Искусство«Можно продать всё,
что угодно»: Я занимаюсь NFT-искусством
Рассказывает диджитал-художница Ульяна @jacksheartt
В начале марта Grimes всего за двадцать минут заработала почти шесть миллионов долларов, когда продала цифровую коллекцию искусства WarNymph. Картина робота-гуманоида Софии ушла с онлайн-аукциона за 688 тысяч долларов. Актриса и бизнесвумен Линдси Лохан за семнадцать тысяч долларов продала собственные цифровые портреты, которые потом перекупили почти за шестьдесят тысяч долларов. За всеми этими покупками и продажами стоит технология NFT — not-fungible token, что на русский можно перевести как «невзаимозаменяемый токен». По сути, NFT — это часть блокчейна, в которой записана информация о конкретной транзакции. Блокчейн — это цепочка таких транзакций.
NFT — это новый вид криптоактивов, и сейчас он становится всё более популярным. За прошлый год на фоне пандемии рынок NFT-продаж вырос в четыре раза, а сумма транзакций превысила двести пятьдесят миллионов долларов. NFT можно использовать для продажи чего угодно, но особенно популярны невзаимозаменяемые токены в крипто-арте: по данным платформы CryptoArt, к середине февраля стоимость всех проданных произведений искусства составила сто миллионов долларов. Крипто-артом теперь занимаются даже традиционные площадки для продаж искусства — например, Christie’s продал в марте работу художника Майка Винкельмана почти за семьдесят миллионов долларов.
В России тоже появляются свои представители и представительницы NFT-искусства. Одна из них — это диджитал-художница Ульяна @jacksheartt, которая уже успешно продаёт свои работы на NFT-маркетах. Поговорили с ней о том, что такое криптоискусство, как оно устроено и какая ему уготована судьба.
Антон Данилов
Об интересе к криптоискусству
Раньше я занималась организацией концертов. Много контактировала с художниками, заказывала у них постеры для концертных афиш. Рисую я с детства, но никогда не позиционировала себя как художницу, хотя всегда хотелось. Мне было непонятно, как можно начать это дело. Потом пришла пандемия — и я подумала, что это отличная возможность уйти из концертной сферы.
Когда всё закрыли, я жила в Москве, но потом переехала в родной город в Нижегородской области, где я могу жить в своей квартире без родителей. Я ушла из концертной сферы, деньги быстро закончились, другую работу я не хотела искать. Мне хотелось учиться 3D, так что я решила, что лучше буду сидеть за компом в своём городе, чем платить за аренду в Москве. С тех пор и сижу.
Когда ты начинаешь работать в 3D, то сначала повторяешь, смотришь за другими. У меня всегда было своё видение, но когда я рисовала, мне всё равно не нравилось то, что выходило. Работы были очень далеки от их образа в моей голове. Когда я начала этим заниматься, у меня не было никакой базы, при этом у меня большая насмотренность: последние лет десять я постоянно что-то смотрю. 3D представлялся мне сложным. Я боялась подступиться, а тут случился карантин — и через два-три месяца у меня начало получаться что-то вменяемое. Оказалось, что в 3D достаточно легко работать, если разобраться. Можно довольно быстро начать делать что-то реалистичное.
Сначала я предлагала 3D-работы всем своим знакомым музыкантам, хотела делать им обложки. В итоге я сделала две или три — бесплатно, потому что ни у кого нет денег. Скоро выйдет ещё одна обложка, которую я делала почти год назад для одного из моих любимых музыкантов, Hot Sugar.
О собственном
NFT-искусстве
Я подписана на многих 3D-художников. Мне очень нравится Саша Кац: я фолловлю её со школы, то есть уже очень давно. Ещё мне нравится творчество Никиты Реплянского. Они постили свои работы, которые продаются на Superrare — это крутая платформа, на которую сложно попасть. Я видела эти и миллион других аналогичных постов, но тогда ещё ничего в этом не понимала. Правда, в голове уже тогда отложилось, что существуют площадки, которые работают с криптоискусством.
Когда в России случился бум клабхауса, Никита в сториз рассказал, что собирается комната про крипто-арт. Было круто, что кто-то объяснял всё это на русском языке, не нужно читать миллиард статей на английском, которые я не до конца понимала. Можно было зайти, послушать и понять, что происходит. Тогда я узнала, что художник Brickspacer продал работу с Навальным за два эфира («эфир» — это сленговое название криптовалюты Ethereum, ETH. Сейчас один эфир эквивалентен почти ста сорока тысячам рублей. — Прим. ред.). По-моему, половину денег он перевёл «ФБК». Тогда я подумала, что NFT-искусство — это круто, надо следить. Потом появился канал в телеграме. Сейчас там уже девять с половиной тысяч человек, хотя месяц назад он был пустой. У этого канала есть чат, и я там тоже сижу. Так в России началась золотая лихорадка на NFT-искусство.
