Музыка«Если сниматься
в Playboy, то всей группе»: Я пела
в гёрл-группе
Как складывалась жизнь участниц
на Западе женские музыкальные коллективы существовали ещё в джазовых 20-х годах, но по-настоящему расцвели с приходом рок-н-ролла в 60-х. Позже девушки брались и за тяжёлый рок, и за R&B, и за поп-музыку. Одни группы пели и сами играли на инструментах (The Bangles, The Go-Go’s), другие исполняли подготовленный для них материал (Girls Aloud, Spice Girls), были и команды, которые записывали исключительно инструментальную музыку (Bond, Scala). В России бум женских групп пришёлся на конец 80-х и 90-е: постперестроечную «Комбинацию» сменили «Стрелки», «Блестящие», «Пропаганда» и другие поющие и танцующие «девушки с соседнего двора». Мы попросили бывших и нынешних участниц женских команд рассказать, как были устроены их группы, как проводился кастинг, как складывались отношения участниц с продюсерами и друг с другом и, наконец, можно ли было спокойно уйти.
Текст: Михаэль Агафонов
«Блестящие» дебютировали в 1996-м с гипнотизирующим поп-рейв-хитом «Там, только там», за которым последовала обойма других знаковых песен 90-х и бесконечная смена состава. Группа выступает по сей день, но блестят там уже совсем другие девушки.
Полина Иодис
группа «Блестящие» (1995–1998)
Моя мама музыкант, преподаватель вокала и фортепьяно, а я окончила музыкальную школу. Вместе мы даже выступили в 19 городах Японии, когда мне было четырнадцать: я аккомпанировала, мама пела русские романсы.
Но уже в пятнадцать в качестве эксперимента меня отдали на юридический (я окончила два последних класса школы экстерном). Мне было шестнадцать, и в то лето я проходила институтскую практику секретарём в клубе «Манхэттен-экспресс». Как-то вечером к нам зашёл мальчик Дима, он тогда встречался с Олей Орловой (будущая участница «Блестящих». — Прим. ред.). Мы подружились, и так я познакомилась с Олей.
Немного позже меня позвали танцевать с альтернативной группой «Месмер», и я пригласила Диму с Олей на наше новогоднее выступление. После этого Оля позвонила мне и сказала, что ей предложили создать женскую группу, и позвала на кастинг. Я, конечно же, приехала, нас сфотографировали, посмотрели, как мы двигаемся, умеем ли петь, и меня взяли. Всё произошло слишком неожиданно. Через месяц после кастинга вышел наш первый клип «Там, только там».
Общий язык с другими девочками я нашла легко, я очень общительный и открытый человек. У нас был продюсер, который решал и решает по сей день, кто что делает в группе, как одеваться на сцене и так далее (композитор и продюсер Андрей Грозный. — Прим. ред). Правда, через какое-то время нашими костюмами начала заниматься Жанна Фриске, так как она часто летала в Америку и её вкусу мы доверяли. В гримёрке мы ни о чём не спорили. Мы там макияж делали.
Лично для меня самым приятным во всём этом было общение с разными интересными людьми и сами выступления перед толпой. А самым сложным был недосып и бесконечные переезды. Но в шестнадцать-семнадцать лет это не так бьёт по здоровью.
Через какое-то время нашими костюмами начала заниматься Жанна Фриске, она часто летала в Америку и её вкусу
мы доверяли
Из группы я ушла, потому что влюбилась. И поняла, что для меня самое важное — это семья. У нас было по тридцать концертов в месяц на тот момент, и остаться в группе означало потерять любимого человека. Я ушла и никогда не жалела об этом.
Уже тогда в моей жизни была ещё одна страсть — сноубординг и вейкборд. Я полностью ушла в экстремальные виды спорта. Вела передачу на MTV и многое другое. Я кайфовала от того, что не нужно носиться по Москве с рюкзаком, набитым концертными вещами, ведь раньше в любой момент могли позвонить и сказать, что через пару часов концерт. Я кайфовала от спокойствия, гуляла одна в лесу, ела одна в кафе и не брала с собой телефон. До сих пор очень люблю покой и природу.
