Книги«Девочки» Эммы Клайн: Феминистский роман
о секте 60-х

Текст: Данил Леховицер

Книга 2016 года по версии The Washington Post, The Guardian, Entertainment Weekly, Esquire, Newsweek, Vogue, Glamour, People, Harper’s Bazaar и дюжины других изданий была написана в гараже за какие-то три месяца, да ещё и дебютанткой. Этот факт может удивить поначалу, но автор бестселлера «Девочки», двадцативосьмилетняя Эмма Клайн — уже оформившаяся писательница, не нуждающаяся в скидках на возраст или неопытность. Это подтверждает не только коммерческий успех и вторящие друг другу хвалебные рецензии, но и то, что права на роман куплены в 35 странах — в России он как раз вышел в переводе Анастасии Завозовой в издательстве «Фантом Пресс». И само собой, вскоре «Девочки» перекочуют на экраны.

Главная героиня, повзрослевшая Эви Бойд оглядывается на переливающуюся солнцем Калифорнию 1969 года. Когда-то там же она, только четырнадцатилетняя, отстранённо наблюдала разрыв родителей, от которого изо дня в день сбегала на унылые процедуры по макияжу к подружке Конни, и сохла по соседскому парню. Так продолжалось до тех пор, пока Эви не познакомилась с Сюзанной, Хелен, Донной и Руз, которые и стали её фактической семьёй. Новые подруги отличались от Эви во всём: ездили в угнанном школьном автобусе, воровали еду, жили на ранчо и источали безграничную любовь под присмотром лидера секты Рассела. Как водится, подобные знакомства редко заканчиваются удачно: вскоре девочки совершили нечто, что невольно заставит читателя вспомнить о судьбе зверски убитой Шерон Тейт.

Нет, это не спойлер. В том, что канва «Девочек» списана с печально известной «Семьи» Чарльза Мэнсона, «Храма Народов» Джима Джонса и других радикальных сообществ, сомнений не остаётся уже на десятой странице. В своём романе Клайн доказывает, что подобные преступления не только плотно врастают в мифологию США, но и на протяжении нескольких десятилетий не дают зарубцеваться психологическим шрамам. «Семья» Мэнсона заставила вздрогнуть не только американскую полицию, но и криминальных психологов, что прямо сейчас, к примеру, наглядно демонстрирует сериал «Охотник за разумом». Однако первостепенная задача Клайн — не показать демонизированного эзотерика и визионера, на деле оказывающегося лишь харизматичным, а порою и жалким юношей, но осветить внутренние потрясения тех самых девочек.

«Девочки» в первую очередь не триллер с пульсирующим где-то на фоне саспенсом и даже не документ шестидесятых (хотя отчасти и то и другое), но кропотливое и сочувственное исследование переходного периода, ощетинившейся на взрослый мир молодости. Если угодно, это женская версия романа воспитания — о манипулируемой ярости, подводных камнях становления и неверно истолкованных юношеством знаках, а ещё — о желании быть одновременно и другой, и такой же, как все. Именно это почти что лихорадочное стремление из куколки преобразиться в бабочку, начать примерять взрослые костюмы и выслужиться перед Расселом толкает Эви на необдуманное сплочение с сектой.

При прочтении «Девочек» можешь пожалеть только об одном — что книга не попала к нам во впечатлительные тинейджерские годы. Дебют Клайн напоминает о романах, лидирующих в букеровских гонках последних лет: «Эйлин» Отессы Мошфег и «История волков» Эмили Фридлунд. Эмоциональная карта этих работ отчётливо женская: все три описывают осознание собственной сексуальности, приходящие с метаморфозами взрослеющего тела.

Клайн рассуждает о женских преступлениях как реакции на окольцевавший их деспотичный мужской мир. Недаром Эви находится в двух временных отрезках — в «сейчас» и в 1969 году: писательница показывает, как время и гендерный климат подвели всех женщин. Сорок лет пролетело, защищённее себя чувствовать никто не стал, а обид и нажитых пощёчин не поубавилось. «Девочки» акцентируют внимание на уязвимости: уязвимости героинь перед мужчинами и иллюзией свободы, уязвимости крепких стен дома перед головорезами Рассела, уязвимости собственного тела. Клайн мастерски прочёсывает мелкой гребёнкой эту неисследованную почву, да так, что ни одна деталь не проскакивает между зубцов. В копошении быта, круговерти рутины, в защите знакомых вещей и консьюмеризме писательница усматривает затаённую ранимость и страх, которыми и пользуются секты вроде Расселовой.

Уже с первой попытки ей удалось наводнить три сотни страниц ощутимой энергией неистовости и эмпатии, феминистским посылом и повествованием, балансирующим между чистосердечным признанием и документалистикой, художественным вымыслом и дурным сном. То, что «Девочек» всем миром подняли на щит и одарили премиями, само по себе уже хорошо. Но важнее то, что эта книга и вправду может что-то изменить, подсказать, что даже самое загнанное и затравленное сердце — самоценно.

Фотографии: Wikimedia Commons