КиноНовый «Безумный Макс»: Феминистский блокбастер года
Перезапуск франшизы с хорошим смыслом
«Куда это мы едем, босс?» — вопит сквозь рев мотора главарь отряда камикадзе, уцепившись за дверцу грузовика, несущегося по пустыне. За рулем многотонной махины, украшенной человеческими черепами, неразговорчивая девушка с железной рукой: она только что свернула с центральной дороги на шоссе в никуда вместо того, чтобы сгонять по партзаданию на заправку. Девушку зовут Император (то есть военачальница) Фьюриоза и ее играет Шарлиз Терон, остриженная почти наголо и перемазанная машинным маслом. Фьюриоза — важная боевая единица при дворе Несмертного Джо, полуразложившегося, но всё еще властного лидера милитаристской коммуны, построенной на руинах цивилизации где-то посередине Австралии.
Ольга Страховская
Важная для своего времени, но немного подзабытая франшиза «Безумный Макс» о постапокалиптическом мире, где остались только дорожные банды, а стоимость барреля нефти окончательно превысила стоимость человеческой жизни, завершилась в 1985 году. Тринадцать лет спустя ее создатель Джордж Миллер решил, что ему есть что добавить на эту тему, и еще через семнадцать — то есть сейчас — на экраны с грохотом, свистом и улюлюканьем выкатил новый «Макс», причем на скоростях, по сравнению с которыми три предыдущие серии выглядят «Ладой Калиной».
«Безумных Максов» не обязательно смотреть подряд, а можно не смотреть три предыдущих вовсе — хотя для сравнения и общего культурного фона не помешает. За всё это время во вселенной, придуманной Миллером, правила особо не поменялись: каждый раз хорошие парни гоняются за плохими и наоборот. В «Дороге ярости» Фьюриоза мчит на всех парах к лучшей жизни, прихватив немного горючего и пятерых юных наложниц тирана, жаждущих сбросить пояса верности и оковы патриархата. За ними следом несется разъяренный Несмертный Джо во главе своей обезумевшей эскадрильи смерти, бряцающей железом и извергающей пламя.
Где во всей этой истории, спросите вы, главный герой франшизы, трагический одиночка, воин дороги и бывший коп Макс Рокатански, которого раньше играл Мел Гибсон? Где-то там позади, на хвосте у Фьюриозы, прикрученный к радиаторной решетке — рядовые сопляки из армии Джо уже отжали себе его куртку и тачку, а теперь по капле крови забирают и жизнь, буквально используя вместо капельницы. Макса играет Том Харди, и первые полчаса его будут называть не иначе как «туша», а он в ответ будет мычать и по мере сил отбрыкиваться, пока взбунтовавшиеся девицы не возьмут его к себе на борт.
Сюжет в «Максах», следуя традиции эксплотейшн-фильмов про адреналиновые гонки и кровожадные группировки, всегда, казалось бы, играл скорее функциональную, если не второстепенную роль. Режиссер Миллер в совершенстве владеет хореографией погони, и на первый взгляд эти фильмы выглядят исключительно демонстрацией боевой мощи, аварий и взрывов: известный факт, что во втором «Безумном Максе» у Макса было только 16 реплик, в новом — 30. Этот больной безумный мир построен как замкнутый, но бессмысленный цикл производства и потребления: людям здесь нужен бензин, чтобы колесить по бесконечным дорогам на своих шизофренически прокачанных тачках, поэтому они бесконечно колесят в его поисках, убивая друг друга.
Меж тем из-за обилия лобовых символов и архетипичных характеров и ситуаций каждый фильм в итоге выходил чем-то большим, чем сумма его частей, а эта до мелочей продуманная вселенная — скорее мифологической, чем постапокалиптической. Первый «Безумный Макс» был притчей о семье (точнее, ее потере), второй — о противостоянии индивидуума и общества, третий — о проблеме отцов и детей. Новый, четвертый — об отношениях полов. По сути, механика и моторика прошлых фильмов остались на месте, но теперь наполнились новым смыслом. «Я прошел долгий путь, — говорит 70-летний Джордж Миллер, — от белого мужчины, преисполненного чувством собственного превосходства, до человека, окруженного потрясающими женщинами. Я просто не мог не стать феминистом».
