ИнтервьюСценаристки
«Лондонграда» о том,
как сделать хитовый
сериал в России

СЕГОДНЯ НА СТС СТАРТУЕТ РОССИЙСКИЙ СЕРИАЛ «ЛОНДОНГРАД» об авантюрных приключениях русских в Лондоне: главные герои Михаил и Алиса помогают соотечественникам решать проблемы различного (и не всегда легального) толка. «Лондонград» — история неординарная по ряду причин: его придумала и написала команда друзей, телеканал раскручивает шоу с редким размахом, не говоря уже о том, что у него и без того есть все шансы стать настоящим хитом. Мы поговорили со сценаристками «Лондонграда» Леной Ваниной и Лили Идовой о том, как написать оригинальный сериал в России, поднимется ли у нас развлекательное телевидение с колен и какую роль в этом могут сыграть женщины.

 ВЫ НЕ ТАК ДАВНО НАЧАЛИ ЗАНИМАТЬСЯ СЦЕНАРИЯМИ И ПОЧТИ СРАЗУ ОКАЗАЛИСЬ В КОМАНДЕ СЕРИАЛА, КОТОРЫЙ ЯВНО БУДЕТ ХИТОМ. ВАМ КАЖЕТСЯ, ЭТО СКОРЕЕ ИСКЛЮЧЕНИЕ ИЛИ СЕЙЧАС ОБЪЕКТИВНО УДАЧНЫЙ МОМЕНТ, ЧТОБЫ УХОДИТЬ НА ТВ?

Лена Ванина: Я много лет проработала журналистом, и в какой-то момент, действительно, многие из моих друзей — раз — и стали потихоньку искать отходные пути. Кто-то уходил в рекламу, кто-то совсем менял сферу деятельности, многие шли в сценаристы. Меня часто спрашивают: «Вы ушли из журналистики на телевидение, потому что там платят больше?» Платят, конечно, больше, глупо было бы врать. Но дело не в этом. Если оставить в стороне политику и то, что у нас сейчас творится с рынком медиа, пишущему журналисту в России, начиная с какого-то момента, очень сложно развиваться. Предположим, ты не хочешь становиться медиаменеджером или главным редактором, а хочешь честно писать свои тексты. В идеале — длинные тексты, которые требует времени, сил и денег, потому что крутые журналистские расследования или исследования не делаются за три дня или даже за неделю. Очень мало редакций в России, которые могут себе позволить такие тексты и таких журналистов.

На Западе есть понятная схема: ты зарылся с головой в какую-то тему, написал текст, потом, если это действительно что-то стоящее, сделал из него книгу, потом права на эту книгу купил телеканал HBO. И это не абстракция. Это работающая модель. У нас ничего подобного не происходит. При этом я не могу сказать, что я как-то специально ушла из журналистики. Она позволяет мне сталкиваться с очень разными мирами, находить крутую фактуру, наблюдать за людьми, которых, путешествуя по маршруту «работа — дом», встретить очень сложно. Это очень полезно, когда делаешь кино.

Лили Идова: Медийная индустрия сокращается, а телевидение дает журналистам возможность самореализоваться. В числе авторов «Лондонграда» бывшие редакторы и авторы GQ, The Guardian, «Афиши», Empire и, наверное, чего-то еще. Единственное исключение — я. Я юрист, последние несколько лет работала фотографом и в сценарное дело попала совершенно случайно. Просто всё время получалось, что я оказывалась в эпицентре брейнсторминга Михаила Идова и Андрея Рывкина, когда они начали работать над «Лондонградом». Они спорили, пытались решить, что работает, что нет, и я тоже втянулась в эти споры. Потом Михаилу долго не удавалась одна очень «женская» сцена, и в конце концов он попросил меня набросать ее. Эта сцена вошла в сценарий практически без изменений. Так всё и началось.

насколько вообще на российском тв уважают труд сценаристов? потому что есть ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО здесь к ним ОТНОСЯТСЯ скорее КАК К ИСПОЛНИТЕЛЯМ, А НЕ КАК К АВТОРАМ, ОТ КОТОРЫХ ЗАВИСИТ все ШОУ В ДОЛГОСРОЧНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ. 

