Кино«Багровый пик»:
Лучший фильм года
про любовь и кровь

НА ЭКРАНЫ ВЫШЕЛ «БАГРОВЫЙ ПИК»— новый фильм Гильермо Дель Торо и чуть ли не самая ожидаемая кинопремьера года. Несмотря на попытки студии подать его исключительно как хоррор, это в первую очередь настоящая готическая история любви, и только потом — фильм ужасов. Героиня Миа Васиковской Эдит Кашинг влюбляется в английского аристократа Томаса Шарпа, которого сыграл Том Хиддлстон. Он увозит ее в родовое поместье, однако их отношения становятся началом конца. Как и положено настоящему готическому роману, здесь есть темные коридоры, жуткие призраки, кипящая страсть и место настоящему ужасу. В России «Багровый пик» уверенно держится на первой строчке в прокате — разбираемся, как Дель Торо удалось снять один из лучших фильмов года.

Режиссер успешно балансирует между изысканным гротеском и откровенным китчем

«Призраки — это всего лишь метафора», — говорит главная героиня Эдит, восхищающаяся Мэри Шелли и пишущая свою первую книгу. В истории, созданной режиссером, не всё так линейно: мир фантасмагорий проникает в рациональные будни, насыщая их красками и придавая метафорам призрачную плоть. Эдит с детства видит тень своей покойной матери, которая предостерегает ее о Багровом пике. Однако для взрослой Эдит загадочный Багровый пик остается просто еще одним смутным воспоминанием, и она использует образ призрака в своем романе, завуалированно обращаясь к детскому горю и травме.

Для режиссера Гильермо Дель Торо призраки более чем реальны. Чуткий визионер, он признаётся, что не просто верит в них, но сталкивался с ними наяву. С детства Дель Торо был очарован монстрами, что несложно заметить по его работам, однако реальные контакты с привидениями, по собственным словам, только пугали его. Гильермо Дель Торо признаёт существование сверхъестественного — возможно, именно это позволяет ему создавать миры столь же фантастические, сколь и правдоподобные. Им присуща особая осязаемость — они живут и дышат, как тот самый старинный особняк XIV века Аллердейл с прохудившейся крышей, в который Эдит привозит ее муж Том — и который Дель Торо целиком построил специально для съемок. 

Режиссер рассказывает, что впервые услышал призрака в соседней комнате в 12 лет. Тогда он решил посвятить карьеру тому, чтобы показать их остальному миру. В отелях он нарочно просит номера, в которых, по слухам, что-нибудь неладно: так, в Новой Зеландии Дель Торо оказался в комнате, где сам стал свидетелем призрачного убийства. Открывающая сцена фильма и вовсе произошла с матерью режиссера. Когда бабушка Дель Торо умерла, ее призрак пришел к дочери в спальню и прилег на кровать. 

Эдит меняет свое мнение и понимает, что «призраки существуют», когда они являются ей снова и снова, и вовсе не со страниц ее романа. Однако духи — это только одна сторона истории. В этот момент Дель Торо делает шаг назад; в интервью он специально давит на то, что его новый фильм совсем не страшилка с привидениями: «Это история любви, в которой появляются призраки». Как и в любом готическом романе, в «Багровом пике» потустороннее и пугающее, вдохновленное работами любимого режиссером Гойи, — это больше чем просто метафора или воплощенный ужас. Это, как и предсказывала Эдит, всё сразу: ожившее прошлое, ошибки молодости, выжигающая душу страсть и размышления о человечности. 

Важные произведения, созданные под влиянием готики, пришлись по большей части на правление королевы Виктории: время тугих корсетов, воротников-стоек, бесконечных крючков и пуговиц, а также привычки держать все земные страсти под замком. Для девушек сначала регентского, а затем и викторианского периода, готические романы стали настоящей отдушиной. Вампиры, ужасы, скрипучие двери и развевающееся пламя факелов сделали их настоящим бунтом на бумаге — Дель Торо справедливо называет готику «панк-литературой» того времени.

