КиноМорально устаревшее кино: Как «Wonder Woman» обманула наши ожидания

В нужное время в нужном месте

Новая «Чудо-женщина» начинается со сцены-хита, цитирующей лучшие моменты фильма 2017 года: в атлетических соревнованиях на острове амазонок Фемискира — тут тебе и плавание, и езда на лошадях, и цирковые трюки в воздухе — маленькая Диана Принс сражается со взрослыми женщинами вдвое и втрое старше себя. Обманом подбираясь к финишу, она получает определивший её характер урок от тёти и наставницы (Робин Райт): «Никакой герой не рождается из лжи, каждой победе своё время». Более того, мир тоже должен быть готов к чужим подвигам: герою недостаточно быть отважным и умным — необходимо оказаться в нужное время в нужном месте и дать людям то, что им прямо сейчас требуется больше всего.

С первой «Чудо-женщиной» так и получилось: она на подъёме эмпауэрмента в массовой культуре дала зрителям то, чего им так хотелось, — бойкий и остроумный экшен с самобытной женской героиней. В кризис маскулинного супергеройского кино, когда мужчины-протагонисты годами выясняли отношения с отцами и братьями, подчиняли Вселенную и бряцали оружием, на экраны вышел живой guilty pleasure хит с женщиной в центре истории, которую, что бывает редко, полюбили и критики, и зрители: фильм DC заработал в прокате в пять раз больше, чем на него потратили, и получил замечательные ревью. Патти Дженкинс, первая женщина — режиссёр дорогостоящего блокбастера, открыла поп-культуре новую возможность динамичных остроумных супергеройских фильмов. Среди перепридуманных хореографичных драк нашлось место классным диалогам, уместным шуткам и легкомысленной игре, в которых и заключена сила любимых развлечений: ведь никто не пересматривает «Крепкого орешка» и «Терминатора» ради спецэффектов, а «Назад в будущее» — из-за сцен с «делореаном». Вместе с «Тором-3» Тайки Вайтити и «Звёздными войнами» Райана Джонсона «Чудо-женщина» вернула веру в то, что в заезженных сюжетах отыщется новое дыхание, а авторскому режиссёрскому взгляду по силам справиться с холодной машинерией коммерческих франшиз.

Из 1918-го в 1984-й

В первой части «Чудо-женщины» Диана Принс действовала в эпицентре Первой мировой войны, выстояла битву с богом войны Аресом и испытала неведомое для себя, рождённой среди амазонок, чувство — любовь к лётчику Стиву, земному мужчине (Крис Пайн). Теперь на дворе 1984 год — время нелепых укладок и суперпорций в фастфудах, врущей телерекламы и потребительского бума, брейкданса и скейтбордистов — словом, сеттинг комедий с ранним Томом Хэнксом и всеми любимых фильмов Стивена Спилберга и Джона Хьюза.

В середине 80-х Диана Принс работает в Смитсоновском институте со специализацией в археологии и древних языках, её пытливый ум сочетается с потрясающей харизмой и чувством собственного достоинства. Независимость и высокие требования к людям и себе делают её жизнь по-настоящему одинокой: Диана ужинает за пустым столиком, у неё нет близких, а сердце переполнено скорбью по покойному любимому. Встреча с новой коллегой как будто меняет положение вещей. С комичной, неуклюжей, но добросердечной новой сотрудницей института Барбарой Минервой (Кристен Уиг) Диана Принс наконец может пооткровенничать об уединённой жизни, разбитом сердце и несбывшихся мечтах. Барбара в ответ рассказывает, как устала быть неуверенной в себе невидимкой, у которой всё валится из рук: ей хотелось бы производить на людей такое же сногсшибательное впечатление, как Диана. Возможно, их встреча — начало большой дружбы и настоящего сестринства.

