Книги«Becoming»: Отрывок
из автобиографии
Мишель Обамы
О начале президентского срока Барака
В издательстве «Бомбора» выходит биография Мишель Обамы «Becoming. Моя история». Мемуары бывшей первой леди США уже успели стать бестселлером: книгу перевели на тридцать два языка и продали тиражом более трёх миллионов экземпляров. Мы публикуем отрывок книги о начале президентского срока Барака Обамы — и о том, каким этот период стал для Мишель как первой афроамериканки в Белом доме.
. . .
Не существует самоучителя «Как быть первой леди Соединённых Штатов». Формально это не работа и не официальное звание. Оно не подразумевает зарплаты и служебной инструкции. Это что-то вроде мотоциклетной коляски при транспорте президента, и к тому времени, как я в неё залезла, в ней побывали уже сорок три женщины, поступавшие по-разному.
Я знала лишь немного о предыдущих первых леди и о том, что они делали. Джеки Кеннеди обновила интерьер Белого дома. Розалин Картер присутствовала на заседаниях в администрации президента, Нэнси Рейган попала в какую-то неприятную ситуацию, принимая в подарок дизайнерские платья, а Хиллари Клинтон высмеивали за то, что она взяла на себя некоторые обязанности в администрации мужа. Пару лет назад, обедая в Сенате США с мужьями и жёнами сенаторов, я наблюдала — наполовину в шоке, наполовину в благоговении — за тем, как Лора Буш безмятежно и с улыбкой позировала для официальных фотографий с сотней разных людей, ни разу не потеряв самообладания и не нуждаясь в перерыве. Первые леди появлялись в новостях, пили чай с супругами иностранных сановников, посылали официальные поздравления по праздникам и надевали красивые платья на государственные обеды. А в одной или двух сферах старались занять ведущие позиции.
Меня будут оценивать по другим критериям. Как первая леди-афроамериканка, ступившая в Белый дом, я была «иной» почти по умолчанию. Если мои белые предшественницы получали на всё благословение автоматически, то в случае со мной вряд ли будет так же. В ходе предвыборной кампании я поняла, что должна стать лучше, быстрее, умнее и сильнее. Благословение мне придётся заслужить. Я боялась, что многие американцы не увидят во мне своё отражение, им не будет близка моя история. Знала, что меня начнут критиковать, не дожидаясь, пока я освоюсь в новой роли. И если дело бы дошло до осуждения, я оказалась бы уязвима перед необоснованными страхами и расовыми стереотипами, оставшимися в общественном бессознательном, готовыми всплыть на поверхность при первом же слухе или инсинуации.
Если вы не будете заниматься самоопределением, вас быстро и неточно определят другие. Меня не интересовала пассивная роль, я не ждала, что команда Барака направит меня
Я была польщена и взволнована ролью первой леди, но ни на секунду не заблуждалась, будто с лёгкостью соскользну в гламурную жизнь. Никому, в чьё самоопределение входят слова «первый» и «чёрный», не может быть легко. Я стояла у подножия горы и должна была взобраться на неё для своего же блага.
Всё это возродило старый внутренний вопрос и ответ на него. Он оставался со мной со времён средней школы, когда я появилась в Уитни Янг, охваченная сомнением. Уверенность, как я поняла тогда, должна идти изнутри. Я уже много раз повторяла себе эти слова, преодолевая разные вершины.
Достаточно ли я хороша? Да, достаточно.
Семьдесят шесть дней между выборами и инаугурацией были временем, когда я должна была начать создавать образ первой леди. Вырвавшись из корпоративного права ради более значимой для меня общественной работы, я знала, что буду счастлива, активно работая над достижением реальных результатов. Я намеревалась сделать то, что обещала супругам военных во время предвыборной кампании, — дать возможность быть услышанными и получить поддержку. К тому же меня посетила идея разбить садик возле Белого дома и стремление улучшить здоровье и питание детей в масштабах страны.
Я не хотела заниматься этим между делом. Я намеревалась прибыть в Белый дом с тщательно продуманной стратегией и сильной командой сторонников. Если я и вынесла какой-то урок из всех мерзостей предвыборной кампании, из мириада способов, которыми меня пытались списать со счетов как злую или недостойную женщину, так тот, что общественное мнение заполняет любые пустоты. Если вы не будете заниматься самоопределением, вас быстро и неточно определят другие. Меня не интересовала пассивная роль, я не ждала, что команда Барака направит меня. Пройдя через горнило прошлого года, я знала, что никогда больше не позволю себя бить.
