СериалыКороль комедии:
Как Луи Си Кей спасает ромком от смерти

Когда вышел ваш самый любимый ромком, который хочется пересматривать вечно? В 1997? 2000? 2005? За эти 10–15–20 лет в кинотеатрах показали около пятисот историй про то, что папе снова 17, 13-летней девочке вдруг 30, нет ничего кошмарнее одноклассницы со звездной болезнью, а грядущая свадьба пугает девушку чуть ли не больше, чем нападение маньяка. Вспомните ежегодные голливудские капустники с тремя суперзвездами и дюжиной полуселебрити к каждому Дню святого Валентина, сольную карьеру Дженнифер Энистон или вариации на тему Золушки о том, что ничего не потеряно, даже если ты из Бронкса и десятилетиями стираешь чужие простыни. Еще были Хитч, Алфи и другие холостяки, которые почему-то решили навсегда покончить с сексом на одну ночь ради трофейной девушки без тени чувства юмора.

Текст: Алиса Таежная

Сложно сказать сейчас, существовал ли когда-то золотой век романтической комедии, но ромкомы с перспективными старлетками, наспех сшитые по лекалам «Love Actually» или «Чего хотят женщины», отвратительны, как лоснящиеся слепки Мадам Тюссо в каждой столице мира, где Мэрилин Монро больше похожа на Минни Маус, чем на саму себя. Тем временем в мужских туалетах некоторых городов появились пеленальные столики, женщины после родов иногда сразу выходят на работу, девушки все чаще делают предложение своим парням, будущие мамы снимают секс и роды на сотовый телефон, однополые семьи не распадаются из-за косых взглядов соседей — и почему тогда современные смешные фильмы о любви должны быть похожи на те, на которых мы выросли? Будет несправедливо сказать, что 2000-е — это эпоха провальных ромкомов (как будто в 80-е и 90-е снимали одни шедевры): в конце концов Зак и Мири снимали порно, Эштон и Натали, а потом и Джастин с Милой пытались выяснить, есть ли дружба после секса и когда начинается любовь, Оуэн Уилсон проваливался в 1920-е очаровывать Марион Котийяр, а Джадд Апатоу взлетел к звездам со своим 40-летним девственником и залетевшей телеведущей.

Но все же самое щемящее и близкое в относительно свежих романтических комедиях притаилось там, где жанр ходит по лезвию бритвы, нарушает обещания и отказывается от установки на позитив. В «Вечном сиянии чистого разума» и «Любви, сбивающей с ног», «Вики Кристине Барселоне» и «Рэйчел выходит замуж», в «Мой парень — псих» и «Руби Спаркс». В «Little White Lies» и 20-летней трилогии Линклейтера, том же позднем Апатоу мантра «все будет хорошо» наконец уходит в тень, и появляется терпкое послевкусие. В одном из последних эпизодов «Секса в большом городе» Миранда, в первые сезоны занимавшаяся сексом с половиной самцов Манхэттена, в отчаянии моет в ванной маму своего мужа, алкоголичку c Альцгеймером, которая ушла из дома и потерялась в городе, и слышит фразу своей горничной: «Это и есть любовь». Вот и он, мелодраматический итог для успешного адвоката и self-made woman в ее 35 и конец сексуальных приключений. В скандально жизненном финале «How I Met Your Mother» показан другой правдивый исход: похоронив единственного, в 50 с лишним мы растерянно оглядываем комнату в поисках таких же одиночек и решаемся на последнее движение в сторону того, с кем рядом нам было бы не слишком страшно умереть.

Совсем не странно, что тут приходит стенд-ап-комик Луи Си Кей со своим сериалом «Луи», где откровения о в целом лузерской жизни и многократно несостоявшейся любви проходят под песню в титрах «Луи, ты умрешь!». Новый король американской комедии — 43-летний рыжий, лысеющий, веснушчатый и не самый худой мужчина в расцвете сил с мексиканским гражданством. Разведенный отец на распутье и человек тысячи слабостей, который говорит не только то, что мы боимся сказать вслух, но и то, что мы даже не осознаем, что думаем, — белый шум ежедневного опыта, который приносит куда больше дискомфорта, чем радости. Чувак в футболке, который тянет слова и шутки так, как вообще не стоит рассказывать смешные истории — но зал валяется над затянутым эпизодом про дочку, укушенную пони, будто бы это самая первая шутка, которую они услышали в жизни.

Природа хорошего стендапа, как любой прозы, построенной в виде монолога, устроена так, что зрители автоматически считают что герой и автор — это один и тот же человек, а все совпадения неслучайны. Лермонтов — герой нашего времени, Вуди Аллен — невротик с тысячей страхов и обсессий, Довлатов — сильно пьющий перекати-поле в вечной прокрастинации перед большим романом. Луи Си Кей в жизни — бостонский парень со слегка криминальным подростковым прошлым, бывший мойщик бассейнов-автослесарь-техник на телестанции-повар KFC-продавец видеопроката. И вообще как будто бы материализовавшийся из фильмов Кевина Смита Джей и Молчаливый Боб в одном лице, который научился связно говорить и готов поделиться с миром наболевшим. Фанат Гоголя, он уже 20 лет рассказывает про лень и страхи маленького человека, который при этом пытается полюбить себя, свою семью, окружающих, понять и простить, но параллельно с этим ищет глазами форточку, в которую можно проорать все накопившиеся ругательства. У Луи Си Кея, как у создателей «Саус Парка», нет ничего святого: геи, евреи, Холокост, черножопые и узкоглазые, рабство и 11 сентября, президенты и собственная семья, а еще много спермы, мочи и дерьма — и если вы уже начали морщиться, значит, вы его целевая аудитория.

