Кино«Чертов монтаж»:
Попытка развенчать миф
о Курте Кобейне

«Кобейн: Чертов монтаж» — не первая и, надо полагать, не последняя документальная работа про Курта Кобейна. Музыкант, покончивший с собой в 27, стал полумифической фигурой еще при жизни, а спустя два десятилетия после смерти и вовсе выглядит забронзовевшим героем, обросшим набором клише. Если добавить к этому немалый объем оставленного им, как принято говорить, культурного наследия, то желание докопаться до какой-то неожиданной правды выглядит вполне естественным.

Понять всё или хотя бы что-то про группу Nirvana и ее солиста пытались не раз: о них написано несколько книг и снято несколько фильмов разной степени достоверности, а классическую документалку «Live! Tonight! Sold Out!!» с ворохом архивных интервью раз в год пересматривает любой преданный фанат. Nirvana всегда были в первую очередь нонконформистскими иконами, «голосом поколения», кем-то, кто понимал. При этом исследователи редко пытались заглянуть глубже столь нелюбимых группой интервью. Режиссер «Чертова монтажа» Бретт Морген с упоением закапывается в чужую жизнь, однако, как и его предшественники, находит в ней лишь одну правду из сотен возможных правд.

Бретт Морген занимается документальным кино всю свою профессиональную жизнь (то есть с начала 90-х) и за это время брался и за масштабный очерк о судьбах афроамериканской музыки, и за историю подготовки американской лыжной сборной к Олимпиаде. К своей последней работе Морген относится подчеркнуто серьезно: считает ее лучшим, что было когда-либо снято о Кобейне, и называет ее «The Wall» этого поколения.

Как это часто бывает с амбициозными проектами, «Чертов монтаж» — это портрет не только Курта Кобейна, но и самого режиссера, достигшего документалистского катарсиса (подобная история недавно приключилась с документалкой «The Jinx» Эндрю Джареки). Морген работал над фильмом восемь лет, смог разговорить тех, кто никогда не давал интервью, и получил доступ к уникальному семейному архиву, который всё это время лежал на складе. Два десятка коробок с дневниками, кассетами, письмами и записками — в руках Моргена оказались уникальные частички пазла, из которых должен был сложиться настоящий Курт Кобейн.

Возможно, члены семьи Кобейна почувствовали некую подушку безопасности за давностью событий и потому впервые согласились дать интервью. Единственная дочь Лав и Кобейна Фрэнсис Бин не появляется на экране, однако выступает в качестве исполнительного продюсера ленты — как говорит режиссер, ее благословение придало смелости остальным. В противовес своим предшественникам, стремившимся опросить как можно больше свидетелей, Морген пытается заставить материал из тех самых коробок говорить за себя, собирая рассказы лишь тех, кто, по его мнению, пришел бы на похороны Курта, даже не будь он знаменит.

Многие, кто был немаловажной частью жизни музыканта, меж тем остаются за скобками. Здесь нет ни барабанщика Nirvana Дэйва Грола, ни близкой подруги Ким Гордон — в этом угадывается конформизм режиссера, всеми силами избегающего конфликта. Невольно напрашивается вывод, что Гордон, которой было бы что сказать о взгляде со стороны, или Грола, любящего уклоняться от интервью о Nirvanа, не очень-то и уговаривали, чтобы не портить складный рассказ. Интервью с Гролом было сделано в последний момент, и его некогда было «вмонтировать» — странное объяснение для режиссера, который потратил на фильм восемь лет.

«Чертову монтажу» удается рассказать историю не благодаря, а вопреки усилиям режиссера. За пошлыми оркестровыми аранжировками и дурацкой анимацией остается собственно тот материал, до которого он смог дорваться: записи, дневники, рисунки, микстейпы, один из которых и дал название фильму. Всё вместе складывается в историю о том, как депрессивный и предоставленный себе подросток вырастает в человека, подмятого экзистенциальным ужасом, пытаясь противостоять ему делом, которое он любил больше жизни.

По версии «Чертова монтажа» начало и конец Курта Кобейна — несбывшаяся мечта о семье, которой у него никогда не было. Создав свою, он столкнулся с тем, что никто тебе не поможет, если ты не разобрался в себе сам, и об этом неожиданно метко и честно говорит Кортни Лав. Медиа годами демонизировали жену Кобейна, однако, домашние записи показывают искренне любящих друг друга людей, чьи отношения не укладываются исключительно в стереотип о взаимном разрушении. Деликатный, но пристальный взгляд на их жизнь с Лав — одна из самых удачных находок фильма, действительно гуманизирующая Кобейна.

Это не фильм для фанатов группы: для них здесь нет ни претензии на объективность, ни разнообразия нового материала, а в качестве музыкального сопровождения идут исключительно узнаваемые хиты. Пробивающийся местами дурной вкус режиссера не портит главного: режиссеру удается показать просто талантливого человека, страдавшего неопознанными проблемами с желудком, тяжелой депрессией, зависимостью и чувством вины; тонко чувствовавшего всё вокруг, критичного к себе и еще больше — к другим. Самое трогательное во всём этом — что задачу снять фильм о живом человеке, а не о легендарном музыканте, поддержала Фрэнсис Бин Кобейн, толком не заставшая своего знаменитого отца. Если мы и не узнали доподлинно, каким он был, то теперь точно знаем, каким его видят близкие.