КосметичкаМенеджер магазина «Чук и Гик» Лайса Цагарова
о любимой косметике

Об уходе

Уход за кожей никогда не был для меня сложным или мучительным (не считая моментов, когда родители с азартом выдавливали мне «чёрные точки» на носу в подростковом возрасте). Спасибо генам: я не боролась с акне, у меня нет аллергий и дерматитов, загар ложится красиво и держится долго, растяжек нет, а ссадины и шрамы быстро заживают. Поэтому довольно рано я выработала идеальный для себя принцип: не навреди. То есть — ежедневно очищай и увлажняй кожу, не ешь джанк-фуд, много спи и дыши свежим воздухом. Гораздо позже в этот список попали «наноси санскрин каждый день» и «мягко отшелушивай кожу кислотами и выкинь скрабы». Самое важное, что я приобрела с годами, — это последовательность и регулярность в вопросе ухода. В двадцать лет лечь спать, не смыв макияж, легко. Сейчас я даже не смогу уснуть, не умывшись, мне будет стыдно перед собой, своей кожей и великими королевами бьюти-блогинга, которые смотрят на меня из телеграма. 

О маме, бабушке и корнях

Подростком мне хотелось просто выглядеть круто. Что это значило на самом деле, не знал никто, это было просто моим ощущением, что, например, длинные натуральные волосы — это круто, а вот мелирование или косички — вообще нет. Также я была из команды «Естественная красота» имени моей любимой бабушки и противостояла команде мамы «Самые красивые и нарядные даже в больнице». Мама — фантастической красоты и степени ухоженности женщина, но мне было страшно представить, что когда-нибудь я неминуемо стану на неё похожа и буду делать макияж каждый день. Я выросла, и мне показалось, что всё это время истина была где-то посередине подходов мамы и бабушки. Я очень люблю ухаживать за собой, мне нравится косметика и ощущение «нарядности», но в то же время я не чувствую себя голым уродом, когда выхожу из дома без мейкапа.

А чувствовать себя «собой» я всё ещё учусь. Мне хотелось бы однажды проснуться и принять себя без поправочек на «Ты у нас красивая, но нестандартная», без «Ты у нас девочка крупненькая», без «А ты наполовину чеченка? Как экзотично». Никогда не забуду проклятый детский сад, где мне отказали в роли Золушки по всем этим причинам («Ну где ты видела такую раскосую Золушку с таким размером ноги?») и дали роль восточной принцессы. Это потом я выросла и стала изучать сакральные сказки, и теперь мне есть что сказать по этому поводу воспитательнице: «Светлана Владимировна, персонаж „Золушки“ есть в сказках очень многих народов, а частенько он ещё и мужчина».

Пожалуй, мои нынешние отношения больше всего на свете помогают мне отбиваться от всех этих стандартизирующих призраков прошлого. Так просто: тебя человек любит всё время и говорит, что ты красивая, — и вот ты уже полюбил свой рост, широкие плечи, живот, длинные ступни (ну тут ещё Тарантино спасибо). Вес всё ещё не люблю, но кто его любит, пусть первый бросит в меня камень.

О макияже

Моё лицо и кожа мне нравились всегда. В моей жизни был только один период, когда кожа стала реактивной. Я работала тележурналистом, и однажды меня сделали ведущей утренних новостей. Сначала я очень обрадовалась, что буду такая красивая будить целый город почти каждый день, но потом, когда я оделась, причесалась и накрасилась по своему усмотрению в первый эфир, выяснилось, что абсолютно у каждого — у режиссёра, у редактора, у оператора и даже у звукорежиссёра — есть своё мнение по поводу того, какой я должна быть в кадре. Меня попросили постричься, выдали более чем скромный бюджет на косметику, много советов и несколько уродливых пиджаков спонсорского магазина. На протяжении года пару недель в месяц я покрывала лицо сантиметровым слоем самого плотного тонального крема, эффектно красила глаза и нейтрально — губы, фиксировала волосы доспехами из лака и с этим всем сидела в душной студии, теряя способность видеть после ослепительного студийного освещения, которое ещё и греет не хуже русской печки. Не то чтобы я когда-то сомневалась в том, что некачественная декоративная косметика в больших количествах вредит коже, но тогда точно убедилась. Какое-то время после этого опыта не хотелось красить лицо больше никогда.