Оруэлловские цифры «1984» в названии фильма намекают на антиутопию — и хотя в мире новой «Чудо-женщины» нет всевидящего ока и сковывающей дисциплины, он системно болен агрессией, иерархическим мышлением и конкуренцией. В эпоху нарциссизма на последнем дыхании холодной войны инфопространство захвачено мошенниками, продающими воздух. Один из них, Макс Лорд (Педро Паскаль), голый король нефтяной псевдоимперии, торгует лицом из телевизора, чтобы уговорить американцев вложиться в его компанию. Его девиз — «Больше!», он — аватар победившей консьюмеристской Америки. Когда в Смитсоновском университете среди артефактов находят волшебный камень, исполняющий желания (да-да, это голливудский блокбастер на 200 миллионов долларов в 2021 году!), Макс Лорд устремляется к нему первым с меркантильным интересом. У Дианы и Барбары тоже есть желания, которые они боятся произнести вслух. Первая мечтает, чтобы погибший возлюбленный снова оказался рядом; вторая хочет обладать силой и притягательностью Чудо-женщины, рядом с которой чувствует себя «некрасивой подружкой».

Индустриальный сбой и изменившиеся правила игры

Как первой «Чудо-женщине» повезло с моментом выхода на экраны, так сиквелу пришлось натерпеться от форс-мажоров 2020 года: пандемия спутала карты всей киноиндустрии — и только снятые до COVID-19 цифровые релизы были выпущены по плану без всяких потерь. Как и диснеевские «Мулан» и «Душа», «Чудо-женщина» вышла и в кинотеатрах, и онлайн, однако ожидаемо была слита пиратами через несколько часов после онлайн-премьеры на HBO Max 25 декабря. Откладывать крупную премьеру только для кинотеатров, как это сделал Кристофер Нолан с «Доводом», или подсчитывать убытки от онлайн-пиратства, выбирая цифровые платформы, — мейджоры сами пока не определились. Но колоссальный темп роста стримингов за минувший год меняет представление о том, что такое коммерчески успешное кино: теперь его в первую очередь хотят с удовольствием смотреть на небольшом экране лэптопа или плазменном телевизоре. Немногие поторопились после карантина в кинотеатры с 25-процентной заполненностью: дышать в маске перед стаканом попкорна — точно не досуг мечты при потраченных на это деньгах. Даже очень удачному релизу в таких обстоятельствах не позавидуешь: «Чудо-женщина: 1984» за 200 миллионов долларов собрала пока в прокате всего 135. Но в конкретном случае дело не только в системном сбое индустрии. На маленьком домашнем экране недостатки фильма становятся ещё очевиднее — к сожалению, это просто морально устаревшее кино. Старая собака со старыми трюками в новые времена, когда в трюки уже не веришь.

Голливудский размах может потушить искру любого таланта — и это ровно то, что случилось с сиквелом Дженкинс. Избыточность локаций, скачки сюжета, компьютерная графика, съедающая актёрскую игру, — та шелуха, которую хочется оставить в прошлом вместе с глобалистским лозунгом «More!». Для фильма на домашнем экране никакого шума и не нужно: хочется тёплой и не одноразовой истории о том, как добро с кулаками играючи побеждает несправедливость. Диана Принс летает из Вашингтона в Каир, спасает девочку в торговом центре и бедняков на Ближнем Востоке, дерётся в золотом обмундировании в торнадо апокалипсиса — но десяток прыжков на другой конец света хочется выкинуть к чертям ради нескольких гэгов из первой части о том, как Чудо-женщина пробует мороженое, впервые флиртует или примеряет корсет. Почти не пропадая с экрана, Диана Принс в новом фильме сброшена до стандартных настроек: она амазонка, ей грустно, она знает историю и много языков и отлично смотрится в белом. Что все эти годы с 1918-го наполняет главную героиню, кроме тоски по потерянной любви? Какая мысль помогает ей проснуться с утра? Чем она сейчас интересуется? Что она делала, например, во Вторую мировую войну или Карибский кризис? Какие у неё привычки, кроме одинокого сидения на веранде с бокалом красного? Даже открывая волшебство полёта, Диана Принс остаётся замкнутой, зажатой, эмоционально не тронутой внезапно совершившимся чудом — просто человек в футляре. Или призрак в доспехах.