В какой-то мере я всегда оставалась в шоу-бизнесе. Но можно сказать, что и ушла из него. У меня свой шоу-бизнес. Я много занималась съёмками, своими проектами в сфере экстремальных видов спорта, фотографией, пошла учиться в МАрхИ и так далее. Потом я влюбилась в сёрфинг, и вся моя жизнь начала крутиться вокруг него. Мы организовывали чемпионаты России, зарегистрировали Российскую федерацию сёрфинга, я делала первые русские сёрф-кемпы в Португалии. Всё это было мне намного ближе, чем бесконечные гастроли и слава. Я хотела другого.
Улетела жить на остров Бали, родила первую дочку и четыре года занималась своей сёрф-школой. Там же выучилась на ювелира и уже шесть лет занимаюсь украшениями, создала свою мастерскую. Это моя отдушина, последняя любовь. Я зарегистрировала бренд Free Mind Jewelry — делаю украшения из серебра и камней. Живу в Португалии, тут же находится основной шоурум Free Mind, отсюда отправляю заказы в Москву. У меня две дочки, сёрфинг и любимое хобби — фотография.
Были и бывают моменты, когда мне хочется записать какую-нибудь песню, и, может быть, когда-нибудь я сделаю это. Но сейчас у меня другие приоритеты. Да и не появился пока композитор, который напишет мне то, что я хочу.
Группу «Стрелки» можно считать сублимацией эстетики второй половины 90-х. Затянутая в неоновые латексные штаны и сапоги на платформах семёрка девушек с чётко прописанными образами «под Spice Girls» пела про подруг-предательниц и красавчиков-обманщиков, легко собирала «Олимпийский», а в клипе на их главный шлягер — пронзительный «Ты бросил меня» — актёр Ивар Калныньш уворачивался от пули на фоне казино.
Славилась группа ещё и скандальными запасными составами, которые под «фанеру» и одобрение продюсеров гастролировали по регионам. В начале нулевых бесконечные перестановки в коллективе окончательно увели «Стрелок» в подполье. В 2015-м четыре (позднее — три) оригинальные участницы вернулись на сцену и под брендом «золотой состав „Стрелок“» выступают по сей день (среди свежих песен — ироничный гимн «Я хочу быть худой»).
Мария Бибилова
«Марго»; группа «Стрелки» (1997–2003, 2015 — настоящее время)
В группу я пришла в двадцать два года. Увидела на канале «ТВ-6» рекламу: «Приходи на кастинг, если хочешь быть как Spice Girls». Я отрепетировала дома «Крылатые качели» и пришла на кастинг в ДК «Раменки» (тем более это было в соседнем районе). Причём я была вообще без какого-либо специального эстрадного образования. Всему училась уже в группе, всегда была трудоголиком.
Самым сложным было соответствовать ожиданиям продюсеров. Они нас выбрали, а через месяц сказали, что ни одна из нас не соответствует тому, за что нас взяли. Мы тогда были совсем зелёные, даже себя самих толком не знали. Взрослые дяди-продюсеры нас спрашивают: «В чём дело? Вы почему не в образах?» А мы отвечаем: «А у нас есть образы?» Они нам рассказали, кто из нас ангел, кто роковая красотка, а кто сорванец, и тогда всё встало на место, группа «Стрелки» родилась.
Гениальность наших продюсеров заключалась в том, что они ничего не придумали — они просто увидели, какие стороны нужно развить у какой девочки. Помогали открывать в себе сексуальность, женственность и так далее. Но вот выходить за образ «девочки с соседского двора» нам было нельзя. Стилиста у нас не было. Мы просто изначально определили, кто в какой роли выступает, и купили с продюсерами костюмы.