Крашусь я вообще немного, макияж для меня не продолжение или выражение моей сути, а скорее просто игра, с которой живётся веселее. Очень рано я научилась рисовать стрелки разных форм и любыми косметическими средствами. Я всегда жила с ощущением того, что моего лица слишком много, черты крупные, поэтому мне нравятся простые и минималистичные решения вроде «голой кожи» и ярких губ. В хорошем настроении рисую смешные точки на веках, если правильно рассчитать угол от зрачка — получается очень круто.

Великий визажист Геворг, с которым нам всем посчастливилось жить в одно время, научил многих, в том числе и меня, рисовать карандашом на слизистой красиво, а не так, чтобы получались кроличьи глаза. Поэтому сейчас у меня цветных карандашей больше, чем в детстве, и все они — для глаз. Когда хочется чего-то эдакого, я просто иду к своим друзьям, визажистам и бьюти-блогерам, которым, как ни крути, виднее. Им я бесконечно доверяю и восхищаюсь, а также ежедневно черпаю из их блогов тонну полезной информации и вдохновения. Маша Ворслав давным-давно помогла мне полюбить своё лицо разным, Адэль стала Вергилием в запутанных кругах ухода за собой. Их блоги — то, что я всегда советую всем, кто не знает, как подступиться к вопросам красоты и ухода. А ещё иногда эти добрые люди дарят мне косметику, которая оказывается очень нужной.

С волосами всё просто: они мне очень нравятся и я ничего не боюсь. Полжизни я их растила после модных детских стрижек, в двадцать два заплела дреды, потом расплела и сделала короткую стрижку. С тех пор моя жизнь — бесконечный карнавал новых стрижек. Каждую из них умудряется сделать красиво Саша Котенкова, которая однажды сделала мне крутую лавандовую прядь — теперь я могу говорить, что я красила волосы. 

Об ароматах

Самая, пожалуй, главная часть моей бьюти-рутины — это ароматы. Запахи — это мой мир, это то, что мне интересно всегда, независимо от состояния и степени принятия себя. Если у меня заложен нос, я становлюсь очень злой, грубой и, по ощущениям, довольно несчастной. Потому что вокруг меня жизнь происходит, а я её не понимаю, не чувствую. Духов у меня много, но не слишком, и всё же почти под каждое настроение мне есть что носить. Я с детства осознанно и неосознанно ищу способы всё больше узнавать о запахах и «набивать нос».

Я стала профессиональным бариста, училась в парфюмерной школе, очень люблю готовить и много этим занимаюсь. Мне кажется, запахи — это не просто машина времени, а ТАРДИС: ты можешь носиться в ней и вдоль временной ленты, и по всем возможным вселенным. Однажды я нашла своего папу во флаконе. Аромат был даже не то чтобы похож на те духи, которыми пользовался папа. Это был запах его затылка, рук после тренировки — сложно описать, но, в общем, я просто разревелась в магазине. А через пару лет на парфюмерной выставке в Милане я случайно познакомилась с парфюмером, который сочинил этот запах, я рассказала ему эту историю и поблагодарила за этот аромат, он незамедлительно залез в свою сумку и высыпал мне в ладони все отливанты этого парфюма, которые привёз с собой. Аромат на тот момент просто сняли с производства, а благодаря доброму сердцу парфюмера запах папиного затылка по сей день со мной.

Всегда стараюсь отслеживать все чувства и воспоминания, которые вызывают запахи, и тогда ощущаю себя по-настоящему счастливой. Вообще, всё, что я поняла за всю жизнь: делать надо то, что действительно нравится и наполняет чувством внутренней справедливости. Мне кажется, это чувство — правильности, гармонии, спокойствия — и есть красота. Исходя из этого мне хотелось бы больше слушать себя, научиться отдыхать и расслаблять тело, вернуться в кофе, готовить и пробовать ещё больше еды, жить в более ароматически интересном месте, чем Москва, и, скорее всего, снова начать плавать.