КосметичкаМедиаменеджерка Мария Константиниди об алопеции и любимой косметике

О работе и учёбе

Сейчас у меня период максимальной нагрузки: я оканчиваю ВШЭ, пишу диплом о виртуальных инфлюэнсерах (это первая русскоязычная научная работа о них), скоро стану дипломированным медиаменеджером. Ещё прохожу практику в «Таких делах» — занимаюсь SMM и делаю короткие карточки-объяснялки. Параллельно придумываю тексты в журнал «Л’Этуаль» и ещё несколько изданий, ну и, конечно, занимаюсь подкастом.

Концепт проекта «Это разве секс?» я вынашивала несколько лет: понимала, что ниша секс-журналистики практически свободна — есть либо материалы на Wonderzine, либо неадекватные колонки в глянцевых журналах. В подкасте мы пытаемся говорить о сексе человеческим языком, не стесняясь, поднимать важные для нас темы и развенчивать мифы. Мы сами учимся всему вышеперечисленному, и в этом кайф.

Об алопеции

У меня гнездная алопеция уже три года. Волосы дважды выпадали полностью, однажды остались только ресницы. Алопеция почти неизлечима, но вот она я — в кудряшках и улыбающаяся. Очень боюсь, что мне придётся опять через это проходить. Возможно, так и будет, но я пока не готова об этом думать.

В школе меня травили, в университете начали выпадать волосы — можете догадаться, какого мнения я о своём теле. Сейчас, конечно, с этим попроще, но я так и не смогла принять себя лысой. Я даже слово «лысая» по отношению к себе стараюсь не употреблять, всегда говорю «без волос». Но надо быть готовой к любому сценарию развития болезни, над этим мы работаем с психотерапевтом.

Теперь я на иммунодепрессантах — они подавляют иммунитет, чтобы он не атаковал волосяные фолликулы. Это дорогостоящее лечение, и, возможно, мне придётся находиться на нём всю жизнь. Последствий от алопеции немного, но они есть: мне, например, нельзя делать прививки — сначала нужно временно отменить иммуносупрессор; моя аллергия усилилась, оральные контрацептивы принимать нельзя. Но больше всего страдает моё самоощущение: когда я смотрю на себя лысую в зеркало, я не узнаю собственное отражение.

О заботе о себе

Год назад меня в очередной раз бросил молодой человек, с которым я состояла в длительных нездоровых отношениях. Неделю я пролежала на кровати, глядя в окно — в итоге, испугавшись депрессии, пошла к психотерапевту. Думаю, что достигла огромного прогресса за время занятий: перестала корить себя за «лишний» вес, полюбила себя, избавилась от тяги к созависимым отношениям. Сейчас я счастлива и нахожусь в балансе — у меня есть пёс, любимый мужчина, с которым я живу, самый лучший дом, время для работы и время для любимых людей и занятий.

Я стараюсь следить за телом, но скорее в целях заботы о здоровье. Мама с подросткового возраста приучила отслеживать цикл: сначала у меня был маленький календарик, а сейчас приложение. Почти весь режим у меня в смартфоне: я считаю шаги, отмечаю принятые лекарства, количество выпитой воды и алкоголя, сон. Недавно начала заниматься йогой и медитацией. Пока усидчивости и мотивации не очень хватает, но я стараюсь. Самое приятное, что я открыла в уходе за телом в прошлом году, — массаж и сухой пилинг. Массаж помогает расслабиться, правда, после него не хочется вообще ничего делать. А вот с пилингом наоборот — прошёлся по себе щёточкой утром и уже как будто бы проснулся.

О макияже и уходе

В возрасте двух лет я дважды совершала набег на мамину косметичку, и поверьте, наносить блеск для губ на веки придумала я в 1999 году. У меня была куча детской косметики, я её очень любила, хотя куда больше меня увлекал процесс разрисовывания мордашки тем, что принадлежало маме. Сейчас всё примерно так же: мама для меня идеал красоты и баланса во всём. Мне кажется, мама — это я в будущем. Для меня любой разговор с ней — диалог со старшей версией себя. И её косметику я иногда таскаю.

Я бьюти-журналистка, но могу вообще не делать макияж, неделями не наносить тон, а потом вдруг упасть лицом в блёстки. Я отучилась на визажиста, какое-то время красила на съёмках у знакомых, но поняла, что это не моё: я люблю намазать пальцем кислотно-оранжевые тени, глядя в зеркало заднего вида в такси, а потом пойти на вечеринку. Как по мне, тщательно сделанный макияж — это нудятина. Зато обстоятельный уход — это про меня. Я главный адепт масок на земле, у меня в ванной даже есть отдельный шкафчик для них. Конечно, я использую и кислотные тоники, и увлажнение, но маски — моё всё. Раз в неделю я устраиваю себе спа: ложусь в ванну, наношу пять масок одну за другой, делаю пилинг, мажусь маслом — и вот я снова готова к подвигам.

Новым для меня стал уход за кудряшками. Во-первых, до алопеции волосы не вились, а во-вторых, я, кажется, просто забыла, как следить за волосами. Я подобрала хорошие и недорогие шампунь и бальзам, несколько разных масок и кучу стайлинга. Но всё это из категории простых в обращении средств, не люблю заморочки.

О розовом цвете

Меня вырастили в некотором смысле современно: папа одновременно твердил «не верь, не бойся, не проси» и покупал мне розовые платьица. В общем, выросла ни рыба ни мясо: не пацанка, но и не папина дочка. Думаю, что я достаточно сильная, при этом обожаю розовый цвет. В средних классах школы носить его было как-то непрестижно и я всячески отрицала свою любовь к нему. К двадцати годам это прошло, и теперь более розового человека надо поискать. Розовый — это мой базовый цвет в одежде, в макияже и в жизни.