КиноЖенщины на фронте: Новая волна патриотического кино
Почему вышло сразу несколько российских фильмов о женщинах на войне
с начала года вышло три российских фильма о женщинах на передовой: «Батальонъ», «Битва за Севастополь» и «А зори здесь тихие...». Всплеск интереса к военному кино и российской истории вполне естественен накануне 70-летия победы в Великой Отечественной, но почему-то именно сейчас у этой войны оказалось женское лицо. Женщина-воин — полумифический образ, который, с одной стороны, достаточно реалистичен, чтобы его можно было перенести из мира идей в плоскость реальных персонажей, с другой — умеренно абстрактен, чтобы его использование непременно считывалось как метафора.
даша татаркова
↑ Фёдор Антонов, 1942
Русский язык богат на слова женского рода, описывающие кровопролитие: война, борьба, смерть. Но хотя женщины и участвовали в военных действиях во время Второй мировой, они скорее ассоциируются с тылом. С агитационных плакатов смотрели матери, медсёстры или подруги, ждущие с фронта, благословляющие на подвиги и помогающие вдали от передовой. Женщины гуманизируют войну, как бы оправдывая ее и олицетворяя то, что нужно защитить. Отчасти поэтому военная драма любит преподносить женщину на поле боя как нечто противоестественное, не свойственное «женскому предназначению».
Советское военное кино разнится по градусу воодушевления, но признанные шедевры чаще помещают в центр сюжета человеческую драму, например, как это делает Герман в «Двадцати днях без войны» или Калатозов в «Летят журавли», в противовес ужасу военных действий или бескомпромиссному героизму. Во многом советское военное кино было призвано помочь залечить оставленные раны, а не возвращать мысленно в окопы. Женские кинообразы, скорее, были мягкими и зачастую немыслимыми без любовной линии, хотя и активных было достаточно. Героини этих фильмов находятся в менее однозначной позиции, чем герои, хотя бы потому, что их путь на войну всегда связан с большим количеством жертв, трудностей и внутренних противоречий.
«Женщины намного реже встречаются в военном кино на правах центральных персонажей, чем мужчины, но такова уж специфика жанра, — говорит кинокритик, шеф-редактор журнала «Сеанс» Василий Степанов. — Тем не менее и в советском кинематографе есть ряд важных исключений из этого правила. Назову несколько. Это комедия „Крепкий орешек“ с Румянцевой в роли бравой зенитчицы, фильм „В небе "ночные ведьмы"“ о летчицах, снятый, между прочим, тоже летчицей, окончившей ВГИК. Невозможно не упомянуть фильм Шепитько „Крылья“, фильм Ростоцкого „На семи ветрах“, „В шесть часов вечера после войны“ Пырьева, я уже не говорю о фильме „Комиссар“ с Мордюковой — там, конечно, Гражданская, но есть ли разница?».
Главные российские военные фильмы 2015 года тем не менее выводят женщин на передовую. Троицу женских военных драм этого года открывает «Батальонъ». Официально это кино к 100-летию Первой мировой войны, но это не так важно — большинство зрителей выбирают ленту, придя в кинотеатр, по общей тематике, а порой и просто по названию. Ловкий монтаж трейлера не особенно проясняет, ни кто эти женщины, ни когда был совершен их подвиг, зато акцентирует внимание на «немце на русской земле». Всё это похоже на маркетинговый ход — фильм в годовщину победы нужно продать, и конкретика тут отступает на второй план.
Фильмом занимались Угольников, продюсировавший «Брестскую крепость», и Бондарчук, автор кассового «Сталинграда», взявшего спецэффектами в IMAX. Оба создателя напирают в первую очередь на то, с какой точностью «Батальонъ» воссоздает признаки времени. Внимание к фактическим деталям, пожалуй, одно из немногих достоинств картины. На это делает ставку даже хвалебный сюжет Первого канала, заканчивающийся словами: «Прежде всего, это пронзительная, жестокая, но, предельно честная история о том, что женщинам на войне не место, даже если иногда и другого выхода нет».
Подача совершенного ими поступка заметно его нивелирует. Женщины здесь идут на войну, «чтобы мужчинам было стыдно» — так что даже в рассказ о силе человеческого духа легко пробирается привычная бытовая мизогиния. Фильм постоянно смещает фокус с человеческого подвига на подвиг «женский». Например, символический момент с обриванием головы выглядит не мощной метафорой прощания с прошлой жизнью, а ударом по женственности героини.
В рассказ о силе человеческого духа пробирается бытовая мизогиния
↑ Мария Бри-Бейн, 1932
Куда удачнее вольная экранизация жизни и военных лет снайпера Людмилы Павличенко «Битва за Севастополь». Лукавое российское прокатное название, очевидно, пытается сыграть на общественных настроениях, чтобы заманить патриотично настроенного зрителя — отсюда море отзывов в русскоязычном интернете, краткое содержание которых звучит как «А где же битва?». Почти все эффектные взрывы уместились в трейлер, но они здесь и не играют особой роли. Украинское название «Несломленная» картине куда больше к лицу, но, кто знает, может быть, его побоялись использовать из-за неизбежных ассоциаций с последним фильмом Джоли. Если убрать за скобки непродолжительные масштабные военные действия, остается война через призму человеческой истории, а тот факт, что она оказывается женской, помогает отвлечься от неизбежных клише военного кино.
