Кино«Роковое искушение» Копполы: Бестолковый привет сексистскому кино 70-х

«Если тебе двенадцать, тебя можно уже целовать», — говорит герой Клинта Иствуда через пару минут после титров и целует в губы девочку, только что выронившую корзинку грибов, когда обнаружила в лесу раненого солдата из стана противника. Нам не нужно много времени, чтобы разобраться в характере этого янки: он довольно примитивный кобель, манипулятор и болтун, развешивающий обещания направо и налево, для которого женщины делятся на две категории — «ещё рано» и «уже можно». Так как обнаружившая его девочка — самая младшая в пансионе американского Юга, мы на первых минутах понимаем, что под угрозой каждая девушка в радиусе видимости: раненый солдат северян понимает, что даже с перебитой ногой он — хозяин положения. Мужчин в этих краях почти нет, каждый на вес золота, а женщины изголодались по вниманию противоположного пола.  

В 1970-м году, когда режиссёр Дон Сигел приступил к съёмкам «Обманутого», предка «Рокового искушения», американская реальность уже успела измениться безвозвратно, но киномейнстрим и особенно шестидесятилетние режиссёры старой закалки реагировали как всегда медлительно. От борьбы за равноправие фильму достался только десяток сцен с сексуально озабоченными женщинами и второстепенная героиня-афроамериканка, играющая единственную рабыню за год до конца Гражданской войны. Каждый проезжающий мимо мужчина угрожает жительницам пансиона изнасилованием и обещает, что ни одна из них не в безопасности. Сигел через закадровый голос недвусмысленно намекает, что секс по принуждению может быть лучше отсутствия секса — и десяток сальных подробностей это только подтверждает. 

«Если эта война продлится ещё немного, я забуду, что когда-то была женщиной», — думает хозяйка пансиона мисс Марта. Её самое живое сексуальное переживание до этого времени — инцестуальная связь с братом, снятая в пастельной дымке эротического кино. Её молодая будущая заместительница мисс Эдвина — тоже жертва инцеста, внутри изнывающая от страсти, но вынужденная изображать благообразие: на словах она хочет пристойного замужества и джентльменских ухаживаний, на деле моментально откликается на ласки Иствуда, как невинная школьница из хентая. Развратная тинейджерка Кэрол из какого-то другого (скорее «шведского») фильма и вовсе ходит с полурасстёгнутой блузкой и воплощает собой идеал похотливой девицы «Хастлера»: Ларри Флинт ещё не начал выпускать журнал, но его будущие героини уже наводнили голливудские студии и сценарии кино категории Б. 

Каждый проезжающий мимо мужчина угрожает жительницам пансиона изнасилованием и обещает, что ни одна из них не в безопасности

Пронизанный мужским взглядом, где жертвы педофилов и насильников резвятся в сексуальных фантазиях прикованного к кровати солдата, «Обманутый» — сборник достижений индустриальной мизогинии Голливуда в никсоновскую эру. Пленный и пленительный мистер Макби (Клинт Иствуд в свои звёздные годы у Серджо Леоне и в «Грязном Гарри») бросает многозначительные фразы в духе «иногда удовольствие и боль идут вместе», особенно не маскируя по сути порнографический сюжет.

«Мистер Макби принёс нам удачу — куры теперь несутся постоянно», — говорит мисс Марта о состоянии дел на задремавшей ферме. И такими комичными иносказаниями переполнен весь «Обманутый», по-сексистски предполагающий, что дремлющее женское желание — угроза, каждая фантазирует о том, чтобы её взяли силой, а мужчина фертильного возраста на женской территории — причина для коллективного помешательства и кошачьей драки. У каждой женщины должна быть змея, все мы бабы стервы, все мужики козлы — вторая волна феминизма не дошла до калифорнийского побережья в то десятилетие.

Если может быть какое-то визуальное пособие по объективации в кинематографе, «Обманутый» с наивными предположениями о женщинах-жертвах и мужчинах-охотниках (и моралью «а на самом деле всё наоборот») легко может возглавить список обязательных фильмов для начинающей феминистки. Спустя полвека смотреть такое кино из глупостей, клише и крайностей — guilty pleasure и повод приготовить попкорн и пригласить подружек на домашний сеанс. Саспенс оборачивается комедией, недоделанная драма — фильмом «Пила»: «Обманутый» даже в своё время оглушительно провалился, несмотря на старания наполовину раздетого Иствуда. 