В таком возрасте никакая работа не кажется тяжёлой. Мы мало спали, плохо питались, но ничего из этого в тот момент меня не волновало. Это не работа — это образ жизни. Ты работаешь двадцать четыре часа в сутки. Днём — репетиции, интервью, записи. Вечером — концерты. Выступаешь до двух часов ночи, в шесть утра встаёшь и летишь на гастроли. Сейчас я уже взрослая, себя люблю и уважаю и жить в таком режиме не стала бы. А тогда мы не знали, как можно иначе. Это жизнь популярного артиста, и другой она не бывает.
Невозможно дружить всемером. Мы дружили компаниями по два-три человека, хотя это постоянно менялось. Кто-то уставал, кто-то ленился, кто-то перерабатывал. Но всё это понятно только сейчас, а тогда мы все сложности решали и шли дальше.
Выступаешь до двух часов ночи, в шесть утра встаёшь и летишь на гастроли. Сейчас
я уже взрослая,
себя люблю и уважаю и жить в таком режиме не стала бы
Два раза в год у нас были официальные отпуска. Продюсеры очень щедро вкладывались в «Стрелок» и ожидали результатов, их можно понять. В нас вкладывали — мы отрабатывали. Ограничений было много, мне, как человеку со своим бизнесом, они теперь уже понятны. Вообще всё, чего боялись продюсеры, в итоге произошло. Не зря боялись!
В конце 90-х гламур только зарождался и выглядел довольно комично. В стране не было людей, которые бы умели быть гламурными. Мы все учились. Но по сравнению с обычными людьми мы, конечно, жили прекрасно. Нам было доступно всё. Включая общение с миллионерами. Но настоящего гламура было мало. Зато выпендрёжа и безвкусицы — хоть отбавляй.
Из шоу-бизнеса к мужьям «Стрелки» не сбегали, мы всё совмещали. У нас тогда стали появляться первые ухажёры, но ни у кого не стоял вопрос о том, чтобы уйти из группы ради мужчины. Я сама вышла замуж ещё в группе.
Сложных моментов было несколько. Решение продюсеров собрать второй состав было шоком. Было неприятно, когда ушла Стася (Анастасия Родина. — Прим. ред.), а продюсеры воспользовались нашей наивностью и заставили выплатить за неё неустойку. Когда ушла другая участница, мы уже отказались что-то платить. Как-то я опоздала на самолёт, и администратор группы не отправил весь коллектив на концерт (хотя мог). Всё это были нормальные сложности, которые возникают во время работы, но они были неправильно разрулены продюсерами. Из-за этого возникали психологические сложности. Позже продюсеры не единожды признавали свои ошибки. Зато внутри группы не было сучности, соревнований и разборок. Все были одинаково просты. У кого-то было образование, у кого-то нет, но плюс-минус мы все были на одном уровне.
В 90-е мы жили и не знали, есть у нас психологические проблемы или нет. Если кто-то из участниц не справлялся, её из одного состава переводили в другой. Когда в коллективе семь баб, никакой психолог не нужен. Вы вместе двадцать четыре часа в сутки и трёте с утра до ночи. Обсуждаете, советуете, помогаете. Идеальный вариант.
Настоящего гламура было мало.
Зато выпендрёжа и безвкусицы — хоть отбавляй
Самое лучшее воспоминание — ощущение классно и правильно проведённой молодости. Эта профессия для молодых. Я научилась выживать в коллективе, работать с людьми, всё это сделало меня той, кто я сейчас. У меня была офигенная молодость. Я увидела столько, сколько люди за всю жизнь не видят. Я это переработала, что-то приняла, что-то откинула, но всё было важно.
Уход из группы для меня был безболезненным, я была готова. Мы отработали пять лет, договорились ещё об одном годе, а потом мы с Герой ушли, чтобы основать дуэт «Бридж». У нас началось настоящее творчество, мы сами всё писали и решали. Один из клипов нам снял Федя Бондарчук.
Закончив со «Стрелками» и «Бриджем», я ни разу не думала, что вернусь на сцену. И всё равно вернулась. Мы хотели выступить с одной песней, но всем стало понятно, что мы будем работать дальше. Ненужные люди отвалились: сейчас «Стрелки» уже не продюсерский проект. Мы взрослые и более интересные версии тех девчонок, которыми были двадцать два года назад.
