Кино«Джеки»: Натали Портман примеряет маску первой леди
Актриса в главной роли своей жизни
Текст: Лёля Нордик
В 1963 году Жаклин Кеннеди была не просто первой леди США, а самой настоящей звездой под стать голливудским актрисам того времени. Вместе со своим мужем Джоном Кеннеди, 35-м президентом США, они мгновенно стали самой медийной парой Америки, своего рода аналогией европейских монархов, за светской жизнью которых с трепетом и восхищением следят их подданные и весь мир. Блеск жизни светской, выставленной напоказ, имел мало общего с жизнью личной, закрытой от миллионов глаз, а тем более этот блеск не имел ничего общество с повесткой политической. Контроль над сохранением безупречности этого картонного, но очень красивого и качественного фасада миссис Кеннеди сделала своей основной миссией, а затем возвела эту миссию в настоящий культ.
Если составить рейтинг слов, которыми большинство сегодня характеризует Жаклин Кеннеди, слово «безупречность», пожалуй, займёт первое место
Безупречные манеры, безупречный костюм и укладка волос, безупречно обставленный дом, безупречные публичные выступления с супругом. Вообще, если составить рейтинг слов, которыми большинство людей сегодня характеризуют Жаклин Кеннеди, слово «безупречность» и его производные, пожалуй, займут первое место. А ведь это именно то, чего хотелось самой Джеки. Но уголок идеальной жизни, устроенный на главной сцене политического театра, был разрушен 22 ноября 1963 года — разлетелся на осколки двумя выстрелами.
Сценарий биографического фильма о Жаклин Кеннеди долгое время был в руках Даррена Аронофски, в итоге американский режиссёр принял решение продюсировать фильм, а в качестве постановщика пригласить чилийца Пабло Ларраина. Для Ларраина «Джеки» — англоязычный дебют, но далеко не первый опыт обращения к важным политическим событиям. Истории в его фильмах уже разворачивались на фоне свержения правительства Сальвадора Альенде («Вскрытие»), противостояния режиму Пиночета во время национального референдума 1988 года («Нет»), а также касались политического преследования чилийского поэта Пабло Неруды («Неруда»). Натали Портман какое-то время размышляла над участием в проекте, но после прихода Ларраина дала своё согласие.
Экранизацию столь важных для американского народа трагических событий ждали давно, тем не менее Ларраин не стал делать из «Джеки» классический голливудский байопик. Собственно, в этом и заключалось намерение Аронофски: привлечь чилийского режиссёра, чтобы показать иной угол зрения, свежий взгляд на личность и события, которые за десятилетие успели изучить вдоль и поперёк. Справился ли Ларраин с этой задачей? Хотя линейного нарратива нет, основное решение фильма всё равно традиционно — интервью Джеки с корреспондентом Life Теодором Уайтом (Билл Крудап), пускай и прерывающееся резкими красочными флешбэками, обрывками воспоминаний Джеки о жутких событиях того трагического дня и нескольких дней позже.
Свой авторский взгляд и любовь к независимому кинематографу, в том числе и американскому (режиссёр называет себя поклонником, например, Кассаветиса), Ларраин реализует, уменьшая дистанцию между объективом камеры и главной героиней. Мы видим лицо Натали Портман исключительно близко, камера пристально следит и буквально преследует героиню, находясь будто бы в нескольких сантиметрах от её кожи. Оператором фильма выступил Стефан Фонтен, работу которого многие уже могли оценить в фильме «Она» Пола Верховена, где тот не так близко, но так же пристально наблюдал за психологией героини Изабель Юппер.
К сожалению, яркие эмоции, сигареты и конструирование масштабного мифа о собственном муже оказываются самыми откровенными тайнами первой леди
Режиссёр совмещает в «Джеки» знакомые всем материалы хроники (которые воспроизводит буквально покадрово) со сценами, где обратиться он может лишь к своей фантазии. Вместе с Портман они старательно отрабатывают все известные документальные съёмки, тур по Белому дому, «фильм Запрудера», в котором запечатлено убийство президента Кеннеди, а также все самые известные и засмотренные до дыр фотоснимки — от встречи четы Кеннеди в аэропорту Лав-Филд до принятия присяги президентом Линдоном Джонсоном (Джон Кэрролл Линч) и даже убийства стрелка Освальда.
Портман признаётся, что для работы над ролью использовала практически все существующие аудио- и видеозаписи с Жаклин Кеннеди, чтобы в точности передать пластику её тела, мимику и акцент. Но так ли было важно с максимальной точностью воспроизвести в художественном произведении известную наизусть хронику? Естественно, определённое количество людей любит изучать биографические кинокартины с точки зрения предельной достоверности, а актёров оценивать по степени физической схожести с «оригиналом». Что ж, в таком случае зритель останется доволен.
Гораздо больше беспокойства вызывает та самая частная жизнь, которую Ларраину пришлось реконструировать самому, те «пять минут» на машине с момента убийства до приезда в больницу, об ужасе которых мы можем только догадываться, сцены внутри Белого дома, все те мгновения, где Джеки не нужна маска безупречности. Возникает ощущение, что Ларраину нужно чуть больше смелости, чтобы выйти за рамки этого бесконечного пиетета к Жаклин Кеннеди, чтобы мы увидели и почувствовали чуть больше, чем знали до этого. Но исключительно живописно разбрызганную по лицу и красиво стекающую по спине в душе кровь не уравняет даже натуралистично размозжённая пулей голова президента. Всё же фильм в первую очередь о ней.
В свою очередь Натали Портман блестяще держит пластиковую улыбку и тембр голоса первой леди, мягкость которого отточена для официальных встреч и телевизионных выступлений — так же блестяще эта маска безупречности дрожит на её лице в самые трудные для Джеки моменты. Несмотря на всё это, публичная версия Джеки и Джеки, оставленная наедине сама с собой, мало чем отличаются. Вторая даёт слабину, разрыдавшись перед собеседником и выкуривая сигареты одну за другой, настрого дав понять, что ни слова об этом не будет в интервью: «Я не курю». К сожалению, в «Джеки» яркие эмоции, сигареты и конструирование масштабного мифа о собственном муже оказываются самыми откровенными тайнами первой леди. Спасибо, но, кажется, об этом мы все знали и раньше.
Разумеется, мало кто ожидал от этого фильма новых исторических открытий или подробностей, а большинство хотело бы просто получить удовольствие от упоения «иконой стиля», красивой женщиной, сильной вдовой, заботливой матерью, безупречной женой своего мужа. Всего этого в фильме как раз в достаточном для наслаждения количестве, плюс обязательный нежный крем, взбитый из розового костюма Chanel, шляпок-таблеток, жемчуга, туфель-лодочек и чёрной вуали Givenchy в качестве вишенки на десерте. Совсем не зря одна из трёх номинаций на «Оскар», помимо главной женской роли и саундтрека, досталась Мадлен Фонтейн за дизайн костюмов — они так же безупречны.
В конце фильма спокойный и рассудительный Бобби Кеннеди (Питер Сарсгаард) не выдерживает напряжения и говорит Джеки: «Чего мы на самом деле достигли? Мы просто красивые люди… Мы могли столько всего сделать». Жаклин Кеннеди держалась за свой личный миф о Камелоте, а Ларраин не решился отпустить миф о Джеки.
ФОТОГРАФИИ: Wild Bunch
