КиноВеликий фильм о любви:
«Страх съедает душу»
Фассбиндера

мы можем прожить без нового платья, куска торта и способны отказаться от лишнего выходного ради благой цели. Единственная вещь, без которой никак не выжить — это любовь. Теперь каждую неделю мы будем рассказывать про один фильм о великой любви — всепоглощающей и вдохновляющей, трагичной и разрушительной, сшибающей с ног и окрыляющей. В общем, такой, глядя на которую, хочется немедленно влюбиться или покрепче прижаться к любимому человеку. Сегодня — драма Райнера Вернера Фассбиндера о мезальянсе, поднимающая помимо прочего вопросы расизма и толерантности.

Текст: Алиса Таежная

В дождливый день 60-летняя уборщица Эмми заходит в бар, в который никогда не заходила прежде, заказывает колу и знакомится с марокканским автослесарем двадцатью годами моложе. Чуть ли не в шутку он приглашает ее потанцевать, а позже проводит до дома. Будет очень дождливо, и Эмми, живущая в просторной квартире совсем одна, предложит арабу пижаму покойного мужа, коньяк и немного сочувствия, а наутро проснется с ним в одной кровати и, чувствуя стыд, поспешит в ванну и увидит свое старое морщинистое лицо в зеркале.

Через несколько дней они с Али станут жить вместе, и это будет беспокоить всех, кроме практичного домовладельца и баварских полицейских. Али и Эмми, раздавленные одиночеством в бюргерском мирке, прирастут друг к другу, несмотря на косые взгляды и невидимые стены, за которые от них спрячутся якобы благополучные соседи, чванливые коллеги, прохожие, официанты и собственная семья.

Один из самых значительных и точно самый скандальный немецкий режиссер Райнер Вернер Фассбиндер не пряча глаз разбирается с обыкновенным фашизмом на своей родине через тридцать лет после Нюрнбергского процесса и через четыре года после терактов на мюнхенской Олимпиаде. Возвращаясь на место чужого преступления, Фассбиндер снимает в Мюнхене об исламофобии, сексизме и эйджизме как новой охоте на ведьм, и за витриной бытового насилия 70-х, как и концлагерей 30-х, — страх, который съедает душу.

Родившийся через пару недель после окончания Второй мировой и проведший все детство в Баварии, Фассбиндер и его поколение формально были детьми покаявшихся родителей и лицами новой Германии, которая не повторит прошлых ошибок. Но режиссеры немецкой новой волны постоянно оглядывались в прошлое в поисках тревожных знамений и без труда находили призраки газовых камер в послевоенных новостройках и в глазах детей фашистских офицеров. Главная героиня за первым ужином случайно роняет воспоминание о том, как отец, член НСДАП, был против ее отношений с мужем-поляком (воспоминание взято из жизни самой актрисы) — спустя сорок лет теперь уже собственные дети обозначают для Эмми категории допустимого.

Любви все возрасты покорны, но не когда пенсионерка с польской фамилией пригревает дома 40-летнего араба, «свинью» с глазами ребенка и неправильным произношением времен и артиклей. Идеалы здоровой арийской семьи остались прежними, и влюбленным Фассбиндера нет места в обществе здоровых, преуспевающих, белых и молодых. «Немец — хозяин, араб — пес», — говорит Али, чье марокканское имя немцы не могут и не хотят учиться произносить полностью. «Киф киф», — добавляет он на арабском, «кому какое дело», и пожимает плечами — Германия может дать ему только длинный рабочий день и дешевую выпивку после.

Фассбиндер вырос из театра, много писал для подмостков и ставил пьесы, именно поэтому «Страх», вольно переложивший важную голливудскую драму 50-х о возрасте и классе, так часто ставится на сцене и так просто и театрально смотрится на пленке. Снятый за 15 дней и очень маленькие деньги в паре квартир и одном баре, этот фильм — быстрое, четкое и простое высказывание об игре на выбывание в узнаваемом мире, где беспрестанно ведутся поиски лишних.

В свинцовой тишине Эмми и Али придут поужинать в любимое заведение Гитлера в Мюнхене, и официант застынет на месте — съеденная страхом, его душа вряд ли зашевелится, но ноги заспешат в надежде на чаевые. Через время все когда-то отвернувшиеся — от продавца в магазине до старшего сына — начнут лицемерно улыбаться и будут подчеркнуто милы, как только им потребуется помощь. Али переночует у другой женщины, потому что она умеет готовить кускус, а Эмми, помирившись с товарками на работе, будет смотреть свысока на новенькую югославскую уборщицу.

Фассбиндер беспощадно выворачивает героев, которые становятся отвратительны, как только перестают быть уязвимы. Страх начинает трапезу в тот день, когда мы впервые чувствуем себя безнаказанными за равнодушие или злословие, и не уйдет с этого обеда голодным.