Интервью«Отпечатки Трампа будут во всех моих книгах»: Интервью с писательницей Селестой Инг

В каждом вашем тексте есть место аутсайдеру. Почему они вас так интересуют?

Интерес к другим — врождённый для человека, не так ли? Если вы посмотрите на поле, ваш глаз отыщет цветок или лужу грязи, которая выделяется на фоне травы. Вы замечаете вещи, которые переливаются инаковостью, и то же самое относится к людям. На мой взгляд, одна из целей искусства — обратить внимание, взглянуть поближе и увидеть мир по-новому. И взгляд с точки зрения аутсайдера — прекрасный способ сделать это. Когда вы видите мир через чужие глаза, ваше собственное восприятие мира становится большим.

Как вы столкнулись с осознанием того, что вы немного другая? 

Я всегда отличалась от тех, кто был вокруг меня — очевидно, с этнической точки зрения. Я выросла в районах, где почти не было других людей азиатского происхождения. Ещё одно различие — я была писателем в семье учёных. Я чересчур эмпатична и сверхчувствительна, я склонна быть более эмоциональной, чем многие другие люди, чем следовало бы — мне и это кажется одним из отличий. Но да, расовая принадлежность очевидна с того момента, как вы посмотрите на меня, и, таким образом, является одним из определяющих факторов моей жизни. Поэтому я всегда знала, что буду другой. Я правда не помню времени, когда бы этого не осознавала.

Было ли это отрицательным или положительным опытом?

И то и другое. Мне приходилось иметь дело с дискриминацией и преследованиями, как и любому меньшинству в США. Были люди, судившие меня, прежде чем они узнали меня как следует. Но, будучи аутсайдером, я также более чутка к эмоциям других людей: я всю свою жизнь нуждалась в осознании того, как меня воспринимают другие люди, и это помогло мне развить чувство сопереживания. Я знаю: разрыв между тем, как другие люди видят вас и как вы видите себя, огромен — это даёт мне представление о внутренней борьбе, с которой сталкиваются многие люди, независимо от происхождения. Собственно, это превратило меня в человека, которым я являюсь.

Тогда поговорим об аутсайдере вашей новой книги «И повсюду тлеют пожары» — Мие. одинокая Мать, талантливый фотограф, мерцающий на периферии арт-мира. И вместе с тем она постхиппи, колесящая по всей  стране. Вас привлекает такой стиль жизни а-ля Джек Керуак? 

Я страшный домосед, поэтому я, вероятно, не смогу жить так, как это делает Мия. Однако я глубоко понимаю стремление к новым местам. Часть меня любит стряхнуть пыль прошлого и начать всё с чистого листа, искать всё новые идентификации. Разве вы никогда не хотели стать кем-то другим? Я не уверена, что это действительно возможно, как не уверена и в том, что Мия сбросит ярмо прошлого. Как и все мы.

Раз уж мы говорим о прошлом. Мия была суррогатной матерью, но решила соврать биологическому отцу о выкидыше и оставить девочку себе. Как вы относитесь к суррогатному материнству? 

Я рада, что суррогатное материнство существует как запасной вариант. Это способ для людей иметь ребёнка, когда это невозможно. Это огромный акт любви, спасательный круг для желающих создать семью. Но это порождает сложные взаимоотношения власти и обязанностей. Как многие вещи, это по своей сути не «правильно» или «неправильно» — это просто сложно. 

Ваши пассажи о работе МИИ с фотографией кажутся мне очень точными. Читая о её экспериментальных техниках, я почему-то вспоминал о работах Франчески Вудман, Салли Манн и Дианы Арбус.

Фотографии Мии отражают множество разных влияний — Синди Шерман и да, Салли Манн с Дианой Арбус. Чтобы создать эти вымышленные снимки, я рассмотрела методы, которые применяли современные фотографы (коллаж, трюки с перспективой, искажение или изменение печати с негативом), а затем воображала, как Мия может использовать эти методы для изучения тем, которые больше всего её интересуют: трансформация и возрождение, реинкарнация и идентичность. Начиная с задумки книги, я изучала фотографов, чьими работами, как я думаю, Мия бы восторгалась. Например, Томоко Савада, Анна Палакуннатху Мэттью и Хуан Янь.

В ваших романах аутсайдер чаще всего ещё и интроверт. В одном из ваших интервью вы сказали, что вы тоже интроверт и лучшее, что получается у таких людей, — это наблюдать. Считаете ли вы, что это «нужный» тип характера для будущего писателя?

Вам не обязательно быть интровертом, чтобы стать автором. Нужно быть готовым проводить много времени в вашей собственной голове, и интроверты хороши в этом! Я думаю, что самое важное для писателя — это то, что вы должны быть заинтересованы в людях. Вы должны быть заинтересованы в том, как они действуют, как они думают, почему они делают то, что делают. Поэтому неважно, предпочитаете ли вы смотреть на людей из угла комнаты или разговаривать с ними напрямую, вам нужно узнать о людях, чтобы писать о них.

Место действия вашей первой книги происходит в 70-х, Второй — в 90-х. Перепрыгнете ли вы в 2010-е в третьем романе? В «И повсюду тлеют пожары» часто упоминают Клинтона и Левински. Может, настало время Трампа? 

Самой личности Трампа не будет, но, к сожалению, его отпечатки будут во всех моих последующих книгах. Он вывел самые уродливые элементы нашего общества на поверхность, и из-за него наш нынешний климат настолько насыщен ненавистью и страхом, что он неизбежно раскрашивает всё, в том числе создаваемое нами искусство. Единственный плюс: это напоминает нам о том, что мы действительно ценим и насколько важно активно работать над тем, чтобы способствовать правильным ценностям. К сожалению, я подозреваю, что в обозримом будущем большая часть созданного искусства будет связана со способами борьбы, уродством фанатизма и угнетения. 

Фотографии: Celeste Ng