Кино«Милая Фрэнсис»
и кризис 20-летних

На этой неделе в российский прокат выходит новый фильм Ноа Баумбаха «Милая Фрэнсис» — черно-белая драмеди про поиски своего призвания и места в жизни, которые ведет молодая танцовщица Фрэнсис Ха. О том, какой он, кризис среднего возраста у сегодняшних 27-летних, и почему в комплект к нему непременно прилагается грустная история расставания с лучшим другом, объясняет Алиса Таежная.

Ноа Баумбах

режиссер

«Расскажи историю про нас», — подсказывает обаятельная бездельница Фрэнсис своей подруге Софи, лежа на кровати в бруклинской квартире. Обе радуются гонорару, который подоспел к ужину, постоянно думают о ренте и переезде, соглашаются на подработки и ищут лестницу в небо — как-никак они живут в главном городе мира, но секрет успеха давно потерян, и искать его надо без подсказок. Софи и Фрэнсис в двадцатый раз раскладывают идеальный сценарий: мы прославимся, мы всегда будем вместе, все будет хорошо — в 27 это чуть ли не последнее в жизни «все будет хорошо», в котором больше веры, чем самовнушения.

В мире существует много тонких или бесцеремонных buddy movies. Но снять buddy movie о девушках пришло в голову режиссеру Ноа Баумбаху и актрисе Грете Гервиг. Они написали сценарий чуть ли не по email и приклеенным стикерам post-it, по нотам и тональностям придумав легкий и незабываемый портрет поколения Y, про которое пока убедительнее всего говорит статистика, а не литература. Пока сайты для менеджеров и хэдхантеров переполнены советами, что делать с немотивированными миллениалами (то есть с нами), которым хочется только танцевать и спотыкаться, миллениалы числом и оптимизмом захватывают мир и не готовы на раз проститься с детскими фантазиями. Кидалт Фрэнсис Ха и миллионы ей подобных давно сидят за одним столом со взрослыми, но продолжают говорить невпопад и есть руками, пока окружающий мир растерян и нахмурен в попытках понять наши неоднозначные сообщения.

44-летний Ноа Баумбах — ребенок из хорошей семьи в планетарном масштабе: сын кинокритиков из привилегированного бруклинского района Парк-Слоуп, росший на диалогах из New Yorker и Village Voice. В юности безуспешный стендап-комик — теперь соавтор Уэса Андерсена и Билла Мюррея. Духовный сын Питера Богдановича и фанат Вуди Аллена, назвавший сына Ромером, он действительно пишет сценарии в кафе Вест-Виллидж и снимает на ручную камеру. Как и его фильмы, сам Баумбах мог бы быть язвительной пародией на жителя мегаполиса, но таким не стал во многом благодаря безграничной наблюдательности и неизбывной печали, с которой он смотрит на своих героев тогда, когда другие режиссеры тянутся за пазуху за чем-то потяжелее.

В российский прокат фильм Баумбаха «Милая Фрэнсис» выходит 19 сентября

Влюбленный в литературу и явно плененный сложными оборотами публицистики New Yorker, Баумбах вышел в люди в 1995 году с одним из лучших дебютов в американском кино. Будто бы безделица, Kicking and Screaming — история про год из жизни выпускников, которым куда больше нравится подавать надежды, чем давать результаты. Так остроумно, но без упрека режиссер проехался по самолюбованию, прокрастинации и скомканности 20-летних. После Kicking and Screaming Баумбах написал и снял десяток только хороших историй — от всем известного пронзительного «Кальмара и кита» до недооцененных «Гринберга» и «Мистера ревность», но именно светлая печаль и горькая ирония из его первого фильма почти через 20 лет мерцают в новых обстоятельствах и уже в другой героине примерно того же возраста в «Милой Фрэнсис». 