Астрономический CGI и обидный мискаст

В четырёх стенах комнаты, а не кинотеатра ясно как белый день, когда супергерои утрачивают остатки самоиронии и человечности, а гул нарисованных самолётов и танков заглушает голос здравого смысла. Компьютерное пространство «Чудо-женщины: 1984» зажёвывает органику актёров, а темп не даёт свободы их телам: ни одна из боевых сцен за два с половиной часа экранного времени не позволяет рассмотреть, в какой отличной спортивной форме Галь Гадот и что под силу актёрам, занятым в экшен-эпизодах, — всемогущая Робин Райт, например, просто появляется в кадре на минуту как страж у ворот. Родовая голливудская проблема — классный актёр в схватке с хромакеем — только усугубляется крупным бюджетом: сила любимых киногероев не только в их ловкости и физической подготовке, но в куда большей степени в находчивости, самоиронии и эмоциональной уязвимости, а для их проявления нужны воздух и пространство. Герои «Чудо-женщины: 1984» ходят по шахматной доске — им негде проявить ни смекалку, ни оригинальный ум: в этом мире и то и другое просто не требуется.

Мискаст на этот раз губит «Чудо-женщину: 1984», как и многие другие супергеройские фильмы. Кристен Уиг очаровательна в комедийной роли неловкой замарашки, но выглядит откровенно не на своём месте, перевоплощаясь в мегеру: только ленивый не заметил, что её Гепарда сбежала из провального мюзикла «Кошки» Тома Хупера. Карикатурная женщина-вамп — оболочка, в которой Уиг явно теряет актёрскую уверенность: она и напрочь лишена должной роковой притягательности, и безвозвратно теряет комедийную харизму. Усилие, которое Уиг прикладывает, чтобы выжать мотивацию из каждой пресной реплики, считывается как напряжение штангистки перед рывком — что забавно, ведь тягает штангу она в одной из сцен, будто дует на пёрышко. Другой антагонист Дианы Принс — мошенник и пустышка Макс Лорд — ещё один злодей-репликант из супергеройской вселенной, которому не придумали предысторию и функционал, а остановились на бешеном взгляде и парике. Сходство с Трампом очевидно — но удивительно, что даже с такой одиозной фигурой крупномасштабное кино не понимает, что делать, хотя казалось бы, американские новости последних лет дают всю фактуру — просто добавь воды. Кончилось вдохновение — читайте твиттер президента, собирайте реплики. Вместо этого Педро Паскаль изрыгает банальности с мимикой второстепенного участника буйной массовки.

Одна любовь не спасёт кино

Если первую часть «Чудо-женщины» хотелось отругать за старомодную романтическую линию, то сиквел в этом отношении — просто фейспалм. Одинокий герой любого пола, страдающий по потерянной любви и не испытывающий за 150 минут перед зрителями никаких других глубоких чувств, — очень стыдное упрощение для персонажа-мужчины, женщины, ребёнка и даже кота. Супергерои, левитирующие в эмоциональном вакууме, в принципе как вид выиграют от наличия поблизости лучших друзей, симпатичных приятелей, живых коллег по работе и энергичных единомышленников. Единственную потенциальную неромантическую связь — Дианы Принс и Барбары Минервы — авторы свернули в однобокий антагонизм: опять доверять никому нельзя, сотрудничать не с кем, всё надо делать самому — вот ещё и «женское коварство».

Порождение военного времени, супергеройское кино продолжает работать по старой логике холодной войны, которую, как лётчика Стива, всё никак не удастся похоронить. Идея «один против всех» или «двое влюблённых против всех» не выдерживает испытания клаустрофобным карантином — слишком много одиночек и парочек, а супергероев тем временем нет. И уж если выкапывать труп возлюбленного (извините, этот спойлер есть даже в трейлере), то не мешало бы показать, ради какой романтики и близости. Как выясняется, ради того, чтобы поспать в обнимку, померить экстравагантные штаны и поло из 80-х и прогуляться в научно-техническом музее. Стиву и Диане не стали придумывать новую жизнь в 1984-м, а просто поставили в кадре рядом как ни в чём не бывало — наверное, и в следующей части (франшизу продлили ещё на один фильм) Криса Пайна не моргнув глазом достанут из гроба.

