Книги5 романов о том, как пережить насилие
Она не виновата
2021 год, казалось бы, все уже должны были усвоить простые истины, что «нет» значит «нет», что жертва никогда не виновата и что ситуация, когда женщина, оказавшись на улице в тёмное время суток одна, привычно зажимает ключи в руке как кастет, не должна быть нормой (так делает каждая вторая — спросите подруг). Но нет — в комментариях к каждой новости о насилии непременно возникают люди, которые по-прежнему уверены, что на нападение можно «напроситься», а тяжёлая жизненная ситуация или разногласия могут служить оправданием для побоев. Поэтому разговор на тему насилия нельзя считать приевшимся, конъюнктурным или «желанием похайпиться», а поднимать его необходимо постоянно как в прессе, так и в литературе. Вот пять крепких романов, которые помогут изменить свою позицию по отношению к насилию даже тем, кто до сих пор изредка, но ловит себя на мыслях вроде «ей следовало проявить осторожность» или «она сама это спровоцировала».
Текст: Дина Ключарёва
Элизабет Уэтмор
Валентайн
Inspiria, перевод Виктора Голышева
Дебютный роман Элизабет Уэтмор — глубокое исследование культуры насилия и сопутствующих ей явлений вроде мизогинии и виктимблейминга. 1970-е, наутро после Дня святого Валентина беременная Мэри Роуз, жительница техасской Одессы, обнаруживает на пороге своего дома четырнадцатилетнюю мексиканскую девочку. Избитая и окровавленная Глория Рамирес заявляет о том, что всю ночь её насиловал рабочий нефтяной вышки и по совместительству сын местного пастора. Жестокое преступление становится началом общественного разговора о скопившихся расовых, классовых и гендерных проблемах, которые долгие годы замалчивались местными жителями. Мощь прозы Уэтмор в том, что рассказ «минорной Фэнни Флэгг» (как называют Уэтмор читатели) о доле женщин из далёкой американской глубинки 1970-х совсем не кажется чужеродной историей из прошлого. Заменить Одессу на любой российский промышленный город, юную мексиканку — на девушку из Кыргызстана, а её защитницу с ранчо — на кассиршу из «Пятёрочки» — вот и типичная картина привычной нам реальности, где «сама виновата» по-прежнему является частью повседневного нарратива.
Анна Соломон
Утерянная книга В.
Inspiria, перевод Анны Заславской
«Утерянная Книга В.» — это истории трёх женщин, влияющих на судьбы друг друга сквозь время и пространство. 2016 год: сорокалетняя мать двоих детей Лили находится в эпицентре личностного кризиса. Вашингтон 1970-х: Вивиан Барр помогает мужу-сенатору строить карьеру, но попадает в ловушку жестокой патриархальной системы. Ветхозаветные времена: семнадцатилетней сироте Эсфирь предстоит стать второй женой персидского царя Артаксеркса и спасти свой народ. Соломон фантазирует на тему того, что же на самом деле стало с первой женой Артаксеркса и почему её неповиновение мужу является первым упоминаемым в письменном источнике поступком женщины в борьбе за свои права. Каждой из героинь Соломон предстоит сделать выбор: подчиниться сильному и властному мужчине, пойти на поводу у общества или же дать отпор и лицом к лицу встретиться с последствиями своего решения.
Джульет Греймс
Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны
Эксмо, перевод Юлии Фокиной
Семейная сага о судьбе итальянских иммигранток в Америке и влиянии детских травм на всю дальнейшую жизнь. Стелла Фортуна, уроженка бедной Калабрии, носит имя умершей сестры. Её преследуют фатальные события: то подавится куриной косточкой, то обольётся кипящим маслом, а кормление свиней и вовсе может обернуться смертельной опасностью. Вскоре становится понятно, что виной тому вовсе не злой рок — просто девушка подвержена постоянному насилию: её избивает жестокий отец, а мать считает проклятой. Воля к жизни и мечта о свободе помогают Стелле раз за разом превозмогать трудности, которые продолжает подкидывать ей судьба, но до конца избавиться от вбитого с тумаками отца убеждения, что единственное предназначение женщины — это стать хорошей женой и матерью, ей так и не удаётся.
Карин Тюиль
Дела человеческие
Corpus, перевод Елены Тарусиной
Небольшой, но впечатляющий интеллектуальный роман о принципе согласия и «серой зоне», которой по-прежнему остаётся дискуссия о насилии в судебно-правовой системе. На первый взгляд, журналист-политолог Жан, его жена Клер, известная эссеистка, и их сын Александр, студент Стэнфорда, — это образцовое семейство, словно сошедшее с рекламной картинки жилищного комплекса или программы страхования жизни. Но эта иллюзия вскоре рушится: Клер выпускает весьма спорную статью о связи ислама с домогательствами, а Александра, вернувшегося в Париж на каникулы, обвиняют в изнасиловании. На волне #MeToo его дело получает небывалый резонанс, и ситуация с, казалось бы, предсказуемым исходом «слово белого, уверенного в себе студента престижного университета против слова едва окончившей школу девушки из ортодоксальной семьи» принимает совершенно неожиданный поворот.
Лидия Чарская
Кошмар
Зёрна
«Кошмар» — нехарактерное, а потому малоизвестное произведение Чарской, знаменитой в первую очередь легковесными в своей наивной жизнерадостности повестями о юных институтках. Первая мировая война, молодой муж Нины Корсаровой отправляется на фронт. Сама же Нина вынуждена бежать из Петрограда, когда приходит известие, что к городу подступают враги. Но случается трагедия: группа беженцев натыкается на немецкий взвод, и Нина, став жертвой сексуального насилия, беременеет от высокопоставленного офицера. Чарская ставит свою эмоциональную героиню перед испытанием, которое и не снилось институткам: Нине нужно решить, как быть с нежеланным ребёнком, сообщить о нём искалеченному на войне мужу-собственнику и попытаться заново выстроить свою разбитую вдребезги жизнь.