Призрак вечного Холдена Колфилда как всегда появляется, как только заходит речь про coming-of-age: профессию ловца на хлебном поле еще не придумали, поэтому каждый занимает себя чем придется: писаниной, искусством, танцами, на худой конец. Баумбах вспоминает, что придумывая «Милую Фрэнсис», он очень хотел воссоздать легкое ощущение дебюта. Снимая свой черно-белый «Манхэттен» в Бруклине (уже каждый ленивый сравнил «Милую Фрэнсис» с классикой Вуди Алена), Баумбах меняет самовлюбленного ипохондрика на зацикленную на себе, растерянную и зависимую от окружающих Фрэнсис — парт-таймера в балетной школе, которая мечтает быть танцовщицей, но по-настоящему ничего для этого не делает. Пока большинство раздражают тысячи wannabe-танцоров, актеров, режиссеров и дизайнеров, Баумбах защищает и лелеет Фрэнсис, хотя на нее так легко навесить ярлык «заводы стоят». В сквозных мелочах он показывает привычный и любимый, но уже совсем неуютный мир с беспощадной экономикой, где танцующие и неунывающие живут где-нибудь в Бушвике, нормально едят только в день зарплаты, в удобных кроссовках и куртке с чужого плеча догоняют автобус и ни при каких условиях не получат и осколка американской мечты. Как и Аллен, Баумбах говорит о городе, без которого эта история невозможна, и чувствах, которые зреют на плодородной почве принятого в этом городе образа жизни. Но фильм Баумбаха рассказывает про беззаветную влюбленность совершенно другого рода — в близкое человеческое существо, лучшего друга.

Фрэнсис Ха объясняет, что такое отношения

«Фрэнсис Ха» — настоящее брэйкап-муви, где жизнь неминуемо разводит двоих по разные стороны, потому что прошло время общих кроватей и кончился срок годности планов по завоеванию мира. Как любой ромком с драмой в самом начале, фильм состоит из поспешных ошибок и нелепых проверок себя на прочность, когда человек внезапно остается один и решает доказать миру, что начинать все заново никогда не поздно. Сценариев миллион, и все кажутся соблазнительными. Съехаться с посторонними людьми? Довольно приятная история до первой крупной ссоры из-за дурацких мелочей. Объяснить взрослым смысл отношений? Они точно решат, что ты обкурена. Сходить на свидание и заплатить за ужин пополам? Он неплохой парень, но не оценит этот жест. Увидеть Париж и умереть? От тоски — нет ничего печальнее Эйфелевой башни, когда сидишь на балконе одна.

Фрэнсис — органически другая: в словах, жестах и движениях. Неупорядоченная и искрящаяся Грета Гервиг играла в баумбаховском «Гринберге», прославилась среди американских независимых в мамблкорах Джо Сванберга, появилась в небольшой роли у Вуди Аллена и стала главной «девушкой в беде» у Уита Стиллмана. Но именно в «Милой Фрэнсис», которую они с Баумбахом придумали в начале своего романа в письмах (а он перерос в настоящие отношения), она обретает невероятную для вымышленного персонажа правдоподобность и энергетику.

Подобную историю загулявшей тусовщицы рассказывал Майк Ли в «Беззаботной», но не сдержал снисходительной ухмылки. Может показаться, что про тех же девочек и Бруклин снимает Лена Данэм, но на самом деле ей приятнее надавать героям пощечин по заслугам, чем проявить к ним нежность. В одном из лучших эпизодов своего шоу Луи Си Кей показывает этот мгновенный порыв к сближению уже взрослого человека — поменять дату вылета и остаться еще на пару дней просто потому, что вчера тебя позвали в веселые гости. Его бывшая жена по телефону смеется: «Ах, так ты встретил кого-то», — со стороны пылкая свежая дружба и правда выглядит как страстная одержимость.

В отличие от других перекати-поле, Фрэнсис Ха наблюдает за миром без предубеждения, а свое главное желание может не только осознать, но еще и озвучить. Однако это тот случай, когда сказанное значит уже невозможное. То, чего ты больше всего хочешь, уже было в прошлом, поэтому тебе так легко удается это описать. Можно сделать малое дело и почувствовать себя значимой, начать все по новой и выдумать короткое имя, заплатить не только ренту, но и комиссию с депозитом, не влезая в долги. Можно даже убедить себя, что это хороший конец истории, а боль помогла тебе стать сильнее и лучше. Возможно, когда-нибудь в переполненной комнате на вечеринке ты посмотришь через весь зал и встретишься глазами с ним — со своим лучшим другом, которого ты любишь больше всего на свете. Но прежнее «расскажи о нас» ускользнет безвозвратно и всплывет уже только во влюбленных записях на страницах старого дневника.