Кино«Я вижу расистов»:
«Get Out» как главная хоррор-сенсация года

Текст: Дмитрий Куркин

Фотограф Крис вместе со своей девушкой Роуз отправляется за город, чтобы наконец познакомиться с её родителями. С последними есть одна заковыка: Роуз не сказала им, что встречается с парнем африканского происхождения. На дворе 2017 год, но Крис всё равно нервничает, и заверения потенциального тестя в том, что он проголосовал бы третий раз за Обаму, не помогают разрядить ситуацию. Впрочем, очень скоро выяснится, что издержки знакомства с родителями и их окружением — богатыми белыми дачниками в возрасте — далеко не самая большая из проблем этой межрасовой пары. Чутьё подсказывает Крису, что в доме происходит что-то очень странное, и чутьё не врёт: скоро фотографу придётся бороться за собственную жизнь.

Хоррор «Прочь» («Get Out») не первая из побед продюсера Джейсона Блума (вышедший недавно «Сплит» поправил репутацию М. Найта Шьямалана), но ни одно из его прежних «Паранормальных явлений» не производило такого эффекта. О режиссёрском дебюте Джордана Пила уже сейчас всерьёз говорят как о претенденте на «Оскар-2018». Даром что в прокат фильм вышел в феврале, когда не успели раздать статуэтки за 2017-й год, — ничего похожего в королевстве не случалось примерно со времён «Молчания ягнят». И если аномально высокую оценку (99 % на Rotten Tomatoes) можно объяснить тем, что зритель соскучился по крепкому жанровому кино, а кассовый джекпот (более 200 миллионов долларов сборов при бюджете 4 миллиона и ещё порядка 30 миллионах, потраченных на промо, — Блум уже отправил студии Universal вагончик с мороженым в знак благодарности) — умело сконструированным хайпом, то жужжание, начавшееся задолго до сезона наград, выдаёт в «Прочь» нечто большее, чем шулерский выигрыш в рулетку.

Лучшие из хорроров всегда не то, чем притворяются, потому что в их основе — эксплуатация бытовых и поколенческих страхов: в «Ночи живых мертвецов» только ленивый не увидит сатиру на общество потребления, бесцельно дрейфующее по гипермаркетам; японский «Звонок» не столько о девочке, вылезающей из телевизора, сколько об эхе ядерных бомбардировок; «Оно следует за тобой», ещё одна внезапная жанровая находка, рефлексирует о подростковом ужасе перед сексом и его последствиями. «Прочь», едкий комментарий на тему бытового расизма, укладывается в этот ряд так точно, что остаётся только удивляться, почему никто не снял это раньше.

Ответа на этот вопрос нет и у режиссёра. Джордан Пил, в котором за километр чувствуется закалка выходца из Comedy Central, рассказывает, что предложил идею «Прочь» шутки ради и был уверен, что никто в здравом уме не возьмётся финансировать проект. Может быть, именно поэтому фильм в итоге выстреливает. Имея в своем распоряжении скромный бюджет, сравнительно неизвестных актёров (на фоне исполнителей двух главных ролей, Дэниела Калуя из «Skins» и Эллисон Уильямс из «Girls», Кэтрин Кинер, много снимавшаяся у Спайка Джонза, смотрится звездой) и желание от души порезвиться, Пил, похоже, снял именно то, что хотел — за вычетом, может быть, концовки, которую продюсеры убедили его сделать более позитивной.

«Прочь» вызывающе старомоден. Он полагается, не на кошмарящие спецэффекты, а на убаюкивающий темп и многочисленные «автобусы Льютона» (сцены, в которых напряжение нагнетается не для выпускания кишок, а для комической разрядки): первые полчаса приходится несколько раз ущипнуть себя, чтобы напомнить, что перед тобой мистическая история, а не очередная вариация на тему «Знакомства с Факерами». Саспенс подкручивается неспешно и плавно. Разговор с родителями девушки не клеится? Домработники неестественно ведут себя? Гости семьи (включая колоритного арт-дилера, потерявшего зрение) как-то плотоядно посматривают? Померещилось, бывает, перенервничал. И так до тех пор, пока звон чайной ложечки не начинает звучать как поминальный колокол, а зритель вместе с героем окончательно удостоверяется в том, что в благообразном доме Армитиджей действительно творится чертовщина в духе романов Айры Левина.

При этом Пил не отвлекается от главной темы — ксенофобии глазами ущемлённого меньшинства: «Маленький Хэйли Джоэл Осмент из „Шестого чувства“ видит мертвецов. Ну а я вот так же вижу расистов!» Армитиджи и их соседи на голубом глазу рассказывают Крису, что «чёрный снова входит в моду», по-видимому, считая, что подобные замечания помогают растопить лёд в отношениях. Крис, в свою очередь, не хочет выглядеть скандалистом в глазах Роуз, до последнего надеясь, что стерпится, слюбится, перетопчется — ради любимой девушки можно и наступить на горло собственной гордости. Роуз, едва ли не самый любопытный персонаж фильма, убеждает бойфренда, что она не такая, как её родители, — и до поры сама в это верит. Избегая назидательной манеры Спайка Ли и лобового морализаторства, «Прочь» тем не менее напоминает, что даже в самом прогрессивном и образованном белом либерале глубоко внутри может сидеть образцовый маленький расист. И чем тщательнее его пытаются спрятать, тем меньше оснований доверять ему.

Пил, безусловно, приходит на утоптанную почву: «Мастер не на все руки» Азиза Ансари (о детях индийских иммигрантов в большом городе), «Атланта» Дональда Гловера (о провинциальной скуке и меланхолии афроамериканских пригородов), «Уважаемые белые люди» Джастина Симьена (о расовых предрассудках в престижных университетах) — фильмы и сериалы о повседневных проблемах этнических меньшинств, меньшинствами же снятые, явно набирают силу. И сила эта уже не в революционной брутальности, а в тонком и беспощадном остроумии.

Фотографии: Blumhouse Productions