Кино«Я была джихадисткой»: Новый десктоп-триллер Бекмамбетова «Профайл»

Лондонская журналистка Эми пообещала суровой редакторке Вики телесюжет о том, как специальные рекрутеры приглашают женщин присоединиться в ряды ИГИЛ (террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории РФ. — Прим. ред.). Эми думает над псевдонимом, решая не добавлять в имя как будто бы обязательное для будущих жён террористов «Umm» (в переводе с арабского «мать»), и использует «Мелоди Нельсон» — на её удачу на шаффле в iTunes как раз заиграла песня Сержа Генсбура. Затем делает в фейсбуке несколько репостов со страницы девушки, которая пару месяцев назад славилась своими акустическими каверами на Radiohead и мейкап-тьюториалами, а теперь носит в Сирии хиджаб и ходит с калашниковым, — и с ней практически сразу связывается улыбчивый бородач Абу Билель. Он говорит, что как раз переехал в Сирию из Лондона, предлагает созвониться по скайпу, шлёт котиков в мессенджере и вообще кажется обаятельным парнем. О том, что ровно в этом обаянии и кроется успех его работы, Эми узнает довольно поздно. 

Сюжет «Профайла» можно обыграть по-разному, но Тимур Бекмамбетов выбрал тот, который ему сейчас ближе всего: после успеха хоррора «Убрать из друзей» он убедился, что у придуманного им жанра screen life есть право на существование. Сейчас, по словам режиссёра, уже снято семь фильмов — ещё три это «Поиск» с Джоном Чоу о пропаже его дочки, вторая часть «Убрать из друзей» и ромком «Мне нравится»; об оставшихся двух ещё не рассказывают. «Профайл» пока единственный, снятый лично Бекмамбетовым — уже подмечено, что это может быть связано с тем, что тема войны была давно ему интересна, начиная с дебютных сценариев и фильмов. Тогда это была война в Афганистане, теперь — в Сирии, однако от героев нас отделяет три с половиной года. В «Профайле» эту разницу во времени получается показать безупречно.

Конец 2014 года: в фейсбуке ещё нельзя звонить, редакции самых разных изданий сидят в скайпе вместо слэка, стикеры непопулярны, музыку слушают в iTunes и многим проще позвонить по FaceTime — дух времени в фильме ухвачен очень точно. Когда Бекмамбетов говорит, что для их работ важны дизайнеры не интерьера, а соцсетей, он не лукавит: для квартиры главной героини, пожалуй, важно лишь её местоположение, в то время как то, что она слушает и смотрит на ютьюбе, куда важнее — от всем известного хита Pixies до кавера Daughter на Daft Punk и «Boiler Room» Hauschka. Все эти мелкие детали — как и то, что Эми приходится пользоваться помощью IT-специалиста из редакции, чтобы записать звонок — позволяют узнать героиню чуть ли не лучше, чем если бы она рассказывала свои мысли на протяжении полутора часов. Увиливания и враньё в диалогах, сопереживание, показанное через веб-камеру, и не вовремя удалённые сообщения — всё это раскрывает персонажа и быстро включает эмпатию.

Конец 2014 года: в фейсбуке ещё нельзя звонить, редакции самых разных изданий сидят
в скайпе вместо слэка, стикеры непопулярны, музыку слушают в iTunes
и многим проще позвонить
по FaceTime

Возможно, из-за новизны стиля Бекмамбетову удаётся работать с такими приёмами, которые в обычном художественном кино показались бы пошлыми: в тот момент, когда Эми начинает взаправду сопереживать собеседнику, она включает «Where Is My Mind?» — и это вызывает восторг вместо закатывания глаз. Сцена взрыва в Сирии и того, как на него реагирует Эми, были бы куда менее впечатляющими и, возможно, более наигранными, если бы не показывались на экране компьютера, который быстро начинаешь принимать за свой собственный.

Для аутентичности делается очень многое: звонки удачны, только когда Эми звонит редактор на хорошем вайфае, а вот когда это пытается сделать Билель из Сирии — изображение дёргается, глитчит, заедает (на этом даже построен удивительный эпизод с джампскейром, одним из самых очевидных приёмов хоррор-фильмов). Сообщения пишутся впопыхах, с «7» вместо «?», что-то стыдливо стирается или удаляется — примерно так же это делают все остальные каждый день. Простой перенос истории на экран макбука не сработал бы так хорошо, если бы не был действительно кропотливо воссоздан — как в плане аутентичности поведения в Сети в целом, так и в рамках времени и места. 

Бекмамбетов признаётся перед показом, что пока не понимает, как переводить фильм на русский: кроме интерфейсов и сообщений, по его мнению, переносить на местную почву нужно и вещи, дающие контекст. Это, конечно, вызывает опасения — как бы «Мелоди Нельсон» не превратилась в «Свету Соколову». «Профайл», может, и требует адаптации, но в целом трудностей перевода на ММКФ не возникло, хотя фильм шёл без субтитров: просто потому что авторы не понимают пока до конца, как эти самые субтитры сделать. Иногда из-за этого приходится слишком напрягать глаза: не все залы рассчитаны на то, чтобы и с последнего ряда прочитать сообщение в фейсбуке, несмотря на заботливый зум. Такие нюансы напоминают, что Бекмамбетов и его команда всё ещё работают над тонкостями жанра, но пока же это движение на ощупь — пусть и в верном направлении.

Фильму играет на руку ещё и то, что он основан на нон-фикшн-книге «Я была джихадисткой» французской журналистки Анны Эрель. Скорее всего, именно такие методы пересказа, отвечающие времени, и нужны реальным историям — благодаря огромному экрану-монитору всё становится куда более осязаемым. Приём screen life обнажает то, что не смогла бы передать ни одна актёрская игра, пусть это и самые обычные вещи, которые мы делаем ежедневно: эмоции героев показаны через окошки скайпа и FaceTime, селфи в белье или видео, открытое в редакторе. Самые хлёсткие реплики становятся сообщениями в скайпе, а кульминационная сцена представляет собой смесь разговора по видео, месседжей друзей и покупки авиабилета. Благодаря десктопному нарративу становится заметнее и ненадёжность рассказчицы, ведь именно она заправляет здесь всем: это её история, и только она определяет, что сообщить зрителю, а что оставить себе. Но это и хорошо — кажется, что в современном кино это невиданная для персонажа свобода.

Фотографии: Bazelevs Entertainment