Сейчас мы с Кэт и Герой сделали параллельный проект — ОПГ ГМК, у которого недавно вышла песня «Спам». Как золотой состав «Стрелок» мы часто слышим просьбы спеть такие песни, которые нам психологически уже совершенно не близки. И мы пишем новые песни, которые не всегда подходят «Стрелкам». Поэтому мы решили разделить творчество.
Решая выйти на сцену, нужно очень хорошо подумать: действительно ли это то, что вам нужно. Если это твоё, никакие интриги тебе не нужны. Ты идёшь и работаешь. А если чувствуешь себя лишним в коллективе — лучше сразу уходить.
Екатерина Любомская
«Радистка Кэт»; группа «Стрелки» (1997–2002, 2015 — настоящее время)
«Стрелки» начались с заказа от одной из радиостанций: продюсеров попросили собрать группу — «ответ» Spice Girls. В итоге неординарных девчонок нашлось так много, что в команду попало семь человек, но постепенно мы ужались до пяти.
До «Стрелок» я работала на рынке, поэтому моей наглости не было предела: амплуа «мальчика-девочки» было моим родным. И в группу меня взяли практически сразу.
У нас всё было равноправно, лидера не было, пели все поровну. Были сольные песни, но редко. В коллективе никогда не было конфликтов: у нас были продюсеры, которые нас, скажем так, гоняли и в хвост и в гриву. И мы концентрировались на войнушке с продюсерами, а между собой отлично ладили. Дисциплина была жёсткая — со штрафами, лишением зарплаты. Самым страшным было опоздать.
В те годы музыкальные проекты немного по-другому заходили: было два музыкальных канала и несколько радиостанций. Появился в эфире — всё, считай, вынул счастливый билет. Это сейчас ты можешь прославиться через интернет, через соцсети, возможностей стало гораздо больше. Но сами правила работы в коллективах вряд ли сильно изменились: не рожать, не опаздывать.
Конкретно ко мне были претензии по поводу внешности. С годами я начала выглядеть более женственно, но мне ставили жёсткие рамки: «Нет, Катя, ты пацанка, а женственность свою оставь где-нибудь в другом месте». Чем ярче у меня был цвет волос — тем лучше.
Мне ставили жёсткие рамки: «Нет, Катя,
ты пацанка, а женственность свою оставь
где-нибудь в другом месте»
Контракт у нас был на пять лет. И когда он подошёл к концу, мы, девочки, решили пересмотреть финансовые условия. Я объявила это на общем собрании с продюсерами и была уволена. После моего ухода группа ещё просуществовала где-то полгода, но это был очевидный спад (в 2003-м из группы ушли последние участницы оригинального состава, но официально группа работала до 2012 года. — Прим. ред.).
Мы знали, что существует второй концертный состав группы, нас поставили перед фактом. В один из месяцев работали сразу три состава. Схема была такая: нас, то есть основной состав, делили пополам и добавляли к нам певших под фонограмму девчонок, которые внешне были похожи на других «Стрелок». Мы ревели, сопротивлялись, а потом расхлёбывали последствия, пока продюсеры зарабатывали деньги.
Юность — такое время, когда у тебя много сил, всё весело, всё нравится. В те годы не было ощущения, что у меня тяжёлая работа. Это я поняла только сейчас. А тогда всё было легко и весело. Пятнадцать часов на автобусе? Поехали! У нас был сплошной позитив. Мне нравилась эта жизнь. Постоянное движение.
Лично я никогда звёздочку не ловила и особой славы не ощущала. Правила работы были очень жёсткие, и мы до сих пор пытаемся отделаться от тех привычек: «лишнего не проси», «живи, где поселят» и так далее. Хотя сейчас-то уже вроде и можно, всё-таки двадцать лет работаем. Но нет, нам тогда хорошенько отбили охоту. Как обстояли дела у других групп, не знаю: мы просто работали и работали. Были моменты, когда появиться раз в месяц дома было нормой. Когда столько дел, тебе не до того, чтобы узнавать, кто как живёт.
