Книги«Рождение советской женщины»: Отрывок из книги Надежды Плунгян

В издательстве музея современного искусства «Гараж» выходит книга историка и искусствоведа Надежды Плунгян «Рождение советской женщины», в которой она рассказывает историю появления разных женских архетипов советского времени: работницы, крестьянки, лётчицы и других. Публикуем отрывок, который посвящён женским журналам революционной эпохи — «Крестьянке», «Работнице» и другим изданиям, которые формировали новый образ советской женщины.

Женские журналы

Помимо плаката, советская власть с первых лет своего существования обратилась к другому средству массовой пропаганды — женским журналам. Журнал «Работница» был основан ещё в 1914-м, но выходил нерегулярно: тиражи конфисковывали, часть редакции (Надежда Крупская, Инесса Арманд, Людмила Сталь) находилась в эмиграции, часть (Анна Ульянова-Елизарова, Конкордия Самойлова, Елена Розмирович, Злата Лилина) — в России, и до революции вышло всего семь номеров. Предложение восстановить издание с модными образцами и одновременно учредить Бюро работниц было выдвинуто в 1917-м на пленуме Петроградского комитета большевиков. С этого момента, с поправкой на перебои, вызванные Гражданской войной, началась активная централизация партийной работы среди женщин. На первом этапе «странички работниц» и «странички крестьянок» появлялись в главных газетах и журналах, но очень скоро женская пресса приобрела новые очертания и превратилась в разветвлённую и чётко иерархизированную сеть изданий под руководством женотдела. Каждый журнал охватывал свою целевую аудиторию. Главным было издание для партработниц «Коммунистка» (1920–1930), за ним по нисходящей следовали «Работница» (с 1923), «Крестьянка» (с 1922) и, наконец, «Батрачка» (1925–1929); существовали и развлекательные издания, такие как «Журнал для хозяек» (1922–1926) или «Женский журнал» (1926–1930). Им сопутствовали пропагандистские брошюры серии «Библиотечка работницы и крестьянки», которая издавалась на разных языках и освещала бытовые, юридические, медицинские и идеологические вопросы. До 1930 года большими тиражами издавались и всевозможные «памятки делегатки и общественницы».

Если говорить о журнале «Крестьянка», то его взаимодействие с читательницами строилось по схеме политической вербовки. Первым шагом был ликбез: освоение базовых знаний о месте женщины в советской власти, воспринятое крестьянкой от сельской активистки — сотрудницы избы-читальни. Дальше крестьянке предлагалось ознакомиться с материалами журналов, самостоятельно изложить занимающие её проблемы и направить их в письме в столичную редакцию. Если письмо было напечатано, крестьянка официально считалась сельской корреспонденткой (селькоркой) и имела возможность стать делегаткой женского съезда или повышать квалификацию в городе, где существовала сеть работниц-корреспонденток (рабкорок). Верхней ступенью этой лестницы была редакция журнала, а потом, возможно, работа в женотделе — путь, который прошла Клавдия Николаева, редактор «Работницы» с 1917 по 1924 год.

Заветы Ильича

Краткое изложение программы журнала «Крестьянка» — анонимный самодеятельный плакат «Крестьянка! Выполняй заветы Ильича», — вариант лубка «Прежде и теперь», иллюстрирующий одноимённую речь Сталина 1 января 1925 года. Расположенная вверху листа красная звезда с заключённым в ней серпом и молотом — главный акцент композиции — отбрасывает косые лучи в нижние углы плаката. За пределами её света в зеленоватых тенях и дыму кадила толпятся шаржированные типы «старого мира»: священники, кулаки, бабки и знахарки. Треугольник, освещённый звездой, горит праздничными красно-жёлтыми цветами и живописует будущее, где неведомы антисанитария, суета, сглазы, насилие, побои, обогащение и обман. Его нижний уровень — фундамент советского равноправия (сцены совместной работы крестьянок и крестьян в кооперации и делегатское собрание, на котором единогласно выбирают женщину). Выше — школьная столовая и ясли; над ними трудоустройство и просвещение (швейная мастерская и курсы ликбеза). Треугольник венчает дородная, румяная героиня в красном платке и пёстром сарафане. Указывая на советскую звезду, в руке она держит номера «Крестьянки».