Лена Ванина: В России, действительно, считается, что сценарист написал сценарий — и пока, на площадке он уже не появляется. А это совсем не правильно. Потому что когда за день нужно снять 10 минут экранного времени, у всех членов группы огромное количество вопросов, и в сериалах именно сценарист способен ответить на них лучше всего. Отдельный трюк «Лондонграда» был в том, что он снимался блоками по четыре серии. Так в России не делает почти никто, потому что это дорого. А у нас была возможность взглянуть на героя в первом блоке, увидеть, что та интонация, которую мы для него придумали, не работает, и быстро это исправить в следующих блоках. Поэтому мы параллельно писали и сидели на съемках.

Лили Идова: К тому же у «Лондонграда» сложная структура: в каждой серии есть как минимум один центральный «кейс», разрешаемый к концу серии (иногда два), и 2–3 побочных истории, связанные с «горизонтальными» сюжетами всего сезона. В каждом из этих кейсов должно быть как минимум два резких поворота сюжета. Часто бывало, что в уже практически готовой серии находишь небольшую несостыковку или логическую ошибку, пытаешься ее разрешить — и разваливается вся серия. В некоторых сериях от первого драфта не оставалось камня на камне. Вообще это бесконечный процесс. Всегда кажется, что что-то еще можно подтянуть, усилить. По-настоящему переписки заканчиваются только на съемочной площадке.

Вся команда сценаристов «лондонграда» — друзья и близкие люди. Как вы умудрились не перессориться в процессе?

Лили Идова: Это действительно очень сложно — работа над сценарием поглощает тебя целиком, становится очень трудно отделять творческие разногласия от каких-то жизненных ситуаций. Это может разрушить даже самую крепкую и давнюю дружбу. Но нам в этом плане несказанно повезло. Мы с Михаилом и Леной Ваниной работали над «Лондонградом» настолько интенсивно и в такой тесной связи друг с другом, что в какой-то момент просто превратились в один коллективный мозг и все разогласия пропали. Мы даже путешествовали вместе. Но вообще для этой работы нужна довольно толстая шкура: и разногласия, и критика будут всегда, и сохранить хорошие отношения с редактором гораздо труднее, чем с коллегами. Четко распределенных ролей в команде не было. Мы вместе работали над структурой сериала, и каждый сам писал свою серию, а потом редактировали друг друга.

Лена Ванина: Мне, наверное, в жизни сильно повезло. Я всегда работала только с друзьями. По крайней мере, с людьми, которые мне были идеологически близки. И я, честно говоря, представить себе не могу, как может быть иначе. Особенно когда работаешь над сценариями. Мы с Мишей и Лилей после «Лондонграда» сделали еще один большой проект вместе. И сейчас местами уже сложно вспомнить, кому именно принадлежала та или иная мысль. Кажется, что у вас просто есть один коллективный разум, откуда вы достаете нужную идею.

Конечно, я утрирую, и каждому из нас удаются лучше какие-то отдельные штуки: кто-то лучше понимает про средневековую музыку, а кто-то угорает по спортивным велосипедам, — но если вы друг друга не чувствуете, если каждую мысль нужно расшифровывать, ничего, думаю, не выйдет. Хотя у нас бывало так, что мы сидели с Лилей часами, и я говорю: «Лиль, может, так?» Она такая: «Не-е, это какой-то бред». Я говорю: «Окей, может, вот так?» Она: «Не-е, тоже глупость какая-то». Иногда тебе кажется, ну окей, всё, давай тогда сам выдумывай, раз такой умный. Но это чувство неправильное: кто-то обязательно должен критиковать. Это ваш молоточек, которым вы проверяете материал на прочность.

Чтобы получались правдоподобные
и честные персонажи и истории, нужно знать, о чём пишешь

Сейчас много говорят о важности разнообразия в творческих командах, в том числе в рядах сценаристов сериалов: чем больше женщин, или представителей меньшинств в индустрии, тем более правдоподобными и честными будут истории и персонажи.

