КиноВеликий фильм о любви:
«Вход в пустоту»
Гаспара Ноэ

МЫ МОЖЕМ ПРОЖИТЬ без нового платья, куска торта и способны отказаться от лишнего выходного ради благой цели. Единственная вещь, без которой никак не выжить, — это любовь. Каждую неделю мы рассказываем про один фильм о великой любви — всепоглощающей и вдохновляющей, трагичной и разрушительной, сшибающей с ног и окрыляющей. В общем, такой, глядя на которую хочется немедленно влюбиться или покрепче прижаться к любимому человеку. Сегодня — «Вход в пустоту» Гаспара Ноэ.

Текст: Алиса Таежная

«Мы будем вместе всегда, пока не умрем», — мальчик Оскар и его сестра Линда клянутся на крови и обнимаются в эйфории. «Я знаю, что я не торчок», — говорит себе Оскар пятнадцать лет спустя, просыпаясь от наркотического морока, и немедленно затягивается DMT. Инфантильная и вопиюще сексуальная, Линда прилетает к брату в Японию в обнимку с плюшевым мишкой, чаще всего ходит по дому полуголая и нарочно или случайно целует Оскара не совсем так, как принято целовать брата.

Пока Оскар толкает наркотики, Линда работает стриптизершей в мареве красных кварталов и спит с владельцем токийского борделя. Лучший друг Оскара Алекс тоже без роду и племени: он — настоящая посылка из 60-х и еще один экспат в городе потерянных детей. Алекс будто телепортировался с первого Вудстока или из автобуса Кена Кизи, живет внутри электропрохладительного кислотного теста, советует Оскару прочитать «Тибетскую книгу мертвых» и пишет картины совсем как у Уильяма Блейка. Приятель-клиент Оскара окажется кидалой и сдаст друга органам.

Мутное отражение в зеркале — последнее, что видит Оскар, прежде чем поймет, что его насмерть застрелили полицейские наркоконтроля через дверь туалета. Оскар грохнется на загаженный пол, а что-то эфемерное и неуловимое, что по привычке называют душой, растворится в воспоминаниях и воздухе города и будет смотреть глазами зрителя на самые нежные и самые болезненные переживания его короткой трагичной жизни. 

«Вход в пустоту» хватает за универсальное животное
в каждом и вычурно, жирно и раскатисто говорит
о страхе живого существа раствориться без следа

В трехчасовом эпосе по мотивам «Тибетской книги мертвых» Гаспар Ноэ, как опытный акупунктурщик, с первого и до последнего кадра будет втыкать зрителю иглы в ключевые и проверенные точки. В гипнозе узнавания броня из ежедневного цинизма и иронии слетит на раз, а из глаз скорее всего брызнут слезы. «Тибетская книга мертвых» вдохновляла Юнга и питала психоделию 60-х, но ее тотальная экранизация в исполнении Ноэ впервые переводит страдания души (которую греки и называли «психо») на язык буквальных физиологических опытов, болезненных флешбэков и оглушительных травм. Ноэ конструирует глобальный и измождающий тело и разум визуальный опыт жизни после смерти — отчаянный фильм о том, что мы всегда любим тех, кого когда-либо любили, и не готовы отпустить память о них даже под угрозой вечных страданий.

«Вход в пустоту» — легкая мишень для критики: Ноэ без всякого стеснения и на полном серьезе снимает Великий Фильм о Любви, не боясь заглавных букв у каждого произнесенного слова: буддийская мудрость с тысячелетней историей развязывает ему руки. «Вход в пустоту» хватает за универсальное животное в каждом и вычурно, жирно и раскатисто говорит о страхе живого существа раствориться без следа. Отказавшись от любимых и себя, мы можем спастись из кошмаров, забыть прошлую жизнь и появиться на свет чистым листом с почти неощутимым опытом прошлых жизней. Только почему этот отказ дается такими мучениями?

Создатель «Одного против всех» и «Необратимости» и в этот раз использует только запрещенные приемы вокруг самого сокровенного — оголяет, увеличивает и приближает пуповину и яйцеклетку, розовую пятку сестры и материнские руки. Съемка из-за плеча главного героя, раздражающий рецепторы неон, вульгарные спецэффекты, полеты камеры и клоуз-апы коитуса, смерти или аборта изнутри тела — бесконечный обман доверия и испытание зрительской стойкости.

Жестокий и экстремальный аттракцион вполне мог стать «Аватаром» для взрослых, но вышел прокатной катастрофой, собрав в кинотеатрах чуть больше процента от потраченных на съемки денег. С другой стороны, кто сказал, что удар под дых легко продается, а киносеанс, напоминающий ощущениями в теле гастроскопию, кому-то придет в голову посоветовать среди топ-10 планов на выходные.

Трехмерный и обволакивающий без всякого 3D, трудный без сложных сценарных ходов и угрожающе телесный, «Вход в пустоту» плавает в нежности, любви к человеку и жалости ко всему живому, не прибиваясь к четким берегам. Вдохновленное Кеннетом Энгером, Стэнли Кубриком и Кеном Расселом, привидение Гаспара Ноэ лишено идиотской сентиментальности: Оскар не возвращается на землю, чтобы слепить горшок на гончарном круге, нежно обнимая любимую сзади, а просыпается в морге, залезает в матку своей оргазмирующей сестры и в поиске неги то возвращается к теплой материнской груди, то застывает над ее холодным телом из детского кошмара. Нестерпимая и бесконтрольная любовь ко всем, кто оставил след в жизни Оскара, делает его бесприютным путешественником и по ту сторону и безнадежным джанки в поисках очередной дозы травм и экстазов. 

«Что, нигде нет ничего лучше, чем это?» — растерянно спросит себя то ли живой, то ли уже мертвый главный герой, перетекая из фракталов в комнаты, из мест трагедии — в места блаженства, из шума — в ярость, из собственного ада — в собственный рай. Ноэ не боится сто раз повторить в образах одну и ту же петлю, а зритель напрасно будет дожидаться развязки и титра «The End» — вместо него появится надпись «The Void». «Вход в пустоту» можно попробовать забыть как длительный и болезненный бэд-трип, но в коленях, скорее всего, останется дрожь, а обещание «любить вечно, пока смерть не разлучит нас» точно не получится давать так легко, как раньше. В конце концов, мы не можем знать, какие у смерти планы на нас.