«Это была мачистская точка зрения, — говорит 
Коппола в интервью, — все женщины там сумасшедшие»

Коппола далека от сексизма 70-х, насколько это возможно. Она долго отрицала возможность переснять любое кино в истории, но прочитала роман 1966 года, по которому был снят «Обманутый», а потом ознакомилась с оригиналом Сигела. Очевидно, с фильмом всё было настолько не так по представлениям Копполы, что история о янки в захолустье Вирджинии потребовала женского вмешательства.

На премьере фильма в Каннах София заявила, что снимала фильм с женским взглядом и вместо грубо сделанного кино нас ждёт фильм в её стилистике — снятый и написанный в приглушённых тонах с большим вниманием к психологии героинь, духу времени и динамике неоднозначных отношений. «Это была мачистская точка зрения, — говорит Коппола в интервью о решении снимать «Роковое искушение» после фильма с Иствудом. — Мне в какой-то степени нравится „Обманутый“, но все женщины там сумасшедшие, и соотносить себя с ними не получается. Я поставила себе задачу представить, каково было для женщин, выращенных как леди, выжить в эти жестокие времена».

Женский пансион мисс Марты в исполнении Копполы — островок пастельного спокойствия с тоскующими сарджентовскими девами и их привычным списком утомительных дел. В этом живописном краю не происходит никаких событий, не ощущается война, но жизнь продолжается по написанным отсутствующими мужчинами правилам — женщина воспитана обслуживать и угождать. Здешние девственницы-убийцы наследуют девственницам-самоубийцам, с которых началась режиссёрская карьера Копполы: к сожалению, в этот раз Софию меньше занимает деспотия закрытого сообщества и те смешанные чувства, с которыми привыкли мириться все без исключения заложники обстоятельств. То же растворение в природе, та же передача знаний от старших к младшим, тот же тщательно продуманный церемониал для сокрытия обречённости — женщины в «Роковом влечении» живут в эмоциональной пустыне. И по прошествии фильма мы до обидного мало знаем об их ежедневных жертвах ради поддержания статус-кво. 

Здешние девственницы-убийцы наследуют девственницам-самоубийцам, с которых началась режиссёрская карьера Копполы

По сравнению с дебютным фильмом Копполы место и время действия «Рокового искушения» имеют для повествования определяющее значение: их Коппола понимает, но игнорирует и не хочет с ним работать. Первое — это война, которая в кадре не существует, а могла бы добавить замкнутой ситуации нелишнее напряжение (режиссёр говорит, что не хотела уходить глубоко в исторический контекст). Второе — это вопрос расы и интерпретация истории: в южном штате рабы, по выражению, мисс Марты просто «ушли» — что не только нереалистично, но поверхностно и неуважительно к истории.

В интервью Коппола объясняет, что не хотела утяжелять сюжет межрасовыми вопросами, но, по сути, делать кино о Гражданской войне, игнорируя рабов на Юге, — это всё равно что снимать «Крёстного отца», упуская из виду конфликт локальных мафий. Кто, как не София, должна понимать, какое дополнительное движение истории может дать идентичность меньшинства. Вместо этого она не использует самое интересное противоречие в сюжете книги (там есть две героини с африканскими корнями) и плавает в удобном для неё бассейне с только белыми женщинами, где ничто не отвлекает зрителя от теней на бледных лицах и скромных светлых платьев. 

Но что по-настоящему огорчает в новом фильме Копполы — незрелый сценарий «Обманутого» оказывается причёсан, но почти не изменён. Да, здесь нет безвкусных флешбэков и оголтелой эротизации, но и до эмпауэрмента жительницам пансиона нужно прожить ещё ожидаемую сотню лет. Тема соперничества и ревности доминирует с появления мужского персонажа в женском гнезде, несмотря на изысканную операторскую работу, приглушённые цвета и попытки актёров сыграть кого-то живого, а не условного. 

В «Роковом искушении» не будет буквальных тропов дешёвого эротического чтива, но сюжет останется вульгарным и до обидного лобовым. К сожалению, её героини не «выживают в жестокие времена», а грызутся за мужскую особь до потери человеческого облика — их общение между собой, забота о саде и домашние дела, уроки и разговоры за жизнь тают во всепожирающей скуке. И только взгляд карих глаз Колина Фаррелла будит их от многолетней дремоты и вызывает неподдельное оживление — очевидное им самим и прозрачное для зрителей. И это что угодно, только не феминистское кино и не манифестированный женский взгляд, сколько бы София Коппола ни колдовала над позами, причёсками и плоскими шутками про вкусный яблочный пирог. 

Фотографии: American Zoetrope