Мнение«Он — это народ»: Справедлив ли западный взгляд на российскую вину

Текст: Ирина Карпова

Пятничный номер немецкого журнала «Шпигель» на прошлой неделе вышел с портретом Владимира Путина на обложке. Лицо Путина было принтом на трёхцветном худи — в цветах российского флага, разумеется. Лицо обладателя худи, прогуливающегося по одной из центральных улиц Москвы или Санкт-Петербурга, на обложку не попало. Фотографию сопровождал заголовок: «Он — это народ».

Здесь следует сделать отступление и сказать, что базирующийся в Гамбурге журнал «Шпигель» не просто издание с либеральной позицией и образчик того, что российские читатели привыкли считать свободной европейской прессой (именно этому журналу дал первое интервью Алексей Навальный после отравления в Омске и последующего лечения в берлинской клинике «Шарите»), редакторы и авторы «Шпигеля» не гнушаются использовать кликбейтные заголовки, как тот, что приведён выше. Мои немецкие знакомые, чью политическую позицию я бы описала как умеренно консервативную с резким отторжением правых популистов, говорят, что перестали читать журнал из-за того, что он «разжигает». Под этим они подразумевают однобокую подачу материала, где полновесно представлена только одна из двух или нескольких точек зрения.

Отчасти это мнение подтверждается: портрет Путина и подзаголовок «Почему так много россиян поддерживает войну?» предваряет два лонгрида, в которых из почти дюжины спикеров военные действия в Украине поддерживают только двое — безымянная беззубая женщина из сибирской деревни, кому журналист «Шпигеля» купил кочан капусты (у неё не хватило на него денег), и Александр Бородай, депутат Госдумы от «Единой России», бывший премьер самопровозглашённой Донецкой Народной Республики.

Заголовок «Шпигеля» предвосхитил заявление украинского президента Владимира Зеленского, предложившего закрыть границы для россиян. На протяжении пяти месяцев непрекращающихся военных действий немецкие медиа придерживались формулы «война одного человека», но сейчас в этой позиции постепенно намечается поворот — ясно, что всё это не может вершиться руками одного человека, кто же на его стороне? И, конечно, в объектив западной прессы не может не попасть народ Российской Федерации.

На поверку оказывается, что оба лонгрида не разжигают и не обвиняют, а описывают настроения российского общества, точнее одной небольшой её части — либеральной интеллигенции. Московский корреспондент «Шпигеля» Кристиан Эш, проживший в столице 14 лет, разговаривает с теми, кто после 24 февраля остался в России, — с бывшим главредом «Эха Москвы» Алексеем Венедиктовым (Минюст считает Алексея Венедиктова иноагентом. — Прим. ред.), правозащитницей Мариной Литвинович, экс-мэром Екатеринбурга Евгением Ройзманом и уже упомянутым депутатом Бородаем. Репортёр журнала Тимофей Нешитов, петербуржец, живущий и работающий в Германии почти 20 лет, перемещается между Берлином, Варшавой, Вильнюсом и Тбилиси, чтобы поговорить с теми, кто уехал: главредом «Медиазоны» Сергеем Смирновым (Минюст считает «Медиазону» и Сергея Смирнова иноагентами. — Прим. ред.), сатириком и журналистом Виктором Шендеровичем (Минюст считает Виктора Шендеровича иноагентом. — Прим. ред.), адвокатом Навального Иваном Павловым (Минюст считает Ивана Павлова иноагентом. — Прим. ред.) и журналисткой «Новой газеты» Алиной Данилиной. Тон статьи Нешитова куда сильнее эмоционально заряжен, чем материал Эша, он проводит параллели между военной кампанией в Украине и чеченскими войнами 90-х и называет себя «русским пациентом» (прозвище, которое получил после отравления Алексей Навальный), забытым персоналом в огромной больнице.

На мой взгляд, обе статьи показывают просвещённое, рефлексирующее лицо российского общества с действительно небольшим перекосом — точку зрения поддерживающих «специальную военную операцию» отражают только Бородай и политолог, директор закрытого Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин, отказывающийся высказывать позицию после 24 февраля: он служил в вооружённых силах и считает офицерским долгом поддерживать действия российского командования. Российский народ, упомянутый в заголовке и довольно красноречиво показанный на обложке — с портретом Путина на груди, но без лица, — в самих материалах отсутствует. Шендерович, Венедиктов, Смирнов, Ройзман и Литвинович, безусловно, являются российскими гражданами, но они публичные люди, каждый со своим имиджем, даже собранные вместе их точки зрения показывают лишь настроения определённого среза общества — жителей больших городов, с высшим образованием, часто прозападно настроенных, словом, тех людей, кому в сложившейся ситуации есть что терять.