Тогда же мне тоже захотелось продавать свои работы с NFT. Сначала нужно было зарегистрировать кошелёк. Я установила самый простой, который работает со всеми сервисами, он называется Metamask. Он встроен в браузер, поэтому считается не до конца безопасным. Зато он удобный. Через обменник там можно покупать криптовалюту.
Ещё я начала активно вести твиттер на английском языке, чтобы как-то взаимодействовать с международным сообществом, подписываться на других интересных людей. Смотреть, кто что покупает, кто что продаёт, за сколько.
Что такое NFT-искусство
Есть несколько простых визуальных объяснений, что такое NFT. Художественный критик Джерри Сальтц в твиттере спросил, что такое NFT, и художник из Германии Марио Клингеман ему ответил: «Давай я тебе объясню». Клингеман заскринил два твита, выложил их на Rarible и назвал работу «This is an NFT, Jerry». Там её уже хотят перекупить за один эфир (почти тысяча девятьсот долларов. — Прим. ред.). Один чувак сделал картинку, где слева в прямоугольнике написано «JPG», а справа — «NFT» с синей галочкой верификации: на Foundation эту работу купили за семьдесят четыре эфира (почти десять миллионов рублей. — Прим. ред.).
NFT в таком случае подтверждает подлинность, уникальность чего-либо. Как на обычном арт-рынке. Например, кто-то хочет купить работу Покраса Лампаса. Сразу будет понятно, что если другой человек будет выдавать свои работы за творчество Покраса, то ему никто не поверит: все знают, кто такой Лампас, что он делает, где его работы выставляются. Здесь примерно то же самое: ты верифицируешь работы, говоришь, что ты автор. Чем круче автор, тем престижнее покупать его работы.
Сейчас есть не только много художников, но и много коллекторов (коллекционеров. — Прим. ред.). Если ты коллектор и у тебя намётан глаз, то ты можешь купить работы прикольных чуваков, которые только зашли на рынок. Их работы могут вырасти в цене, и ты потом можешь перепродать их. Это, по сути, инвестиция. Есть коллекторы, которые только инвестируют: они покупают работы известных чуваков и ждут, когда те станут ещё более известными. А кто-то, наоборот, поддерживает не самых известных художников — и смотрит, кто в перспективе может стать популярным.
Токен же, по сути, уникальный код. Он вписан в сеть блокчейна. Соответственно, чтобы работу токенизировать, её нужно вписать в сеть блокчейна. За это нужно платить газ — это комиссия, размер которой зависит от загруженности сети. Многие экоактивисты возмущаются, потому что блокчейн вредит экологии. Я сама не до конца поняла, насколько большая это проблема. Кто-то отрицает урон, кто-то соглашается с ним (серверы блокчейнов потребляют много электроэнергии, повышая выделение углекислого газа. Активисты полагают, что блокчейн ускоряет глобальное потепление. — Прим. ред.). Сейчас хотят сделать Ethereum 2.0, и он по идее будет полностью экологичным.
Токенизировать одну и ту же работу дважды можно, но это сильно повлияет на твою репутацию. Свои работы можно продавать в нескольких экземплярах, но если они существуют в единичном варианте, то они, разумеется, более уникальны, дороже стоят.
Об NFT-маркетах
Есть несколько известных платформ, где можно продавать NFT-искусство. Одна из них — это Rarible, платформа, которую сделали выходцы из России. Их концепция предполагает, что тебе необязательно быть очень известным художником, чтобы выкладывать и продавать свой крипто-арт. У них довольно низкий порог входа: нужно верифицировать свой твиттер и пройти модерацию. Сейчас они добавляют всё больше требований, потому что людей всё больше. Там есть не только арт — есть и фотографии, и нюдсы. Там куча всего, потому что продать можно всё что угодно. Покупку работ на Rarible можно сравнить с коллекционированием карточек в детстве, только теперь эти виртуальные.
На Rarible художник ставит максимальную цену, за которую хочет продать свою работу. Там есть ставки, если одна из них достигает максимальной отметки, то работа продана автоматически. Если нет, то ты можешь или принять меньшую сумму, или просто ждать дальше. Сначала все ставили высокие цены, и я тоже: эту фотографию я оценила в один эфир — ну мало ли! За такую цену у меня её никто не купил, конечно. Но она мне больше всего нравится. Через неделю чувак из чата сделал ставку, кажется, 0,1 эфира. Я подумала, что для меня это уже и так очень много, — и приняла её.