Вы не поверите, но именно он прямо сейчас спасает ромком из лап маркетологов голливудских студий. И именно благодаря ему, возможно, продюсеры опомнятся, и на будущий год не выйдет очередной киноторт ко Дню святого Валентина с несколькими любовными историями, которые, конечно же, взаимосвязаны. Почему именно у этого человека, начисто лишенного сентиментальности, так хорошо и правильно, без фальши, получается говорить про любовь? Что его герой-лузер может знать про настоящие чувства? С какой частотой от его любовных сюжетов в гробу крутятся Джейн Остин и Лев Толстой? И если говорить о любви без пафоса и восторга, останется ли она любовью?

Жизнь героя Луи застыла в промежутке между одним несовершенством и другим. Он ужасно любит своих детей, что не отменяет того, что он видит все их глупости и хочет убить их половину времени, что они проводят вместе. Развалившийся брак лишил его всех иллюзий о том, что какие-то даже лучшие вещи не сломаются в ближайшее время. Помните пошленькую черную футболку с женихом и невестой, на которой написано «Game Over»? Именно такие бородатые шутки, которые стыдно произнести в приличном обществе, шутит Луи Си Кей так, что хочется плакать. Его герой — говорящий пример и воплощение твоих самых главных страхов на свете: секс после свадьбы перед сном или по праздникам, дети выпьют твою кровь, дрочка и китайская еда на ночь будут лучшим событием твоей жизни в 40 лет, и да, лет через пять ваших отношений, если не раньше, вы оба будете пукать в спальне вслух и не извиняться. Поэтому, а может и не поэтому, большая супружеская кровать почти со 100%-ной вероятностью закончится одноместной кушеткой у психоаналитика. Ты еще не забрался на Эверест? И не заберешься, придурок, плати дальше за новинки из AppStore. В тот момент, когда жизнь снимет с тебя розовые очки, придет время записаться на прием к окулисту, чтобы заказать настоящие, потому что видишь ты уже неважно.

Для Луи Си Кея нет морального дна, за которым заканчивается повествование, но есть дно другого рода. Страшно потерять ногу, жену, достоинство, но страшнее всего — самоиронию, потому что почему-то именно она дает тебе надежду на следующее свидание и тридцать пятый шанс. Не очень удачные романтические встречи Луи — это длинное и непонятное увлечение венгеркой, не говорящей по-английски, идиотский секс с внучкой первого человека на Луне, надевание платья на спор, чтобы очаровать безумную продавщицу книжного, и 10-минутная пауза на свидании с толстой девушкой, пока она выкатывает манифест про то, что быть толстой — отстой, но еще отстойней — быть жертвой тотальной политкорректности. Его любовные приключения лишены главного — возможности безоглядной спонтанности: в четверг надо забирать детей на свои полнедели из дома жены, и какой секс в ванной, если в 7 утра дочкам надо готовить кашу?

Камера, не совсем дрожащая, но и не едущая по рельсам, как и сам Луи, снимает фильм-катастрофу с человеком, на которого каждый из нас очень похож — и от этого невозможно оторваться. По философии комика, «даже люди, которые нравятся, хорошие люди, постоянно делают всякую лажу. И за этим хочется наблюдать». Может, когда-то любовь и была встречей двух ищущих душ, сейчас — это встреча двоих существ с необъятными загонами и взвешенный разговор по душам, как будто бы под присмотром психоаналитика. Говорят, у каждого свой багаж? Луи тащит свой чемодан комплексов и страхов не просто по улице, а по лестнице вверх, и чем больше лет проходит и выше этаж, тем труднее это делать.

Луи Си Кей преодолевает маникальную страсть сценаристов к героям, которые ищут любви — Луи одинаково напрасно живет с ней и без нее, не ищет любви и не противится ей, он знает радость, но плевать хотел на американский девиз «Smile!» и не будет притворяться, что жизнь — это коробка конфет. Его любовь — это большую часть времени не отношения между двумя людьми, а навязчивый внутренний голос, который постоянно комментирует партнера, ваши общие события и его недостатки. Луи Си Кей говорит о нашей ежедневной жизни, что в ней «все потрясающе, но никто не счастлив». Мы ленивы и нелюбопытны, а еще трусоваты и часто неспособны на широкие жесты и большие шаги, а если уж решаемся, то кажемся себе героями. «Маленький человек» — не ругательство для неприятного героя из прозы XIX века. Посмотри вокруг, нас уже 7 миллиардов, и повернется ли у тебя язык сказать, что ты большой. Луи — ходячая иллюстрация одной из лучших фраз, написанных о тщете всего сущего: «А еще один, совсем-совсем последний, человек был практически Бог. Но как-то было не до того: то дети в школу пошли, то жене пальто нужно купить. В общем, так и не собрался».