КиноКрасота требует:
Как и почему Голливуд искажает женские тела

Каждый, кто хотя бы раз был перед камерой, знает о свойстве фотографий и видео «полнить» — здесь кратко объясняется технический принцип, а тут наглядно демонстрируется, как худощавый сёрфер прибавляет в весе в зависимости от выбранного объектива. Это знают актёры и телеведущие, это всегда имеют в виду кастинг-директоры, операторы и режиссёры, и это именно та причина, по которой многим из нас снятое своими руками селфи нравится гораздо больше, чем фото в исполнении посторонних. Но если в правилах беспощадной ретуши мы уже разбирались на опыте профессиональных ретушёров и изучая самые оголтелые приёмы в рекламе, то кино схватить за руку гораздо труднее. Для обнажённых сцен часто используют дублёров, а большинство известных нам актрис в кадре обладают параметрами от нулевого до восьмого размера (российские 40–46), где 8-й — это уже критично для карьеры и причина называть тебя «curvy» и «плюс-сайз».

Вспомнить хотя бы историю с Эми Шумер, которая, обладая размером между 6-м и 8-м, попала в номер журнала Glamour, посвящённый плюс-сайз (на американском потребительском рынке одежды плюс-сайз соответствует 16-му размеру и больше). Или выступление миниатюрной Леди Гаги (рост 155 см и четвёртый размер) на Супербоуле, где её пристыдили за наличие животика, скрывающего шесть кубиков пресса. Формально категория плюс-сайз начинается с 16-го размера, но осудить могут за демонстрацию самой банальной особенности тела — даже во время двухчасового выступления, по физической активности сравнимого с кроссфит-тренировками. 

Конечно, в таком контексте фигуры классических актрис просто не могут оставить в покое. Видимо именно поэтому у Клаудии Кардинале на постере для Канн-2017 худощавые руки, талия на десять сантиметров меньше и бёдра в полтора раза уже. Летящая и непринуждённая фотография счастливого мгновения превратилась в вымученный образец того, каким полагается быть надуманному совершенству сегодня. При этом большинство современниц Кардинале, к которым было приковано внимание прессы и зрителей до разгула свингующих 1960-х, — женщины комплекции «песочные часы», что и заметно по моде того времени. Мэрилин Монро, Софи Лорен и Брижит Бардо никогда не приближались к отметке плюс-сайз и выглядят вполне довольными собственной комплекцией, которая сегодня могла бы стать поводом для изнурительных диет.  

Дженнифер Лоуренс неоднократно признавалась, что считается полной
по стандартам индустрии

Для наглядности имеет смысл взглянуть на тройку самых высокооплачиваемых актрис по версии Forbes, которая во многом прояснит дилемму современного женского образа в кино. Одна из самых высокооплачиваемых, бесспорный секс-символ современности — Скарлетт Йоханссон — преподносится прессой как символ бодипозитива, притом что имеет на самом деле довольно субтильное телосложение. Очевидцы свидетельствуют, что «curvy» — описание довольно сомнительное для её внешности. Больше всего она заработала благодаря франшизам, но особенно запомнилась зрителям ролями в независимом кино — от «Трудностей перевода» до фильмов Вуди Аллена, где её физические особенности работали только на руку замыслу автора. 

Софии Копполе с её феминистскими взглядами и Аллену с портфолио убедительных женских героинь требовалось куда большее, чем соответствие конкретным параметрам внешности: чувственность, помноженная на потрясающее актёрское мастерство. При этом оба режиссёра сделали из актрисы максимально осязаемую, живую и телесную героиню, с чем, например, не справился «Призрак в доспехах» с «голым костюмом» прямо по телу. Названная перевоплощением Мэрилин Монро, Скарлетт монетизирует свою чувственность, постоянно и помногу тренируясь для самых дорогих своих ролей, в чём Мэрилин, с которой её сравнивают, замечена никогда не была.

Вторая любимица Голливуда — Дженнифер Лоуренс. Остроумнейшая девушка и публичная защитница бодипозитива неоднократно признавалась, что считается полной по стандартам индустрии. Но и она с её параметрами — фотогеничная вариация «песочных часов», а не разрушение голливудских стандартов. Что говорят знаменитости ещё меньших размеров, чем Лоуренс и Йоханссон? Публично признаются в том, что у них есть очень много внешних «недостатков», которые им исправляют во время фотосессий или на которых стараются не акцентировать внимание во время съёмок. 

Гораздо больший интерес представляет находящаяся по востребованности ровно между Йоханссон и Лоуренс актриса Мелисса Маккарти — вторая по доходам голливудская исполнительница по версии Forbes, фильмы с которой у нас, например, переводят как «Поймай толстуху, если сможешь» (оригинальное название «Identity Thief» не содержит никакого намёка на вес). Маккарти — единственная женщина плюс-сайз в актёрском списке Forbes, но что важно — она известна исключительно в комедийном амплуа. В более «лёгких» фильмах, куда не берут конвенциональных красавиц, её типаж неуклюжей и доброй героини работает на ура.