В Голливуде не первый год звучат отдельные возмущенные голоса, указывающие на нехватку мощных женских ролей — что особо заметно в блокбастерах, где каждый второй не проходит тест Бехдель. По правилам этой элементарной проверки на равноправие в фильме должно быть хотя бы две женщины и они должны обсуждать что-то, кроме парней — то есть речь идет даже не о героинях первого плана. Революция прикатила оттуда, откуда ее никто не ждал. Перезапущенный «Безумный Макс» оказался не просто лихим и зубодробительным экшеном с яйцами: насквозь маскулинная серия, где редкие девы в беде как правило ожидали мужской подмоги, внезапно совершила лихой гендерный разворот.
Дело даже не в том, что вместо фильма про заявленного в заголовке героя зрители получили фильм о том, как одна женщина ведет других женщин к свободе. Шарлиз Терон, действительно, одной своей железной левой оттирает Тома Харди на второй план, где он какое-то время еще продолжает сидеть тушей. Но вокруг слишком много убедительных доказательств, что этот бабий бунт случился не без причины. Горстка полуголых красоток, словно сбежавших с модельного кастинга, оставляет на стенах своей темницы-гарема надписи, которые легко представить на груди активисток из группы Femen: «Мы не вещи» и «Кто убил этот мир?». Вопрос этот, понятное дело, риторический. Еще в первом «Максе» никто не скрывал, что зло, агрессию, разрушение и смерть в этом мире несут озверевшие от безнаказанности мужчины, и именно поэтому главный герой так отчаянно цеплялся за свою жену и ребенка, чувствуя в себе позывы перейти на «темную сторону». Именно поэтому в «Дороге ярости» он смывает с себя кровь врагов молоком матери: образа сентиментальнее и доходчивее сложно себе представить.
В отличие от предыдущих, этот фильм не о конце света и его необратимых последствиях. Это миф не об апокалипсисе, а о сотворении мира: ни одна из прошлых побед Макса не сулила ему избавления — лишь временную отсрочку, но сейчас в этой вселенной впервые возникла надежда на будущее. И, по мнению Джорджа Миллера, ее несут в себе женщины, зажав для наглядности в кулаке горстку семян: рано или поздно в этом аду найдется клочок плодородной почвы, где они приживутся. В этом освободительном порыве сливаются длинноногие блондинки с плоскими животами, добросердечные красноволосые девчонки с двумя косичками, боевые бабули на мотоциклах, решительная женщина с бионической рукой, которой явно не до размышлений о своей гендерной идентичности. А вместе с ними и воин дорог Макс Рокатански и прозревший юнец-камикадзе, внезапно осознавший, как Несмертный Джо на самом деле обращается со своими подружками.
«Дорога ярости», конечно, не первый экшен в истории кино, который можно назвать профеминистским: был второй «Терминатор» с его Сарой Коннор, и «Солдат Джейн» и, конечно же «Чужой» про Рипли, с которой Фьюриоза срисована больше, чем наполовину. Но во всех них сильная, отчаянная женщина в одиночку противостояла окружающему мраку и копоти, будь то тотальная дискриминация, нашествие киборгов или экзистенциальный космический ужас. Фильм Миллера же насквозь пропитан бодрящим и вдохновляющим духом сестринства, который, кстати, уже был у него в «Иствикских ведьмах» (хотя, если честно, миллеровское кино про поросенка Бейба теперь тоже хочется пересмотреть новым взглядом).
Но главное, «Дорога ярости» вместе с недавней «Гравитацией» и даже отчасти «Гранью будущего» доносит очень простую мысль, которую не понимают противники физинима. Феминизм борется не за победу матриархата и не пытается доказать превосходство женщин над мужчинами: это движение рука об руку в мир, построенный на равноправии и партнерстве, где иногда мужчине нужно подставить плечо женщине, а иногда наоборот. Потому что, как говорится в одной злободневной социальной кампании, все люди — сёстры.