Продюсеры активно толкали нас в сторону скандальности. Мы не отказывались и не соглашались — мы просто должны были так поступать. Контракт есть контракт. Обычно жёлтая пресса писала о группе в целом, а не о конкретной участнице. Если нужно сниматься в Playboy, то нужно сниматься всей группой. Для меня это было неприемлемо, я была не готова это делать, но ответ был коротким: «Не хочешь — вон дверь». Пришлось сниматься. Потому что когда всё остальное в твоей работе тебе нравится, то приходится и для Playboy раздеваться. Казалось — потерплю, помолчу.
Хорошо помню выступление, на котором я запелась и упала в оркестровую яму. На другом концерте упала Гера: лежит, смотрит на нас, а рядом отломанные каблуки. Жалко её, конечно, но очень смешно. Хоть речь и про 90-е, никакие бандиты нас никуда в жаркие страны на гастроли не вывозили. А можно было бы! Самая большая гордость — концерт «Стрелок» в «Олимпийском» в 1999-м. Это было невероятно круто: люди пришли конкретно на нас, бешеная энергия.
Когда всё остальное в твоей работе тебе нравится, то приходится
и для Playboy раздеваться
Первое время после ухода из группы было очень сложно. В один день у меня затих телефон, вдруг никуда не нужно ехать. А человеку, который привык к бешеному ритму, крайне трудно приспособиться к спокойной жизни. Всё это закончилось попыткой суицида, после чего психологи полгода приводили меня в нормальное состояние.
Я попробовала выступать сольно. Были песни, клипы, в целом хороший проект, но как-то не пошло. Я настолько привыкла выходить на сцену с армией моих девчонок, что морально не потянула работу в одиночку. Одной на сцене было жутко некомфортно.
Я ушла в семью, попробовала открыть кулинарию, родила двоих сыновей и жила в своём тихом болоте. А в 2015-м у меня началась жуткая жуть (супруга Любомской посадили в тюрьму. — Прим. ред.). Хотя сейчас я осознаю, что эти печальные события сдвинули моё сознание: я поняла, что намного сильнее, чем думала раньше.
В разгар моей личной трагедии я дала большое интервью федеральному каналу, после чего предложила продюсеру группы Леониду Величковскому организовать выступление «Стрелок» в оригинальном составе. Мне кажется, моё интервью дало толчок этому, но я могу ошибаться.
Многие бывшие участницы группы сейчас живут за границей, мы общаемся в соцсетях. Не могу сказать, что с другими девочками мы всё ещё одна большая семья (как это было в 90-х). Это уже другие отношения — людей, которые прошли сложный путь. А в группе мы с Марго и Герой сейчас сами себе начальницы, нами никто не руководит. Сами решаем, что хотим петь и куда хотим ехать.
Светлана Бобкина
«Гера»; группа «Стрелки» (1997–2003, 2015 — настоящее время)
Я десять лет пела в музыкальном театре Галины Вишневской, после этого поступила во ВГИК и отучилась там четыре года. В то время (середина 90-х) в России не было кино и сериалов и актёрам было очень тяжело найти работу. Я увидела объявление о наборе в женскую группу и пошла с желанием просто выступать. Мыслей о популярности у меня тогда не было.
На кастинг я отправилась с полной уверенностью, что пройду: у меня было образование оперной певицы. Когда я пришла и увидела целую площадь девочек, то удивилась, но не испугалась. И меня сразу взяли на третий тур. Там я уже начала волноваться: поняла, как много интересных личностей борется за место в «Стрелках». Самобытные, харизматичные, необычные девушки. Тех, кто попал в группу, я для себя выделила сразу.
Продюсеры сказали мне, что я неправильно пою поп-музыку. Я пошла переучиваться эстрадному вокалу. Обычно женские коллективы набирались под главную солистку. А у нас главными считались продюсеры, а девочки между собой были равноправными. Поэтому мы хорошо дружили. Авторы песен разговаривали с нами, просили рассказывать истории, о которых можно писать тексты. А кто какую строчку будет петь, решал композитор.
