МнениеРэп и насилие: Почему они так часто соседствуют
Как вышло, что музыкантов то и дело обвиняют в уголовных преступлениях
дмитрий куркин
В ОКТЯБРЕ ПРОШЛОГО ГОДА ПРОТИВ XXXTENTACION, одного из самых популярных новых рэперов в США, были выдвинуты обвинения в домашнем насилии. В то время как его альбом «17» штурмовал вершину чарта Billboard (пластинка держится в первой десятке уже четвертую неделю), появились показания предполагаемой его жертвы, и этот список шокировал даже тех, кто хорошо знаком с историей насилия в рэп-музыке: Джасею Онфрою (настоящее имя XXXTentacion) вменяют удушение и жестокое избиение беременной женщины, насильное удержание взаперти и запугивание. Сам рэпер, у которого к его 19 годам уже есть внушительное криминальное прошлое, неоднократно отрицал все обвинения в свой адрес. Но если суд признает обоснованными хотя бы их часть, Онфрой отправится за решетку надолго.
Каким бы диким ни выглядело дело XXXTentacion, оно вполне укладывается в историю насилия над женщинами, которая почти так же длинна, как история рэп-музыки. Только за последние годы похожие обвинения были предъявлены 50 Cent, Гуччи Мейну, The Game, Mystikal, Kodak Black, Kidd Kidd, Z-Ro и Webbie — причем последний проходит почти по тому же списку статей уголовного кодекса, что и Онфрой. В то время как редкие действительно громкие дела достигают общественного резонанса — Крису Брауну по-прежнему аукается избиение Рианны, — большинство случаев не уходят дальше новостных лент профильных сайтов о хип-хопе и полицейских хроник в таблоидах. Но этих случаев явно слишком много, чтобы говорить о том, что речь идет о простой бытовухе, никак не связанной с мизогиническими порядками, царящими на американской рэп-сцене.
Мужчины, которые ненавидят женщин
Хип-хоп, конечно, не единственный мизогинный жанр в музыке, но, кажется, именно в нем концентрация ненависти к женщинам достигла исторического максимума. Выборки лирики показывают, что почти любой популярный рэпер нет-нет да и отметился мизогиничным панчлайном. Пренебрежение к «bitches» и «hoes», по описаниям, как правило, алчным, вероломным, насквозь лицемерным, не блещущим умом и десятками вешающимся на самого видного парня с района, стало разменной монетой рэп-эстетики. Если рэпер не собирает вокруг себя антураж из стереотипических стриптизерш, его образ в глазах цехового сообщества будет неполным. По сути, женщина в рэпе (если речь не идет о матери или жене) до сих пор низводится до атрибута — такого же, как майбах или цепь из золота в 18 каратов, — и отношение к ней формируется соответствующее, как к объекту.
Женщина в рэпе до сих пор низводится до атрибута — такого же, как майбах или цепь из золота в 18 каратов
Само собой, напускной мачизм и рассуждения о том, сколько десятков женщин мечтают сделать крутому парню минет — часть игры на публику (как и показушный шик с купанием в долларовых купюрах). Эрзац-мизогиния далеко не всегда выдаёт в рэпере потенциального насильника. Классический пример — «The Marshall Mathers LP», в 11 из 14 песнях которого Эминем так или иначе поносит женщин (а трек «Kim», посвященный тогдашней жене рэпера, так и вовсе может считаться образцом лютой ненависти к отдельно взятой женщине). Однако дистанцию между словом и делом никто не отменял: при всех известных претензиях к текстам Эминема и всей сложности его отношений с бывшей супругой, реального обвинения в насилии над женщиной он не получал ни разу.
Тем не менее транслируемая повестка дня так или иначе отпечатывается на статусе женщин в хип-хопе. Новое поколение женщин-эмси, казалось, должно было изменить его, однако, как мы отмечали ранее, они с куда большей готовностью перенимают правила игры и мачистскую риторику как простой и действенный метод осадить соперниц.
Жизнь такая
Законы жанра, впрочем, редко когда появляются из воздуха, а уж в случае хип-хопа — «голоса улиц», в котором аутентика и правда жизни ценятся никак не меньше, чем «флоу» и новаторский продакшен, — и подавно. Повальная нищета, уличная преступность, ранняя беременность (показатели которой в афро-американском сообществе лишь недавно начали снижаться) и расовые предрассудки формируют в итоге тот поэтический сор, из которого растет хип-хопе-лирика.
Недавнее чествование N.W.A. (от байопика «Straight Outta Compton» до введения выживших участников группы в Зал славы рок-н-ролла) почти обошлось без упоминания одного из самых нашумевших мизогинических эпизодов в рэп-истории: избиения Доктором Дре журналистки Ди Барнс в 1991 году. Почти, потому что авторы вышедшего летом документального (и в целом крайне хвалебного) сериала о Дре и его компаньоне Джимми Айовине «The Defiant Ones» не могли пройти мимо этого позорного пятна.
В социуме, где сильные пожирают слабых, роль слабых в большинстве случае уготована женщинам
Вспоминая об этом, рэп-магнат, кажется, вполне искренне раскаивается в содеянном и винит в своем поведении безотцовщину: Верна Гриффин родила его в возрасте 16 лет и разошлась с отцом Дре, когда ребенку было три года. Отсутствие родительской фигуры, по мнению рэпера, сказалось на его отношении к женщинам.
Пример Дре едва ли эксклюзивен для его комьюнити, в котором социальное неблагополучие воспроизводит само себя из поколения в поколение. Не каждому из рэперов, утверждающих, что они «поднялись с самого дна», стоит верить (особенно если это Кид Рок, выросший в семье автодилера), но чаще всего это не сюжет, подсмотренный в сериале «Прослушка», а чистая правда — и речь идет о прозаичных вещах вроде детдомовского детства и необходимости с малых лет толкать наркотики по углам, чтобы заработать на пропитание.
Нужно ли говорить, что в социуме, где сильные пожирают слабых, роль слабых в большинстве случае заранее уготована женщинам?
Сила и Слабость
В том, что рэп-сцена до сих пор легитимизирует насилие по отношению к женщинам и оправдывает агрессоров теми же словами, что и герои памятного ролика «Пацан к успеху шел», нельзя винить только и исключительно среду. Закон и общественная мораль по-прежнему зиждутся на индивидуальной ответственности, а отговоркой «не мы такие, жизнь такая» можно попытаться оправдать любое деяние. Вместе с тем стоит помнить, что, говоря о восходящих звездах рэпа, мы в 90 процентов случаев подразумеваем самое что ни на есть социальное дно.
Ключ к разрешению проблемы, в общем, находится в руках самой хип-хоп-сцены. Многие из рэперов, чьи мизогинические пассажи цитируются до сих пор, успели отречься от своего прежнего женоненавистничества — с одной стороны, а с другой — активно спонсируют социальные проекты, цель которых — сделать жизнь их родного гетто чуть менее плачевной. В конечном счете, рэп — это рупор, и если он может транслировать мизогинию, то и гендерному равенству способен научить: примеры текстов с призывами уважать женщин тоже имеются, пусть они и редки.
Фотографии: Wikimedia Commons, Interscope (1, 2), Polydor Universal