Споры о том, почему сексуальность противоречит идее смешного, ведутся очень давно и лишь усилились с приходом в комедию нового поколения актрис, часто с опытом стендап-комедии за плечами. Аргументы за и против не меняются уже десятилетие. Но факт остаётся фактом: женщина плюс-сайз в мейнстримовом кино — это пока территория неловкого и смешного. Представьте Мелиссу Маккарти в фильме «Прибытие» или триллере Пола Верховена — мало того, что героинь 40+ в кино непростительно мало, никому из них не предполагается быть размера плюс-сайз, если кино «серьёзное». Как Лоуренс и Йоханссон кормят экшены, в которых нужна колоссальная физическая подготовка, так Маккарти кормят комедии — и в тот момент, когда в жанр примешивается экшен, активно работающая в спортзале актриса уменьшается на два размера (это случилось, например, после съёмок «Шпиона»). С мужчинами это не работает: почему-то миру кажется естественным, когда крупный и смешной парень встречается с худой девушкой, но обратную ситуацию представляют с трудом.

Опция «можно быть плюс-сайз, если ты смешная» подтверждается также примером Ребел Уилсон, другой известной, но гораздо менее успешной актрисы плюс-сайз. С детства стеснительная, привыкшая терпеть нападки в свой адрес, Ребел открыто рассказывает, каково иметь в Голливуде неконвенциональную внешность, и иронизирует над своим местом в шоу-бизнесе. Например, придумывая скетч о том, что она сестра-близнец упомянутой выше Дженнифер Лоуренс. Крупное телосложение трудно совместимо с драматической карьерой, если тебе не интересна комедия — стереотип подтверждается историей Габури Сидибе, номинированной на «Оскар» за роль в «Сокровище». После 2009 года, десятков интервью и обложки Elle, где актрисе на несколько оттенков осветлили кожу, значительных ролей у неё не было — в истории мейнстримового кино они ещё попросту не написаны. 

Крупное телосложение трудно совместимо
с драматической карьерой, если тебе не интересна комедия

Получается, что массовое кино (даже если оно сделано не в Штатах и снимается независимыми режиссёрами) демонстрирует зияющую дыру между «идеальными женщинами» размера 4 и 6 (и 8, если актриса маленького роста) и комедийными типажами типа Маккарти или Уилсон, невольно отвечающими за весь бодипозитив в отрасли. Мы, конечно, можем вспоминать Кейт Уинслет и Монику Беллуччи, Рене Зеллвегер и Дрю Бэрримор, Сальму Хайек и Эми Адамс, но всё это не молодые девушки, а уже зрелые женщины, по-прежнему не выходящие за рамки размеров 8 или 10. Тем временем этот размер является недостижимым идеалом для 70 % американок (и догоняющих их девушек из Западной и Восточной Европы, Латинской Америки и ряде стран Африки): подавляющая часть носит размер 14 и больше. Странно подавать знаменитостей, проводящих очень много времени в спортзалах, как силу бодипозитивного движения, когда они на 4–6 размеров меньше большинства своих зрительниц.

В культурном поле именно кинематограф выступает консервативнее и медлительнее прочих отраслей. В музыкальном же мире рядом с Кэти Перри есть Адель, рядом с Рианной — Бейонсе, а зрелые Дженнифер Лопес и Мэрайя Кэри не гонятся за телами пятнадцатилетних. Поп-музыка успешно уживается с девушками не только второго и четвёртого размера — феномен Ники Минаж и особенно её живых выступлений объясняет, как двигается натренированная женщина с фигурой «песочные часы». Мир музыки куда гибче, и там героиням разного происхождения и разной внешности приходится чуть легче — в кинематограф же разнообразие приходит куда медленнее и требует компромиссов и обоснований.

Смешанное происхождение делает осязаемыми и долгожданных телегероинь, столь непохожих на «девушек с обложки». София Вергара («Американская семейка») и Минди Калинг («Проект Минди» и «Офис»), Даша Поланко и Даниель Брукс («Оранжевый — хит сезона») воплощают на экране женщин, которые на них смотрят: афроамериканок, латиноамериканок, женщин с азиатскими корнями и белых женщин, многообразие которых не исчерпывается каталогом моделей Victoria’s Secret. И если находящихся в плюс-сайз-категории шоу-бизнеса Кристина Хендрикс («Безумцы») и Кэт Деннингс («Две девицы на мели») ещё прячут за нарядами, выгодно подчёркивающими талию, то бесстрашная Лена Данэм и её подруга Джемайма Кёрк («Девочки») приблизили зрителей к своим телам, переварив годы публичных претензий и оскорблений, от висящего живота и «неидеальных» ног до целлюлита и растяжек. «Неожиданно» выяснилось, что именно так выглядят женские тела в обычной жизни.

Пока в кинематографе быть крупнее шестого размера всё ещё опасно для карьеры (если вы, конечно, не решили сниматься только в комедиях), то в сериалах относительное разнообразие тел не является проблемой. Печально, что когда-то один из прогрессивнейших фестивалей идёт по консервативному пути, превращая собственную легенду и символ сексуальной свободы в парящего призрака. Но рано или поздно наши скрытые фигуры должны выйти на экран: невозможно, в конце концов, продавать ста процентам аудитории пропорции, которым соответствует максимум каждая десятая из нас.

Фотографии: DreamWorks, Columbia Pictures, Aggregate Films, Lionsgate