Когда 20-летняя девочка работает 24/7 — это нормально для здоровья. Попутно ты набираешь базу, чтобы потом развиваться в этой профессии. А гламурной жизни мы не видели: у нас были постоянные гастроли. И когда мы приезжали в Москву, у нас хватало времени только на то, чтобы привести себя в порядок и позаниматься спортом. Встречи, интервью, съёмки — это был бесконечный процесс.
В отелях нас селили по два-три человека, а в Москве мы жили отдельно: мы все москвички. Через два года мы потребовали, чтобы и номера в отелях у всех были отдельными.
Зрители отличали настоящих «Стрелок» от ненастоящих. Было сложно и неловко. Но у нас был контракт и не было права голоса
В основном составе группы были те, кто делал всю основную работу: пел, снимался в клипах, выбирал костюмы, репетировал. Помимо этого у нас был балет — девочки, которые не принимали участие ни в чём, кроме концертов. Когда продюсеры решили поделить состав из-за большого количества выступлений, мы были в шоке. Это же обман: зрители отличали настоящих «Стрелок» от ненастоящих, нас спрашивали, где остальные участницы. Было сложно и неловко. Но у нас был контракт и не было права голоса. Каждый ультиматум требовал огромных усилий.
К съёмке в Playboy и вообще голому женскому телу я отношусь спокойно. Вообще, всё творчество «Стрелок» я воспринимала хорошо. Это не та музыка, которую лично я слушаю и люблю. Но в те годы я не могла найти себе применение, поэтому делала то, что могла. Через три года мы попросили сделать нам новое шоу, разрешить петь вживую и купить новые костюмы, но нас никто особо не слушал. Это было большим разочарованием. Не творчество, а заработок денег. И зарабатывали мы тогда хорошо — раза в два больше, чем те, кто сидел в душных офисах. Наша работа была интересной. Мы много путешествовали, постоянно знакомились с классными людьми, было много привилегий. Самым памятным были отношения с девочками. В группе все были очень весёлыми, мы постоянно шутили.
Из всех девочек я гастролировала больше всех: наверное, я была самой стойкой. У меня было четыре месячных тура. Россия, Германия, Казахстан. Да, было тяжело. У тебя чемодан вещей, который ты каждый день перевозишь из города в город. Не можешь нормально переодеться. Гостиницы тогда были такими, что сейчас им дай бог две звезды бы поставили. Полежать в ванне нельзя, вообще расслабиться невозможно. Бежишь, едешь, спешишь. Ни йоги, ни медитации тогда не было — мы обо всём этом просто не знали. Расслаблялись кто как мог. Поспала — уже хорошо.
Когда группа распалась в 2003-м, я осталась в шоу-бизнесе, вернее в творчестве. Писала музыку, играла в театре, снималась в кино. У меня была движуха, внутренний и внешний процесс. Работала над собой и над музыкой. А теперь в «Стрелках» мы всё сами решаем: никто нам не говорит, что и как делать.
(США/ГЕРМАНИЯ)
Квинтет Soccx состоял исключительно из американок, но в США о нём слышали единицы: в середине нулевых немецкие продюсеры специально собрали группу для европейского рынка. Команда выпустила всего пару синглов и единственный альбом, зато участницы по сей день остаются на виду. Кейти Лотц переквалифицировалась в актрису (сериал «Стрела» и другие связанные с ним супергеройские телесаги), Доминик Доминго мелькала в «Ла-Ла Ленде», а Николь Айзекс стала блогером с 263 тысячами подписчиков в инстаграме. Клод Расин-Валински же посвятила себя тому, чем занималась ещё до группы, — танцам.
Клод Расин-Валински
группа Soccx (2006–2007)
Я попала в группу в 2006-м, потому что ужасно хотела петь. На тот момент я уже два с половиной года работала в Лос-Анджелесе танцовщицей. Меня очень привлекла перспектива переехать в Германию и начать там совершенно новую жизнь. Причём я ни слова не знала по-немецки, но поднаторела, пока жила там.
