Интервью«Я говорю, ем и занимаюсь сексом»: Актриса Евгения Громова о главной роли
в «Верности»

О сценарии 

Когда я прочла сценарий, он мне показался очень чувственным. Это был один из лучших сценариев, которые мне присылали. Думаю, что это история о часто встречающейся проблеме в парах — неумении разговаривать друг с другом. О том, что люди не говорят откровенно из-за страха за отношения или каких-то личных комплексов. Придумывают что-то, и это приводит к множеству бед. Моя героиня вместо того, чтобы поговорить с мужем, начинает совершать отчаянные поступки. Но история хороша не тем, что совершив их, она раскаивается, а тем, что она выбирает путь — для кого-то правильный, для кого-то неправильный, — который приводит её к самой себе.

О режиссёре

Мы не были знакомы с Нигиной до съёмок, пробы стали нашей первой встречей. Конечно, я знала, кто такая Нигина Сайфуллаева. Об особенностях работы с женщиной-режиссёром могу сказать только, что Нигина — первый режиссёр, с которым помимо профессиональных отношений сложились отношения дружеские.

О ревности и изменах

Я никогда не считала себя сверхревнивым человеком. Но удивительным образом, незадолго до этого проекта произошёл случай, побудивший меня задуматься об этом чувстве. Я читала сценарий по горячим следам и, как мне кажется, понимала героиню. 

О кастинге

Когда актёра приглашают на кастинг, он читает какую-то сцену, а дальше режиссёр решает, попал актёр или не попал. Я тоже пришла, прочитала сцену. Во второй раз пробовалась уже с партнёром Сашей Палем. Через пару дней было утверждение. То есть ничего необычного не происходило. Мы говорили не о каких-то откровенных сценах, скорее обсуждали почву — насколько я ревнивый человек, какое место ревность занимает в моей жизни. Понятно, что интимные сцены — это то, что лучше запоминается. Но на самом деле это же не главное там.

О партнёре

Мы давно знакомы с Сашей, в ГИТИСе он учился на курс старше меня. Мы оба жили в общежитии на Трифоновской и довольно тесно и хорошо друг друга знали. У нас не было этапа притирки, когда актёры только знакомятся и пытаются понять, как себя друг с другом вести.

О постельных сценах

Никаких специальных установок у нас с Нигиной не было, мы проработали сценарий, шаг за шагом, чтобы и мне, и ей было понятно, что движет героиней. У нас не было никаких конфликтов или сложностей, мы всё обсуждали.

Постельные сцены были неотъемлемой и органичной частью сценария, поэтому с моей стороны не возникло неприятного или болезненного ощущения. Эти сцены продолжали, дополняли историю, в них есть и отчаяние, и дерзость, и любовь. В них есть драматургия. Прежде всего мы пытались думать о том, что происходит с людьми. Вопрос не стоял так, разденусь я или не разденусь. И вообще, может, это я Нигину уговорила, чтобы она меня раздела. А если серьёзно: мы говорим, едим — это же естественно? И занимаемся сексом — это тоже естественно.

О дискомфорте

Когда я играла Маргариту в Студии театрального искусства, там была сцена, в которой героиня собирается на бал — и я выходила частично обнажённой, так написано у Булгакова, так поставил спектакль режиссёр. Если бы я испытывала дискомфорт от этого, я бы просто отказалась. Я не делаю того, что приносит мне неприятные ощущения. Но когда всё оправданно, вопросов не возникает.

О сексе в кино

У Сокурова есть фильм «Спаси и сохрани» по мотивам «Мадам Бовари», про женщину, которая ищет себя, ищет любви. Это внятное авторское высказывание на тему сексуальных переживаний в жизни женщины, фильм был снят лет тридцать назад. Могу догадываться о реакции, которую он вызвал. Но интересно, что эхо этой реакции всё ещё звучит сейчас, и оно звучало после показа нашего фильма. Но тем не менее секс в российском кинематографе уже был, и сейчас он есть, и он неизбежно будет.

О роли, которую хочется сыграть

У меня нет роли мечты, но мне очень интересны истории, которые со мной не происходили. Например, исторические картины — даже недавний двадцатый век, женщины, которые гибли в лагерях, которые пережили железный занавес. Всё, что связано с войной или Большим террором, всегда меня очень волновало. Мы до сих пор не можем ответить на многие вопросы, хотя в нас жива память о войне, о массовых убийствах.

О кино, которое хочется снять

Мне интересно было бы сделать кино про однополые отношения в России, потому что здесь с ними очень тяжело — просто катастрофа. Если есть возможность уехать, люди уезжают. Коллеги говорят, что про это снимать никто не будет, потому что запрещено законом, но я бы открыла эту тему, если бы появился какой-то сценарий. Я не представляю, чтобы у нас сняли «Жизнь Адель». Но хочется начать прорабатывать ещё одно табу. Хочется делать кино, которое бы готовило нас к переменам.

ФОТОГРАФИИ: TNT Premier Studios