм. Вот только все медицинские драмы обычно происходят в стерильном настоящем, а «The Knick» — в грязном 1900-м, когда аппендэктомия считалась сложнейшей процедурой, а пересадка кожи на лице напоминала детский вопрос «как почесать левое ухо правой рукой».

Так же, как с жанрами, Содербергу нравится играть и с формой — это его первый сериал, и он вовсю экспериментирует с его возможностями. Из десяти серий лишь седьмая, безусловно лучшая в сезоне, строится по традиционной схеме «завязка — развитие — кульминация — развязка», в остальных же Содерберг то делит сюжет на неравные части между сериями, то вовсе не вводит очевидного конфликта. У большинства сериалов общая проблема: чем удачнее первоначальная формула, тем неохотнее ее меняют создатели и тем скучнее со временем становится нерушимый статус-кво.

«The Knick» пока существует только сезон, потому глобальных перемен не произошло, но видно, что статус-кво поменяется еще не раз. Казавшиеся шаблонными персонажи уже за первый сезон сумели отойти от привычных ролей. Например, даже вызывавший поначалу наибольшие опасения чернокожий доктор Эдвардс, выполнявший в первых сериях типичную роль «гения, жертвы предрассудков». Та же история с его главным противником доктором Гэллинджером, который «кармически расплатился» за свой, в общем-то, естественный по меркам эпохи расизм, так что к концу сезона он становится и вовсе трагическим персонажем.

В итоге за первый же сезон «The Knick» успел перейти из разряда «лучших новых сериалов» в просто «лучшие сериалы». Здесь нет какого-то одного приема, который держал бы весь сериал, как в «Карточном Домике» или провисающих второстепенных историй «Игры престолов». Содерберг не просто нарушает привычные сериальные конвенции — он создает новый телеязык с тем же азартом, с которым доктор Тэккери пытается найти способ вылечить предлежание плаценты. Вот только если Тэккери бюджет больницы не позволил нанять беременных проституток для экспериментов, то Содербергу, очевидно, позволено все. Главное — чтобы ему не надоело играть и он не начал снимать сериал всерьез.