. . .
День инаугурации выдался холодным, температура благодаря ветру ощущалась как 15 градусов (15 градусов по Фаренгейту равны минус 9 по Цельсию. — Прим. ред.). Утром мы с Бараком пошли в церковь с девочками, моей мамой, Крейгом и Келли, Майей, Конрадом и мамой Кайей. Люди начали собираться на аллее Национального молла (Национальный молл в Вашингтоне — комплекс разнообразных памятников и музеев в историческом центре Вашингтона. — Прим. науч. ред.) ещё до рассвета, укутываясь потеплее в ожидании инаугурации. Как бы холодно мне ни было в тот день, я навсегда запомнила, сколько людей простояли под открытым небом гораздо больше часов, чем я, убеждённые, что оно того стоит. Позже мы узнали, что почти два миллиона человек наводнили Национальный молл, прибыв со всех концов страны. Море разнообразия, энергии и надежды простиралось более чем на милю от Капитолия США мимо памятника Вашингтону.
После церкви мы с Бараком направились в Белый дом, чтобы присоединиться к Джо и Джилл, президенту Бушу, вице-президенту Дику Чейни и их жёнам. Мы собрались на кофе и чай, прежде чем отправиться вместе в Капитолий для приведения к присяге. До этого Барак получил коды авторизации, давшие доступ к ядерному арсеналу страны, и необходимую информацию по протоколам их использования. С этого момента, куда бы он ни пошёл, за ним неотступно следовал военный помощник, несущий сорокапятифунтовый (20,4 кг. — Прим. ред.) портфель с кодами аутентификации запуска и сложными устройствами связи, часто называемыми «чемоданчик с ядерной кнопкой». Всё это было тяжёлой ношей.
Как бы холодно мне ни было в тот день,
я навсегда запомнила, сколько людей простояли под открытым небом гораздо больше часов, чем я, убеждённые, что оно того стоит
Для меня церемония инаугурации стала ещё одним из тех странных, замедленных моментов, масштаб которых настолько велик, что сложно осознать происходящее. Нас провели в отдельную комнату в Капитолии перед церемонией, чтобы девочки могли перекусить, а Барак — провести несколько минут наедине со мной, потренироваться класть руку на маленькую красную Библию, которая 150 лет назад принадлежала Аврааму Линкольну. В тот же самый момент наши друзья, родственники и коллеги сели на свои места снаружи. Позже мне пришло в голову, что это был, вероятно, первый раз в истории, когда так много цветных людей сидели на VIP-местах на американской инаугурации перед публикой и всемирной телевизионной аудиторией.
Мы с Бараком понимали, насколько значимым был этот день для многих американцев, особенно для тех, кто являлся частью движения за гражданские права. Барак настоял на том, чтобы включить в число гостей «Лётчиков из Таскиги» («Лётчики из Таскиги» — первые военные лётчики-афроамериканцы. — Прим. науч. ред.), вошедших в историю афроамериканских пилотов и солдат, которые сражались во Второй мировой войне. Он также пригласил «Девятку из Литл-Рока» — девятерых чернокожих, которые в 1957 году, школьниками, одними из первых проверили решение Верховного суда по делу Брауна против Совета по образованию (Оливер Браун и др. против Совета по образованию Топики (англ. Oliver Brown et al. v. Board of Education of Topeka et al.) — судебный процесс, закончившийся решением Верховного суда США в 1954 году, которое признало противоречащим конституции раздельное обучение чернокожих и белых школьников. Решение явилось важным событием в борьбе против расовой сегрегации в США. — Прим. перев.). Они поступили в полностью белую среднюю школу в Арканзасе и выдержали много месяцев жестокости и унижений во имя высшей цели. Теперь они были уже пожилыми гражданами, их волосы поседели, а плечи ссутулились под тяжестью опыта прошедших десятилетий, который они вынесли ради будущих поколений. Барак часто говорил: он стремился подняться по ступеням Белого дома, потому что «Девятка из Литл-Рока» осмелилась подняться по ступеням Центральной средней школы. Из всех исторических общностей, к которым мы принадлежали, эта была, пожалуй, самой важной.