При этом внутри праздничной идиллии заметны свои «лишние» элементы. Это женщины старшего поколения — попутчицы-интеллигентки. Их легко узнать по старомодным туфлям с высокой шнуровкой и непокрытым головам: седая фельдшерица в очках и халате, учительница в шали с книгами в кармане, руководительница швейной мастерской в блузе с мелкими пуговицами. В их чертах есть отдалённое эхо нигилисток или бестужевок, «новых женщин» последней четверти XIX века, отходящих в прошлое на фоне единой группы молодых крестьянок в красных платках.

Народный фотомонтаж

«Крестьянка» и «Работница» издавались на плохой бумаге и имели лишь цветные обложки, но ярчайшей их чертой были графические и фотомонтажные иллюстрации — любопытный пример социально конкретной агитации, активно ориентированной на зрительниц и поддерживающей их диалогичные и интерактивные отношения с редакцией. Вплоть до середины 1930-х переписка с читательницами и личные истории сопровождались не только парадными фотопортретами (они иногда выносились на обложки), но и коллажами из множества лиц и фигур.

Формат геометризированного коллажа, включавшего постановочные кадры, опирался на книжный дизайн начала века, типовой для большинства журналов 1920-х годов — от «Смены» и «Огонька» до русскоязычных эмигрантских изданий. Однако в случае женских журналов он воспринимался иначе. Фотоколлажи и любительские репортажные снимки делегаток, коммунарок, работниц разного профиля, красноармеек, железнодорожниц и селькорок представляют собой редкий спектр социальных и исторических документов. Они стали, в особенности для неграмотных читательниц, зримым собранием личных историй и репрезентаций, энциклопедией всего разнообразия гендерных стратегий, которое спустя всего несколько лет исчезло из советского изобразительного пространства. Рядом с образами аплодирующих «народных масс» и усреднённых «передовиков производства» конца 1930-х ранние фотомонтажи выделяются ещё и спектром эмоций. Отчасти оттого, что снимки делались по отдельности, в таких коллективных портретах соединены недовольные, весёлые, серьёзные, внимательные лица.

Жанровая картина

В борьбе за читателя массовые журналы 1920–1930-х — «Красная Нива», «Смена», «Красная панорама» и другие — стремились сделать обложки более красочными, заказывая оформление самым разным художникам, от Бориса Кустодиева до Александра Дейнеки. В таких обложках зарождался не плакатный, а жанровый образ советской крестьянки. Отдаляясь от героизма 1910-х годов, он мог быть как забавным, так и сентиментально-декоративным. Крестьянки на этих обложках катаются на лыжах, подоткнув юбки, слушают радио, учат детей на солнечном пригорке, празднуют урожай, читают журналы в избе-читальне и т. д. На фоне этих поисков (в первую очередь силами мастеров АХРР — неопередвижнической Ассоциации художников революционной России) формировалась и советская жанровая картина.

Среди лучших примеров таких работ, рассказывающих и о новых социальных ролях, и о повседневных практиках эмансипации в деревне, можно назвать камерную вещь Ефима Чепцова «Переподготовка учителей» (1926, ГТГ). Её главные герои — два сельских учителя, занятые чтением учебников или брошюр, и девушка в белом платье и красной косынке, которая смотрит прямо на зрителя. На втором плане картины идёт экзамен, возможно, его принимает городская активистка в красном платке и кожанке, сидящая к нам спиной. Справа две женщины в платьях затесались в центр мужской компании: одна из них подошла прикурить папиросу. Замечу, что юные учительницы будущего чувствуют себя на переаттестации уверенно и весело, тогда как учителя-мужчины не слишком ориентируются в политграмоте и беспокойно погружены в повторение материала.

Широко известным жанровым произведением стали и «Калязинские кружевницы» Евгения Кацмана (1928, ГТГ). Монотонный приём собирательного портрета-фриза, за «натурализм» которого художника много критиковали, позволил ему сопоставить в едином поле очень разные исторические и политические типажи, разные характеры, описанные обстоятельным слогом академиста: в чём-то этот приём близок фотомонтажным склейкам на разворотах «Работницы» и «Крестьянки». На картине тоже лидирует юная девушка, почти девочка в красной косынке и коротком полосатом платье: пока старые крестьянки плетут кружева, она читает им вслух книгу или брошюру.

обложка: общественное достояние