Прообраз главной героини, снайпер Людмила Павличенко, прославилась тем, что от ее рук погибло более 300 вражеских солдат, однако фильму удается избежать дегуманизации врага, проскальзывающей в первых кадрах («Я убивала не людей, а фашистов»). Фильм не пытается обесценить чужую жизнь по примеру ура-патриотических сюжетов, но смещает акцент на волю героини к жизни. Показательно, что из всех премьер этого толка только в «Битве за Севастополь» принимали участие женщины-продюсеры, например Наталья Мокрицкая. «Это удивительная история для мирового проката, когда выходят подряд три картины в жанре военной экшен-драмы с женскими персонажами. „Битва за Севастополь“, кстати, по-своему уникальный проект, сделанный женщинами и проходивший утверждение у женщин», — говорит аналитик кинопроката и сценарист Сергей Бондарев.
Главным же предпраздничным фильмом российского проката стал «А зори здесь тихие...» — фактически ремейк фильма 1972 года, хотя заявляли его скорее как новую экранизацию повести Бориса Васильева. По новой традиции ради важного фильма даже сдвинули выход в прокат голливудского блокбастера — «Мстителей: Эру Альтрона». Тактика сработала, и «Зори» только за первый уик-энд собрали 130 миллионов рублей (для сравнения, «Битва за Севастополь» в целом сделала порядка 400 миллионов). Из всех трех фильмов о женщинах на фронте этот снят ровно так, чтобы никого не обидеть, но обиделись, конечно, все. В основном его обвиняют во вторичности, хотя куда больше расстраивает обилие клише, особенно в проработке главных героинь. Не секрет, что Васильев нарочно перепридумал историю, заменив зенитчиков на зенитчиц, чтобы у образа гибнущего солдата появилось новое измерение драматичности, но в фильме этого оказалось недостаточно.
Хотелось бы увидеть в последовательном выходе нескольких женских фильмов о войне признаки растущего уважения к женщинам, однако специалисты сферы проката думают иначе. «В том, что три картины появились одновременно, есть элемент случайности, а есть и просто закономерности работы индустрии. Если вы видите, что ваши коллеги разрабатывают потенциально успешный проект, который к тому же может получить поддержку, вы тоже, возможно, несознательно, начинаете задумываться, в каком направлении можно было бы сделать что-нибудь аналогичное», — считает Сергей Бондарев. С ним соглашается Катерина Назарова, сотрудник Movie Research, независимого агентства исследований в кино: «Производственный цикл у кино 2–3 года, и говорить, что интерес появился в этом году, было бы неправильно. Отчасти можно сказать, что это так звёзды встали».
В таком результате видят тренд и стечение обстоятельств, а также попытку вернуть зрителя к привычной теме через неожиданный заход. «В последние год-полтора, особенно после „Кинотавра“, женское кино привлекло к себе внимание, к нему появился интерес. Когда появляется новая модная тема, центр внимания просто смещается. После праздников выходит три мужских военных фильма, только говорят о них меньше. Женский образ сейчас в тренде, это модно», — считает Катерина Назарова.
Кажется, что отчасти это попытка сыграть на гендерных стереотипах. Продюсеры рассчитывают на то, что женщины пойдут смотреть на женщин, которыми можно гордиться, а мужчины — на женщину с оружием: эротизированный, табуированный, попросту обратный привычным гендерным ролям образ. Сергей Бондарев считает, что женщины могут привлечь широкую аудиторию, которая не любит военное кино: «В образе женщины с оружием есть некая провокация и элемент эксплотейшн-муви, что способно привлечь мужчин; женщины же могут пойти, если героини изображены достоверно, а в ролике будут намекать на то, что они делают мужскую работу, взяв оружие и защищая родину».
В образе женщины
с оружием есть некая провокация, способная привлечь мужчин
↑ Ираклий Тоидзе, 1941
Есть и другая причина, по которой любовь к родине приравнивается к военным подвигам, свойственным и мужчинам, и женщинам. Казалось бы, мы живем в мире, но война продолжает жить в умах: национальная идея опирается на былые победы, вооруженная слоганом «Не посрамим память наших отцов и дедов». История СССР и России полна военных потрясений, которые не могли не влиять на нашу идентичность, однако, сегодня речь идет не только о дани памяти защитникам родины. Официальная идеология в последние годы взяла ощутимый курс на милитаризацию и проведение водораздела, благодаря которому все, кто не с нами, оказываются против нас. Образ внешнего врага насаждается и пестуется — что в комментариях в интернете, что в эфире центральных телеканалов. Волна военного кино, которое выходит из зоны исключительно мужских интересов, как раз ладно вписывается в такую риторику.
Все три обсуждаемых фильма в той или иной степени сделаны при господдержке, что неудивительно для подобных лент — в одном случае это Фонд кино, в другом министерство культуры; «Батальонъ», например, консультировало «Военно-историческое общество», возглавляемое Мединским. Министерство культуры регулярно оглашает предпочтительные темы для финансирования кино, и к этому году в списках значились военно-патриотические фильмы. «Фонд кино и Минкульт после „Сталинграда“ расположены выделять деньги на военно-патриотические картины», — подтверждает Сергей Бондарев.
Поиски нового патриотизма — закономерный процесс в современной России, и обращение к исторической памяти также вполне логично. Но ни «Батальону», ни «Зорям», к сожалению, не удается ухватить то, что могло бы помочь актуализировать тему для современного зрителя. Сильные героини могли бы показать ее необычно, человечно, и живо, сосредотачиваясь на ценности жизни, а не героизме смерти. Ведь, как говорит в «Батальоне» героиня Марии Кожевниковой, «охолонись, мы сюда не для этого пришли».