По большей части мы с девчонками отлично ладили. Разумеется, стычки случались. Когда пять девушек живут, работают и тусуются вместе двадцать четыре часа в сутки, это неизбежно. У нас всегда была общая гримёрка, никого особенно не выделяли. Кто что будет петь, решали наш менеджер с продюсером. Каждая знала свои сильные стороны, рабочий процесс был очень органичным. В общем, по большей части мы отрывались на полную катушку.
Самой памятной была запись нашего альбома в Стокгольме. А самым сложным было то, что до группы никто из нас не пел профессионально. Когда ты совсем зелёный, тяжело довериться как себе, так и окружающим, ты очень осторожен.
Группа распалась после того, как я и ещё одна девушка решили уйти. Дела у нас не клеились, и мы решили, что лучше вообще покинуть проект. Другие участницы потом кочевали из одной женской группы в другую, а я совершенно не хотела снова оказаться в гёрлзбенде. Но зато одно время была лидером/скримером в альтернативной рок-группе Je T’aime.
Когда ты совсем зелёный, тяжело довериться как себе, так и окружающим, ты очень осторожен
Со всеми девчонками мы общаемся до сих пор. Я никуда не уходила из шоу-бизнеса. Сейчас я профессиональный хореограф, ставлю вместе с мужем номера для сериалов («Уилл и Грейс»), канала Disney Channel и многого другого. Преподаю танцы на шпильках в студии Edge PAC в Лос-Анджелесе и веду авторский танцевальный курс «Zero Fucks».
Когда работаешь в женской группе, самое приятное — это то, что у тебя постоянно под боком группа поддержки. Вы вместе взрослеете, учитесь, помогаете друг другу. Это семья, с которой ты переживаешь все взлёты и падения.
Трио Serebro оказалось логичным результатом работы Максима Фадеева на телеконкурсе «Фабрика звёзд»: одной из солисток стала выпускница шоу Елена Темникова, а дебютировала команда на «Евровидении-2007» с бойкой «Song #1» (песня тогда заняла третье место).
Состав команды начал меняться в 2009-м, и в какой-то момент весь процесс превратился в полноценный онлайн-аттракцион: поклонники могли сами решать, кому достанется очередное вакантное место. В феврале группу покинула последняя участница оригинального проекта, Ольга Серябкина, и Serebro впервые за свою историю полностью обновило состав.
Екатерина Кищук
группа Serebro (2016–2019)
Я училась в джазовом колледже при Гнесинке, потом в Институте современного искусства на факультете эстрадного вокала. Попутно занималась танцами, руководила своей командой. В какой-то момент поняла, что мне нужно всё изменить, и улетела в Азию на год. Прожила там год, но всё время мучилась мыслью, что пора бы всерьёз заняться музыкой.
По возращении узнала, что в Serebro начался кастинг новой участницы. Считая, что для меня это невозможно, записала видео, собрала фото и отправила на авось. Попутно решила, что мне лучше вернуться за границу. Но опоздала на рейс, расстроилась, а по дороге домой у меня начал разрываться телефон: оказалось, что моё видео в топе (отбор участниц проходил в виде онлайн-голосования. — Прим. ред.). В итоге я прошла в группу с 50-процентным количеством голосов.
Хорошо помню пик гёрлзбендов в начале 2000-х. Всё детство слушала Spice Girls, потом любила The Pussycat Dolls. Нравилась эта массовость, на тебя идёт целая куча красавиц-танцовщиц-певиц. Конечно, я хотела стать частью похожей истории.
В плане отношений у нас была очень правильная группа. Без дедовщины, а с мудрыми советами, душевными разговорами и взаимоуважением. Одна бы я никогда не пошла выступать. А тут две намного более опытные девчонки учили меня всему, а я всё мотала на ус. И моя самооценка росла на глазах. Научилась не просто петь и танцевать, но и понимать людей и вести себя как женщина. На тебя могут смотреть как на кусок мяса, а могут — как на диву. Это очень тонкая грань. Быть на сцене женщиной, которую уважают, — серьёзная задача. Такому можно научиться только у таких же женщин.
