Музыка«Scorpion»: Почему признание Дрейка
в отцовстве важно для рэпа

В основе «Scorpion» лежит личная драма, о которой Дрейк впервые говорит подробно. Слухи о том, что у рэпера есть внебрачный сын, с матерью которого, порноактрисой Софи Бруссо, он пытается разделить родительские права, циркулировали с прошлого года. Месяц назад их подогрел дисс Pusha T, обвинившего Дрейка в том, что тот боится признать своего ребёнка.

Стало ли это последней каплей для автора «Hotline Bling», неизвестно, зато ясно, что тема внезапно свалившегося отцовства на новом альбоме отодвинула все прочие вопросы на второй план. Что это были за вопросы, в общих чертах можно понять. Дрейк воздаёт должное отцам жанра (сэмпл из N.W.A. и продакшн диджея Пола из группировки Three 6 Mafia) и чествует союзников (Jay-Z ограничивается коротким гостевым куплетом в «Talk Up» с панчлайном на злобу дня: «Иска [рэпера XXXTentacion] убили, а [Джордж] Циммерман [полицейский, застреливший подростка Трейвона Мартина, что привело к многочисленным акциям протеста со стороны американцев африканского происхождения] всё ещё жив»). Он огрызается на соперников («Я люблю вызовы, вот только кто мне его бросит?» — «Is This More»), хотя и воздерживается от полномасштабной войны диссов, чтобы та не вылилась в реальное насилие («Я смотрел это кино уже сто раз, знаю, к чему всё идёт. Поймите, что если этому не положить конец, конец придёт кому-нибудь [из нас]» — «Survival»). Он, предположительно, рефлексирует на тему несостоявшегося романа с моделью Беллой Хадид («Неделя моды — скорее твоё, чем моё», — «Sandra’s Rose»).

Дрейк лелеял мечту если не об идеальном родительстве, то хотя бы о том, чтобы не повторять ошибки отца. В 2018 году рэперу придётся признать: план провалился

Он посвящает мизогинную, но ёмкую главу инстаграмизации современной жизни («Emotionless»): «Я знаю девушку, которая очень хотела попасть в Рим, а когда она попала туда, то только и делала, что постила фотки, потому что всё, что ей было нужно, — произвести впечатление на своих знакомых. А ещё была девушка, которая просила о помощи, а теперь пишет: „Оставьте меня в покое“. Я знаю девушку, которая счастлива замужем — до тех пор, пока не отложит в сторону телефон. Я знаю девушку, которая откладывает фотки из поездок, а потом постит их, чтобы сделать вид, будто всё ещё путешествует». На альбоме есть даже своеобразная коллаборация с загробным миром («Don’t Matter to Me»): ветеран поп-музыки Пол Анка снабдил Дрейка сэмплами из неизданной песни, которую успел записать с Майклом Джексоном. Всего этого с лихвой хватило бы на недели обсуждений и дешифровок, но всё это занимает мысли Дрейка меньше, чем главный парадокс его жизни: он очень не хотел стать плохим отцом — но быть хорошим отцом оказалось намного труднее.

Родители Обри Дрейка Грэма развелись, когда ему было пять. С тех пор его воспитывала мать, учительница английского из Торонто. Своего отца, музыканта из Мемфиса, имевшего хронические проблемы с законом, он видел только во время летних каникул. Отца Дрейк позже простит (и даже снимет в ностальгическом клипе на трек «Worst Behavior»), но, по-видимому, с тех пор будет лелеять мечту если не об идеальном родительстве, то хотя бы о том, чтобы не повторять его ошибки. В 2018 году рэперу придётся признать: план провалился.

Комментарии и размышления, касающиеся пошедшего наперекосяк отцовства, разбросаны по всему альбому, но апофеозом проговаривания ситуации становится закрывающий трек «March 14». В нём Дрейк окончательно осознаёт результаты ДНК-тестов («Никаких „может быть“ не осталось, всё высечено в камне, подписано и скреплено печатью»), вспоминает предостережения матери («Сэнди говорила, что достаточно одного раза. Чёрт, мне хватило двух, двух раз — и приехали: теперь я во всех заголовках, пытаясь добиться права хотя бы иногда видеть [сына]»), рассказывает о проблемах раздельной опеки с женщиной, с которой он явно не собирался создавать семью и которую он ни разу не называет по имени («Я видел тебя лишь однажды, познакомил тебя со Святым Ником [Санта-Клаусом]. Он должен был принести тебе штук двадцать подарков. Твоя мать говорит, что они все тебе не подходят, потому что ты растёшь слишком быстро»), и честно признаёт, что стал тем, кем меньше всего хотел стать («Это подрывает мой дух. „Отец-одиночка“ — ненавижу, как это звучит»).

«Я не прятал своего ребёнка от мира — 
я прятал мир
от ребёнка», — объясняет
в «Emotionless» рэпер

Ближе к финалу на альбоме проскакивает сэмпл из второго сезона сериала «Атланта», в котором упоминается сам Дрейк: героини, собираясь на вечеринку, где он якобы должен появиться, рассуждают, что селфи с кумиром должно оживить их увядший инстаграм. Цитата по-своему символичная. Дрейку, как мало кому из рэп-артистов его калибра, может быть близок главный герой «Атланты», непутёвый Эрн. Тот, помимо прочего, пытается быть хорошим отцом своему (тоже внебрачному) ребёнку и раз за разом заваливает попытки наладить отношения с его матерью. Вот только для Дрейка это не сериал, а реальность.

Безотцовщина — почти что общее место для крупных фигур северо-американского хип-хопа, целое поколение которого воспитано одинокими матерями. От Доктора Дре до Джей-Зи и Канье Уэста — чью биографию ни копни, почти наверняка выяснится, что биологический отец в жизни будущей рэп-звезды или появлялся эпизодически, или не участвовал вовсе. Как результат, в жанре появился целый пласт текстов на тему отношений с родителями и вечной нехватки «father figure», с внушительным спектром эмоций — от полной злости «Papa’z Song» Тупака до «Biological Didn’t Bother» Шакила О’Нила, превращающий обиду на настоящего отца в полноценное признание роли отца приёмного. Следом за ним оформился и другой пласт, в котором уже сами рэперы оказываются либо отцами-одиночками, либо теми, кто бросил или был вынужден бросить своего ребёнка: возможно, самый известный пример — адресованная «матерям матерей [наших] детей» — то есть тёщам — «Ms. Jackson» OutKast, в которой Андре 3000 рассказывает о своём разрыве с Эрикой Баду. Дрейк оказывается по эту сторону баррикады, и его исповедь, подытоживающая горький опыт, может оказаться никак не менее важной вехой для хип-хопа. «Я не прятал своего ребёнка от мира — я прятал мир от ребёнка», — объясняет в «Emotionless» рэпер, который по-своему осмысляет ответственное отцовство.

Фотографии: Drake/Facebook