Красная угроза и стереотипы о 80-х

Когда авторы фильма решат высказаться о политике (господи, кто их тянет за язык?), всплывают ядерное оружие, русский след и красная угроза — привет Кристоферу Нолану и олигарху Андрею из Стальска-12. Не скоро ещё Голливуд откажется от мизансцен с испуганным дедушкой и взлетающей ракетой на фоне компьютерного храма Василия Блаженного (доживёт ли автор этой рецензии до такого витка инклюзии?). Всё в комиксах поддаётся модернизации, кроме махровых политических стереотипов: русские военные в мундирах цвета хаки и мусульманские нефтяные олигархи с Ближнего Востока продолжают воплощать мировое зло.

То же и с фреймингом 80-х — эпохи невероятного новаторства в музыке, первоклассной архитектуры, выдающегося субкультурного андеграунда и хитового массового кино. Вместо того, чтобы поработать с культурной эрой, сценаристы выдавливают шутку о том, что уличную урну можно перепутать с объектом современного искусства, а подвёрнутые рукава пиджака — та ещё дичь. Саундтрек — отдельная боль хоть немного разбирающегося в музыке зрителя: видимо, американскому кинопрому неизвестны другие звуковые решения, кроме неумелых ремейков классики нью-вейва — так испортить «Blue Monday» группы New Order ещё надо умудриться. А когда кончаются хиты, начинается вездесущий Ханс Циммер — ещё один универсальный ответ на идейный вакуум.

Зачем это всё и что с этим делать?

Что же мы на выходе получаем от фильма за 200 миллионов долларов? Письмо в дорогущей бутылке о том, что лучше быть добрым, чем злым: террорист буквально ревёт с автоматом в руке, покупатель-ксенофоб кается за непредумышленное убийство, а китайская хозяйка ресторана жалеет о том, что хотела стать знаменитой. Исполнение корыстных желаний из «Цветика-семицветика» никого не делает счастливее — ремейк советского мультфильма семидесятилетней давности набрал голливудский вес. И если кино о стриптизёршах с Манхэттена критикует богатых и мировую финансовую систему, осталось дождаться блокбастера «Чиполлино».

Всё, что происходит в нашей с вами реальности — от бардака в Капитолии и полицейского произвола в Гонконге до событий в Беларуси и отравления Навального (последнее Голливуду, понятное дело, до лампочки, но всё же), — куда интереснее и неоднозначнее любого вымысла калифорнийских сценаристов. Когда миллионы людей умирают из-за коллапсирующей системы здравоохранения, а новый кризис превзошёл по ущербу Великую депрессию, 200 миллионов на ролик — напоминание о том, что каждому человеку стоит встать на светлую сторону и тогда падут стены, кончится экологическая катастрофа и утихомирятся корпорации, — циничное швыряние пирожных в тех, кому и так с трудом достаётся их хлеб. Само собой, развлекательная индустрия никогда не будет заниматься благотворительностью (и не для того она придумана), но что от неё точно можно требовать — адекватно реагировать на усложняющийся мир и не разжёвывать фантасмагорическую реальность до простого решения: одинокий воин справится со свинством власть предержащих взмахом волшебного лассо.

В стержне «Чудо-женщины: 1984» много небестолковых идей, которые можно и нужно развивать в массовом развлекательном кино, регулярно проговаривать и переосмыслять. О нарциссизме и потребительстве, которые необходимо остановить — на индивидуальном и коллективном уровне. О самодостаточности вместо жажды поощрения. Об укреплении собственной силы вместо использования чужой слабости. О глобализации, не учитывающей человеческого многообразия. О привилегиях и мечтах, которые проверяются только собственной стойкостью. И если в XX веке, когда была придумана Чудо-женщина и остальные супергерои, ещё уповали на единственного спасителя, то в XXI веке есть острая потребность в других стратегиях выживания, где ответственность за порядок и справедливость больше нельзя возложить на одного. Если Голливуду идеологически не по силам переосмыслить эту альтернативу, пожалуйста, пусть тогда развлекает по-честному и придумает нам новые эскапистские сны. Для начала — вытащит дочь Фемискиры из клетки историй на миллион долларов поближе к нам, простым смертным, и нашим ежедневным битвам. Например, придумает ей классную лучшую подругу, интересное хобби или толковый плейлист.

ФОТОГРАФИИ: Warner Brothers, HBO Max