Лили Идова: Мне кажется, любая творческая работа абсолютно несовместима с affirmative action (так называемая позитивная дискриминация для соблюдения статистического равноправия. — Прим. ред.). Нужно не создавать квоты на меньшинства и женщин, а просто обеспечить всем равные возможности и относиться ко всем непредвзято, тогда и результаты будут отличными и разнообразие не заставит себя ждать. Разумеется, для того чтобы получались честные и правдоподобные персонажи и истории, нужно знать, о чём пишешь. За каждым успешным сценарием стоит огромная подготовительная работа, изучение мира, о котором пишешь. Для меня эта возможность заглянуть в новые субкультуры, пожалуй, самая интересная часть работы. Но это вовсе не значит, что писать можно только о себе или о таких, как ты. Иначе большинство американских сериалов были бы написаны не сценаристами, а полицейскими, врачами неотложки и заключенными в тюрьмах строгого режима. Если женщина хороший сценарист, то она и мужские, и женские персонажи будет писать одинаково хорошо. Хотя мне кажется, что женщине легче писать сцены, в которых женщины взаимодействуют между собой, просто им лучше знакома эта динамика, чем мужчинам. «Оранжевый — хит сезона» вряд ли мог бы быть написан мужской командой.

Лена Ванина: Если говорить про личный опыт, то тут просто есть два метода. Некоторые продюсеры считают, что ты должен писать только про то, что хорошо знаешь. Но есть авторы, которые описывают личный опыт, а получается всё равно какая-то чушь: фактура хорошая, а история не работает. Мне кажется, если тебя увлекает какая-то история очень сильно, но ты про это мало знаешь, — не проблема. Главное — уметь делать ресерч, собирать информацию. Этому меня как раз научили годы журналистской работы. Например, мы сейчас работаем над сценарием про МИД 60-х годов. Никто из нас не жил в 60-е, и наши родители не сотрудники МИДа. И ничего. Для меня такие перевоплощения очень интересны как эксперимент. Мне про стольких людей хочется написать, хочется попытаться понять, как их мир устроен.

Даже в русском кино всех уже утомили шаблонные гендерные роли

А вообще много ли женщин в российской сценарной и сериальной индустрии? нет ощущения, что это пока что мужская среда и в нее сложно пробиться?

Лили Идова: Предубеждения против женщин-сценаристов, конечно же, есть, они мало чем отличаются от предубеждений против женщин в любой другой профессии. В этом проекте я работала вместе с мужем, поэтому, разумеется, часть людей, незнакомых с нашим процессом, считали, что пишет он, а я завариваю чай и приношу ему тапочки.

Лена Ванина: Конечно, если у тебя нет имени и ты девушка, тебе будет сложнее. Я лично сталкивалась с такими взглядами: о, ну ясно, очередная баба, еще и блондинка, наверное, чья-то любовница. Но это всё на самом деле проверяется работой довольно быстро. То есть если люди — уроды, а такие бывают, и недовольны твоей работой только потому, что ты девушка, ну, значит, от таких надо бежать, потому что они тебя потом кинут, даже если ты будешь показывать идеальный результат. Потому что у них в голове явно что-то не так устроено. Но если у кого-то есть предрассудок, что вот ты молодая красивая и, наверное, чья-то подружка, а ты приносишь им крутой материал, всё тут же проходит. И тебя начинают уважать только больше. В России есть успешные сценаристки. Никто девушкам не мешает работать, нет никакого мужского лобби, которое тебя куда-то не пускает. Да, есть косые взгляды иногда, ну а где, в какой профессии их нет? Мне кажется, на этот счет нужно просто расслабиться и делать свое дело.

Собственно, ваши представления о равноправии хорошо считываются в «лондонграде» — уже к концу первой серии становится понятно, что главные герои Миша и Алиса ни в чём друг другу не уступают. вы их осознанно писали такими?

Лили Идова: Взаимоотношения Миши и Алисы основаны скорее на классовых, чем на гендерных противоречиях, и на разнице темпераментов. Алиса — Москва, Миша — Питер. Для нее решение кейсов — это планирование и расчет. Дня него — наитие и серьезные риски. И, конечно же, они с самого начала задумывались как равноправные партнеры.