У платформы Foundation модный дизайн, он считается более продвинутым. В самом начале маркета его создатели выбрали пятьдесят художников и раздали им инвайты. Дальше уже эти художники приглашали других художников. Если тебя кто-то пригласил, то, значит, он или она считает тебя прикольным. Меня пригласила девочка из чата, за что ей спасибо. Когда у тебя есть первая продажа, тебе тоже дают сколько-то инвайтов. Вот эту работу я продала на Foundation, и мне дали пять приглашений. Очень интересное чувство, когда ты сама можешь приглашать кого-то.
Ещё есть Superrare, и эта платформа считается самой элитной. Туда очень сложно попасть, потому что всех художников отбирают кураторы площадки. Все считают Superrare золотым билетом, потому что там работы продаются за большую цену, чем на других площадках. При этом у всех платформ есть комиссии. На Rarible она составляет два с половиной процента — это очень мало. На Foundation — все пятнадцать процентов. Там за каждое действие нужно платить.
Сейчас у меня проданы три работы: за 0,15, 0,2 и 0,3 эфира. Это не очень много — кажется, чистыми я заработала около тридцати тысяч рублей. Но для меня это внушительная сумма. Есть примеры, когда российские художники продавали свои работы за два, три или даже пять эфиров. По идее на таких платформах можно продать всё что угодно, хоть тикток. На блокчейне можно записать даже права на недвижимость в будущем, просто пока это не развито, всё в зародышевом состоянии. Всё может повернуться в любую сторону.
О российском
NFT-комьюнити
В российском комьюнити есть и хорошее, и плохое. Из хорошего: у людей разные стили и вкусы, но всё равно все поддерживают друг друга. Все радуются, когда кто-то что-то продаёт. Все пытаются как-то помочь. Я никогда не была в сообществе художников, а они часто делятся инсайтами. Я, например, только там узнала о других программах, в которых можно делать 3D. Мне это прибавило мотивации, я смогла качать скиллы быстрее.
Раз в неделю или чаще в чате происходят дискуссии о том, что такое настоящий арт, а что — ненастоящий. Есть чуваки, которые пришли только за заработком и продают свои работы, которые, условно, вчера сделали по тьюториалам. Коллекционеры часто не разбираются и покупают такие работы, а они не очень высокого уровня.
Ещё почему-то есть мнение, что у женщин работы продаются лучше. Мужчины в чате говорили, что им нужно поменять свои аватарки на женские, чтобы что-то продавать. Видимо, их логика в том, что девушкам легче в жизни. Ещё иногда советуют художницам пойти на OnlyFans, пару раз такое было. Кажется, у них какие-то проблемы — и вместо того, чтобы дальше делать свои работы, они ищут причины, почему у кого-то продаётся, а у них — нет. Один чувак как-то написал: «У меня нет п***ы, значит, я никогда не получу инвайт». Его осадили, но он всё равно не понял, что что-то не так сказал. Мне кажется, состав аудитории там сейчас такой: восемьдесят процентов мужчин и двадцать — женщины.
О будущем NFT-искусства
Интерес к криптоискусству сейчас только растёт. Когда ты продаёшь свою работу, то ты можешь указать, что с ней можно делать. При этом ты и дальше можешь выставлять в её музеях, показывать в инстаграме, а вот перепродавать — нельзя. По всему миру сейчас открываются галереи NFT — по сути, это пространства с большими экранами, где показывают криптоискусство. Но есть и виртуальные галереи. Даже в формате игр: я видела одну, которая чем-то похожа на Minecraft, только без кубической графики. Думаю, скоро таких площадок будет ещё больше. Даже Эрмитаж будет делать первую выставку NFT.
В России интерес к NFT появился, потому что большинство художников бедные. А NFT — это очень быстрые бабки. Особенно острым этот вопрос стал во время пандемии: в криптоискусстве увидели какую-то халяву, поэтому нужно использовать этот шанс. А ещё многим кажется, что крипто-арт — это пузырь, и нужно побыстрее успеть заработать, пока он не лопнул. Но ты никогда не знаешь, что будет. И биткоину предрекали короткую судьбу, да и про сам интернет так говорили.
Много музыкантов понимают, что сейчас можно зарабатывать на этом. Они часто жалуются на стриминговые сервисы из-за маленьких роялти. Но теперь они могут продавать на NFT свои альбомы.
Сейчас самый оптимальный момент, чтобы заниматься криптоискусством: уже есть хоть какое-то сообщество, какие-то статьи, на любой вопрос есть ответ. Много художников рассказывают другим о возможностях. Есть такие, которые помогают молодым — и оплачивают им газ, чтобы они смогли разместить своё искусство. Или покупают работы других ребят. Так они помогают им в продвижении.
Мне кажется, сейчас у меня всё только начинается, поэтому я планирую очень усердно качать скиллы, кристаллизовать свой стиль и повышать узнаваемость и стоимость моих работ. За прошедший месяц у меня прогресс больше, чем за последние полгода. Сейчас я даже заняла денег, чтобы не искать работу и не отвлекаться от процесса.