Полным провалом было бы переборщить или, наоборот, побояться сделать «Багровый пик» волшебным под стать произведениям, вдохновившим его. Но в том и заключается великое режиссерское умение Дель Торо — поймать нужный градус так, чтобы атмосфера окутывала зрителя, но не душила его. Режиссер успешно балансирует между изысканным гротеском и откровенным китчем, создавая невероятно красивый и мрачный фильм. Возможно, чтобы по-настоящему оценить усилие, нужно немного представлять декорации реального XIX века. Огромные рукава-буфы, трепещущие бабочки, кровавая глина и волны волос Эдит — в правильном свете становится видно, что бабочки сгниют, бархат запылится и осядет, а глина запачкает белоснежное платье. 

«Багровый пик» несколько лет был в разработке и проходил круги голливудского ада; поначалу главные роли должны были достаться Эмме Стоун и Бенедикту Камбербэтчу — нужно ли говорить, как хорошо, что этого не случилось. Не потому, что они плохие актеры, но потому что сейчас они смотрелись бы в таком кино совершенно неуместно. Облачение Васиковской в роскошные наряды Эдит выглядят закономерным шагом вперед после ее дуэта с Фассбендером в «Джейн Эйр» — символическое раскрепощение страстной натуры, которая ей так хорошо удается.

Дель Торо старательно разбрасывает отсылки к готической литературе и эпохальному кино (как не вспомнить «Поворот винта» и его экранизацию «Невинные», работы Альфреда Хичкока или Дарио Ардженто), но разумно привносит элемент современности. Готическая героиня Дель Торо — не пассивная девушка в беде, которую проглотит пучина развернувшихся страстей. С самого начала Эдит говорит о том, что куда привлекательнее замужества она находит судьбу Мэри Шелли — вдовы. 

Режиссер аккуратно расставляет феминистские акценты по всему фильму. Эдит — бунтарка в высшем обществе Америки того времени: не любит светские приемы, предпочитая писать, да к тому же не любовные истории, а драматические романы. По ходу повествования она берет судьбу в свои руки. Не будет большим спойлером раскрыть (это и так понятно из трейлера), что жизнь Эдит оказывается в опасности после замужества, но именно от нее самой зависит, сгинет она или останется жить.

Именно от главной героини зависит, сгинет она или останется жить

Сексуальный подтекст, всегда завуалированный в готике, здесь выплескивается на поверхность, когда Эдит и Том наконец-то решают устроить первую брачную ночь. Однако последнее слово остается за самой Эдит, что режиссер нарочито подчеркивает, раздевая Хиддлстона, но оставляя его молодую жену в пышных викторианских юбках. Физическая нагота повторяет ранимость главного героя, едва ли помещающегося в рамки типичного злодея. Без Тома Хиддлстона, признаётся режиссер, персонаж был бы куда более хладнокровным. 

От любви — к смерти, от секса — к жестокости. Строгий сюжет, развивающийся вполне в рамках жанра, ведет к неизбежной печальной развязке. Призраки спешно обретают плоть, оборачиваясь теми самыми грехами прошлого. Вопреки викторианским канонам, судьба наказывает не главную героиню за ее любовь, а обидчиков. Особенно удачно выглядит в роли обезумевшей сестры Тома Джессика Честейн, которую уже называют Мерил Стрип своего поколения. Честейн не просто возвращается к своим истокам (на заре карьеры ее регулярно приглашали играть городских сумасшедших), но открывает самые темные, самые страшные закоулки человеческой души. Как говорится, не бойтесь умерших — бойтесь живых.

«Багровый пик» не ставит своей целью только напугать — куда важнее задеть за живое и показать силу мрачных тайн. Дель Торо умело противопоставляет иррациональное технологическому, как и полагается готическому произведению. Главный герой Том возвел свою одержимость в абсолют: получив в наследство полуразрушенные глиняные шахты, он всеми силами пытался построить машину, которая спасла бы его дело по добыче глины. Фильм резюмирует, что сколько бы Том ни цеплялся за идею фикс, живая страсть оказывается помощнее хитрых изобретений. Человеческая драма, сила духа и любви — все эти возвышенные вещи Гильермо Дель Торо удалось рассказать через фильм, оканчивающийся кровавой поножовщиной между двумя женщинами.