Лена Ванина: Миша и Алиса не просто равноправные, они дополняют друг друга. И там, где одного заносит в силу характера, другой его быстро возвращает в нужное русло. В этом смысле дико круто, что не было никакого желания ни у канала, ни у продюсеров показывать такие традиционные избитые схемы: крутой парень-умник и при нем нежная девочка-красавица. Алиса местами сильнее и умнее Миши. У нее холоднее ум, она может более рационально принять какие-то решения. Нам очень хотелось, чтобы между ними всё время была химия — чтобы их то притягивало друг другу, то чуть-чуть разносило. Мне кажется, что даже в русском кино всех уже утомили шаблонные гендерные роли. Мы все-таки делаем кино для молодых людей. Я вот езжу вожатой в детский лагерь «Камчатка», так там иногда бывает на первый взгляд непонятно по прическе подростка и его манере одеваться — это девочка или мальчик. Им круто с этими парадигмами играть. Ну какие им истории про рыцарей и принцесс?

Не самый типичный подход для российского телевидения, кажется. вы не боялись, что это отпугнет широкую аудиторию?

Лили Идова: «Лондонград» изначально писался как сериал для всех, просто без цинизма по отношению к зрителю. Мы пытались рассказать историю, которая была бы интересна нам самим как фанатам десятков других сериалов, к которым в «Лондонграде» есть масса отсылок.

Лена Ванина: Мне кажется, если ты работаешь для телевидения, ты должен отдавать себе отчет в том, что ты работаешь на широкую аудиторию. Да, может быть, тебе бы хотелось создать медленный сериал с тринадцатью параллельными линиями, который будет понятен ста суперпрокачанным зрителям, но тогда лучше иди и снимай малобюджетное кино, так честнее. Я верю, что для самой широкой аудитории можно делать очень крутые вещи. И я не считаю, что это низкий жанр. Лично для меня это очень большой вызов — сделать что-то, что будет понятно и интересно и бабушке, и ее внуку.

Конечно, всегда хочется, чтобы интеллектуальная, насмотренная публика в фейсбуке написала: «О, это круто, это ни на что не похоже». Но мне ничуть не менее, а может, и более важно понравиться совсем другим людям, не моим ста знакомым. Потому что у моих ста знакомых в фейсбуке и так всё хорошо. Они образованные и умные, и мне самой есть чему у них поучиться, а вот широкая аудитория в силу устройства нашего телевидения смотрит днями напролет всякий треш. И годами верит в то, что телевидение другим не бывает. И вот если им, например, покажется, что лучше смотреть «Лондонград», чем «Доярку из Хацапетовки» — я буду очень рада. Потому что, возможно, чуть-чуть повысится уровень визуальной культуры.

Тех, кто говорит, что публика — быдло, нужно гнать
из профессии

Собственно, проблема с качеством российских сериалов во многом связана с тем, что массовую аудиторию держат за идиотов — и зря.

Лили Идова: Эти обвинения в идиотизме, к сожалению, абсолютно взаимны. Создатели некоторых сериалов думают, что пишут для «тупых», но и зрители именно поэтому считают просмотр сериалов бездарной потерей времени, не требующей концентрации и эмоциональных или интеллектуальных затрат. Я довольно часто слышала от людей в индустрии фразу: «Наш зритель смотрит телевизор затылком, пока режет колбасу». Так покажите ему что-то, ради чего ему стоит повернуться к экрану, может, он тогда и колбасу отложит.

Лена Ванина: Тех, кто говорит, что публика — быдло, нужно гнать из профессии. Такие люди и есть главное зло. Ты не виноват в том, что тебя всю жизнь кормили только вареной колбасой и ни разу не дали попробовать хамон, потому что его просто не было в твоей стране. И это уж точно не значит, что, когда он наконец появился, нужно говорить: «О, ну хамон-то я сам сожру, потому что я гурман, а этот пусть жрет вареную колбасу, он к ней привык, а хамон ему вообще покажется тухлятиной, он его не поймет». Ну, привет, ребята.