В начале карьеры это очень круто — выходить на сцену не в одиночку, а с другими девчонками. Ошибся — а тебя тут же поддержали, полный комфорт. У вас на сцене своя тусовка, вы отрываетесь с девчонками. И нам всё время хотелось общаться друг с другом. Мы вместе гуляли, обязательно обсуждали всё после концертов. Когда вы стоите на сцене втроём, никто не может отделяться. Если вас четверо, можно разделиться, а трио должно идти единым фронтом.
Самым сложным было не дойти
до истощения
и совладать со своим организмом,
и физически,
и психологически
У нас всё было очень профессионально. Сначала был серьёзный процесс обучения: уроки вокала и танцев, разучивание всех песен группы (а не только хитов), хореографии, старые концерты на YouTube. Наряды мы выбирали то сами, то со стилистами. Обсуждали, советовались, примеряли. Не было такого, что кому-то что-то понравилось и он тут же это забрал. В России сфера стиля развита не очень хорошо, так что все примерки проходили тяжело. Нас три, всё должно сочетаться, наряды должны быть разными, но сочетаться. В общем, к образам мы прикладывали свою руку.
Навсегда запомню наши выступления. На сцене происходит настоящее волшебство. Посидеть-поболтать ты и с подружками можешь, а магию концерта испытывают единицы, это совершенно уникальный опыт. Хотя отдыхали мы тоже отлично, особенно когда ездили в тёплые места, тусили у бассейна, сплетничали, отрывались. Как-то в Турции катались на маленькой яхте на такой скорости, что буквально подлетали. Только ты, близкие люди и море — невероятные эмоции. Спасибо работе! Оля (Серябкина, она же Molly, работала в группе с момента основания. — Прим. ред.) постоянно вытворяла смешные штуки, а мы вытаскивали её. Затопить номер по колено? «Оля, ну как же так?!» Постучаться в пять утра в мой номер со срочной историей? Легко. Веселья было много, но когда у тебя такой напряжённый график, большую часть свободного времени ты просто спишь.
Самым сложным было не дойти до истощения и совладать со своим организмом, и физически, и психологически. В Serebro я вообще впервые поняла, что это за профессия — артист. В детстве думаешь: «Как всё у них клёво: тусовки, шмотки, красота». А потом попадаешь внутрь и понимаешь, что не каждый день можешь и хочешь быть красивой. Что можешь случайно заболеть, а у тебя концерт, от которого ты не можешь отказаться. У тебя было пять перелётов подряд, а тебе нужно выходить на сцену и всех развлекать. Это сложно. Был момент, когда мы падали на самолёте и шли выступать после аварийной посадки.
У нас была полная свобода относительно того, что мы говорим на сцене и как себя ведём. Я никогда не испытывала какого-то особого давления со стороны Макса (Фадеев, продюсер группы. — Прим. ред.). Мне кажется, сценарий «злой дядя продюсер меня заставляет» остался в прошлом. Раньше был только телевизор, попасть в телевизор было тяжело, люди делали какие-то совсем дикие вещи. А сейчас есть интернет, тебе вообще не обязательно, чтобы тебя заметил продюсер. Люди сами принимают решения. Управлять человеком на 500 % уже невозможно. Перегнёшь палку — он уйдёт.
Был момент, когда мы падали на самолёте
и шли выступать после аварийной посадки
Сейчас группа полностью обновилась, чего раньше не было: участницы прежде менялись по одной. Все, кроме Оли. А тут Оля решила уйти. Я всегда звала её Худруком, она — отличный учитель. А мне хотелось учиться самой и развивать себя, оставаться за «старшую» я не хотела. И мы все ушли.
Недавно я начала сольную карьеру. У меня период большого вдохновения и абсолютного старания: постоянно работаю, пишу альбом. Скучаю только по отсутствию одиночества: с девчонками всё живее. Мы общаемся, иногда тусим, но все заняты своими проектами. И у всех одна и та же эмоция: «Подруга, так это странно — выступать одной». Странно, но интересно.
