ИнтервьюЧарли Ханнэм:
«У меня все сердце
в шрамах»

Про работу с Гильермо дель Торо

Мы знакомы с Гильермо еще со времен кастинга для второго «Хэллбоя», который я с треском провалил. Он совершенно потрясающий человек, который может работать над несколькими гигантскими проектами одновременно и не сойти с ума от нагрузки. Гильермо требует от актеров полной отдачи, но при этом умеет создавать на съемочной площадке очень легкую, веселую атмосферу и всегда очень смешно шутит в сложных ситуациях. Как-то он пригласил меня к себе в офис и рассказал про мир «Тихоокеанского рубежа». Что в фильме будут мифические чудовища кайдзю, которые поднимутся с океанского дна, и гигантские роботы джегеры, которых человечество построит, чтобы надрать этим монстрам задницы. Я так проникся, что не смог ответить ничего более умного, чем «Мужик, это звучит офигенно». В этом весь Гильермо. Он как никто другой умеет заразить тебя идей, да так, что ложишься спать и не можешь заснуть, потому что все еще прокручиваешь ее в голове.    

Про роботов

Все парни одержимы роботами, гоночными тачками и всякими механическими штуками — все это позволяет нам вести себя как дети до самой старости. Я начал сходить с ума по великам, еще когда пешком под стол ходил. Катался на своем первом BMX-байке и представлял, что еду на мотоцикле. Теперь-то у меня есть самый быстрый и чумовой байк на свете Harley-Davidson Dyna Super Glide. В этом смысле «Тихоокеанский рубеж» — мое guilty pleasure. Потому что по сюжету управлять джегерами могут лишь люди, которые связаны с роботами на уровне сознания. И когда ты силой мысли двигаешь механизм размером с небоскреб, который одной левой может разрушить сразу 20 кварталов, это очень крутое ощущение.  

Про худшую работу в своей жизни

Я всегда был экономным парнем, к тому же начал играть довольно рано и к 18 годам зарабатывал актерством достаточно, чтобы не брать никакой дополнительной халтуры. Но рос я в очень бедной семье, так что подростком успел перепробовать все самые дерьмовые работы мира. Хуже всего было собирать овечью шерсть после стригальщиков. Летом в Англию съезжаются толпы австралийских стригальщиков. Это гигантские парни, которые сначала заваливают на землю 70-килограммовые дергающиеся тушки животных, а потом за полторы минуты обривают их наголо — и так 300 раз за день. Моей задачей было собирать шерсть с земли, а она вся была в воске, овечьей крови (потому что овцы брыкаются, и стригальщики их ранят) и мерзком животном жире. В общем, ковырялся я по локти в этом говне и думал, что хуже работы быть не может. Еще как-то подрабатывал сборщиком малины, и это было то еще приключение. Ягоды давились в руках, на сок слетались осы со всей округи и кусали меня целый день. Я могу еще долго рассказывать, но, слава богу, теперь все это просто воспоминания.     

Про водку

Как-то мне подарили бутылку водки, вмороженную в ледяной куб. Она была настолько холодной, что пилась как вода. И что вы думаете — я опустошил ее примерно за полтора часа. Наутро было очень-очень плохо. Но худшее похмелье я, пожалуй, пережил в день своего восемнадцатилетия. Тогда я выпил полторы бутылки ликера Southern Comfort и с тех пор, 15 лет спустя, даже на его этикетку взглянуть не могу, так тошно становится.   

О шрамах

У меня все сердце в шрамах, и каждый — это отдельная история. Есть маленький шрамик на брови, он напоминает о том, как я совершенно по-идиотски попытался выйти сквозь закрытую дверь на работе. Как-то в детстве я мощно навернулся на своем BMX-велике, представляя, что это и не велик вовсе, а мотоцикл. Разбил бровь, да так, что пришлось ехать к хирургу и зашивать. Потом, много лет спустя, выяснилось, что доктор проглядел в ране пару мелких камешков, и они долгое время причиняли мне серьезный дискомфорт, например, когда я ехал на байке, и ветер дул в лицо. Но кто ж знал, что в брови были камни!

Про страсть к золоту

Я большой поклонник золота. Более того, буквально на прошлой неделе купил себе тяжелую, толстую золотую цепочку. Это во мне говорит происхождение: потому что парень из Ньюкасла (Ханнэм родился и вырос в британском городе Ньюкасл-апон-Тайн. — Прим. ред.) всегда останется парнем из Ньюкасла, где бы он ни жил. Мой отец — настоящий работяга, мужик, который всю жизнь впахивал как проклятый — всегда носил много золота, цепочки всякие, и даже представительный золотой Rolex у него был. Я с детства разделял это его пристрастие.

Про родной город и акцент

Раз или два в год я езжу навестить родителей в Ньюкасл-апон-Тайн, хотелось бы чаще, но времени совсем не хватает. Когда я только перебрался в Калифорнию, то потратил просто уйму времени и сил, чтобы избавиться от английского акцента. Зато теперь на съемках «Сынов анархии» провожу по 100 часов в неделю, усиленно изображая калифорнийца. Смешно, что сейчас, когда я приезжаю к родителям в Англию, из-за американского произношения местные воспринимают меня как какого-то заплутавшего пиндоса, но с этим я смирился.  

Про Сета Рогена и свое
драматическое призвание

Отличное было время, когда я, будучи новичком в Лос-Анджелесе, снимался в сериале Undeclared вместе с Сетом Рогеном и кучей классных молодых парней. Мы тусовались круглосуточно, а потом наши дороги как-то разошлись. Почти все те ребята стали комедийными актерами, а я, наоборот, понял, что нет ничего интереснее, чем сниматься в драматическом кино. Я очень благодарен Джадду Апатоу (сценарист и продюсер Undeclared. — Прим. ред.) за тот опыт, просто, видимо, комедия — не мой жанр. Я умею пошутить, но делаю это, только когда меня окружают действительно смешные люди, а так-то комик из меня никудышный.    

Про апокалипсис  

Я много думал о том, что делать, если вдруг наступит конец света. В этом смысле сериал «Ходячие мертвецы» и фильм «Война миров Z», конечно, подлили масла в огонь. Я серьезно подумываю купить полностью автономную ферму, на которой мог бы жить в свое удовольствие и спастись в случае опасности. У меня, как у правильного калифорнийца, уже есть запас золота и коллекция оружия, да и самурайским мечом после съемок в «Тихоокеанском рубеже» я владею очень неплохо. Так что точно выживу.