Но даже эти материалы «Шпигеля» свидетельствуют о том, что чем дольше будет продолжаться «военная операция» в Украине, тем больше участников войдут в круг виноватых. Безымянный и безликий русский народ, кого отчасти иллюстрирует женщина, встреченная Тимофеем Нешитовым в магазине 24 февраля — у неё нет денег на зубные протезы и капусту, но она точно знает, что «мы воюем с фашистами в Киеве», — удобный объект для проекции обвинения, одновременно абстрактный и яркий образ, в чьей искренности читатели не должны усомниться.

Одновременно с Владимиром Путиным, появившимся на обложке «Шпигеля», обложку другого популярного немецкого издания «Штерн» занял его друг — экс-канцлер ФРГ Герхард Шрёдер, недавно вышедший из совета директоров «Роснефти». Шрёдер дал «Штерну» эксклюзивное интервью, где рассказал о недавней поездке в Москву, о его отношении к войне и действиях российского правительства. «Почему я должен извиняться?» — спрашивает Шрёдер с обложки журнала. Интервью Шрёдера — это тоже своего рода развёртывание круга вины, но очень деликатное, едва заметное, а сам Шрёдер слишком опытный политик, чтобы поставить себя в неудобное положение. На вопрос журналистов, какова его моральная позиция и почему он не дистанцируется от Путина, Шрёдер рассказывает, что один из членов его гольф-клуба пожаловался на то, что Шрёдера не исключили оттуда, одновременно экс-канцлер, по его словам, получает много писем следующего содержания: хорошо, что в Германии есть человек, который находится в открытой коммуникации с Россией. Интервью Шрёдера посвящено его роли в проектах «Северного потока» и грядущем энергетическом кризисе в Европе, связанном с увеличением цен на газ. Шрёдер открыто осуждает военные действия, но это буквально просто слова, ведь он не просто поддерживает ведение бизнеса, позволяющего РФ получать средства и тем самым продолжать наступление, ещё недавно он был одним из сотрудников этого бизнеса с российской стороны. При этом Шрёдер не может не подчеркнуть: зависимость Германии от российского газа усилилась во время канцлерства Ангелы Меркель.

Но одну фразу Герхарда Шрёдера из этого интервью стоит выделить — ответ на вопрос, хочет ли мира Владимир Путин. «Остановить конфликт как частное лицо вы не сможете, — отвечает Шредер. — Даже если бы у вас была возможность поделиться своими мыслями с власть имущими». Это очень важное замечание, подсвечивающее разницу между частными лицами и теми, у кого в руках находятся инструменты власти, регулирования механизмов общества. В интервью Шрёдера поднимается понятие морали, но в нём нет формулирования вины и ответственности европейской политической элиты, тогда как вся речь экс-канцлера свидетельствует о том, что он был и является агентом интересов российской власти в Европе.

Специальная комиссия была созвана в Ганновере Социал-демократической партией Германии SPD, находящейся сейчас у власти (канцлер Олаф Шольц — её глава), причиной её созыва стало рассмотрение вопроса о лишении Герхарда Шрёдера членства в партии в связи с контактами в России и близостью Владимиру Путину. Комиссия не нашла нарушений устава партии со стороны Шрёдера, и он продолжает оставаться членом SPD.

И здесь уместно ещё раз вспомнить высказывание Ханны Арендт из эссе «Личная ответственность при диктатуре» — неудивительно, что его цитирует в своём материале и Тимофей Нешитов: «Нет такого явления, как коллективная вина или коллективная невиновность; вина и невиновность имеют смысл только в отношении отдельной личности». Поэтому очень важно, когда в прожектор обвинения попадают не безымянные абстрактные пенсионерки, а европейские политики, пожимавшие руку и аплодировавшие диктатору в то время, когда его войска входили на территорию соседних государств, а независимые журналисты получали пулю в подъезде своего дома.

обложка: Марем Гукежев — stock.adobe.com