КосметичкаАктивистка
Катя Костромина
о любимой косметике

О работе догситтера, гострайтинге и активизме

Мне двадцать четыре года — сейчас я ещё гордая студентка журфака МГУ, но через две недели защита диплома, и всё — выпуск. Уже больше года я работаю догситтером. Это значит, что чужие собаки живут у меня, пока их хозяин в отъезде, а я организовываю передержку: гуляю, кормлю, играю, чешу за ушком, решаю конфликтные ситуации. Со стороны это как в детстве: у тебя есть собака, в которую тебе не нужно вкладывать деньги, но на деле же это настоящая взрослая жизнь — ответственность, соблюдение режима, чтение специализированной литературы и тонна стрессоустойчивости для завоевания авторитета. Я очень люблю эту работу, потому что она приносит мне не только доход от того, что я понимаю и люблю, но и огромный положительный фидбэк в виде щенячьего восторга в прямом смысле этого слова.

Ещё я подрабатываю гострайтингом блогов, телеграм-каналов, личных сайтов — от лонгридов до постов в инстаграме. Пишу от имени медийных личностей разного уровня популярности. Чаще всего это непыльная работа: выдаю свои мысли за чужие так, чтобы читатель поверил, что кумир действительно любит, например, творчество Альбера Камю или понимает супрематизм. Хотя отсутствие таких знаний ничего о тебе не говорит, рано или поздно многие поддаются соблазну выглядеть «лучше» в глазах подписчиков — во всех смыслах. Но я сейчас не в том материальном положении, чтобы отговаривать клиента от своих услуг в духе: «То, что ты не отличаешь Фассбендера от Фасбиндера, а Моне от Мане, не делает тебя менее интересным человеком».

В качестве хобби веду телеграм-канал «Территория вина и феминизма» и записываю очень много сториз в инстаграме о феминизме. Мой молодой человек и друзья считают, что я уже активистка и блогер. Я сначала долго открещивалась, но, взглянув на ситуацию трезво, поняла, что они, вероятно, всё же правы. 

Об уходе, спорте и вредных привычках

Для меня уход за собой — это комфорт в собственном теле: я не практикую насильственные или просто приносящие мне дискомфорт практики, даже если они общеприняты. Тут важно отметить, что я всё же вписываюсь в рамки, одобряемые обществом: я от природы высокая и сравнительно стройная, хотя никогда не сидела на диетах. То, что я никак не ограничиваю себя в пищевых привычках и здоровом сне, не вызывает ни у кого, кроме мамы моего парня, бурного возмущения. У меня обычная кожа, на которую не повлиял даже пубертат, поэтому утром я просто умываюсь, увлажняю лицо перед нанесением макияжа, а вечером смываю косметику мицеллярной водой.

Свободное время я люблю проводить с друзьями и гулять. «Понаехав» в столицу семь лет назад, я всё ещё безумно люблю Москву, но всё ещё не знаю её до конца. При этом я очень не люблю физические нагрузки: фитнес, растяжка, бассейн, пробежки, йога — всё это звучит как пытка, но я действительно много хожу. Обожаю кататься на велосипеде: с открытием сезона стараюсь перемещаться крутя педали. Я искренне считаю, что спорт должен быть в кайф. Я легко и с большим удовольствием впишусь в игру в пляжный волейбол, отыграю футбольный матч во дворе, схожу с сестрой на корт для игры в теннис, но никогда не смогу заняться чем-то атлетическим только потому, что тупо «надо». Хорошая физическая и психологическая форма для меня неразрывно связаны.

Мне бы хотелось бросить курить, но пока обманываю себя, что всегда смогу это сделать резким волевым решением. Будучи очень высокой, всё время горблюсь, поэтому планирую пойти на массаж и совмещать приятное с полезным. Стараюсь не забывать делать маникюр, поскольку это единственное, что хотя бы временно спасает от садистской привычки ковырять заусенцы до стадии как у героини «Чёрного лебедя». 

О ровных стрелках и экспериментах в макияже

Я начала краситься в четырнадцать. Разумеется, особенно дерзкие эксперименты проводила дома, а в школу приходила максимум со стрелками на глазах. Мои предпочтения в макияже, одежде и даже поведении как-то особенно травмировали консервативно настроенных учителей. Я так долго делала исключительно стрелки, что быстро набила руку и поняла, как работают и кисточки, и маркеры, как вести линию тоньше и как обыграть своё чуть нависшее веко.

В шестнадцать моя хирургическая точность уже позволяла делать идеально ровные стрелки, и не только себе, но и всем подругам. До двадцати лет в моей косметичке были только помады и подводки всех цветов радуги. От друзей-визажистов я узнала, что большинство косметических продуктов универсальны, так я стала периодически использовать помады как румяна и кремовые тени. Сейчас я экспериментирую именно с тенями, их пигментами и текстурами на глазах, изучаю трансформацию своей внешности и не обращаю внимания на теории цветотипов. Если жить по учебникам макияжа, то я со своими карими глазами всю жизнь была бы обречена на синие смоки-айз. Для меня макияж — это игра, а не свод чётких правил. Это возможность узнать себя, а не понравиться кому-то другому.

О самооценке и моделинге

В начальной и средней школе меня откровенно травили, обзывая «Катей Пушкарёвой» из популярного тогда сериала «Не родись красивой». Несмотря на то что родители всегда поддерживали меня и внушали, что я самая красивая на свете, насмешки сверстников сильно ударили по самооценке. Я несла в себе все эти сомнения молча, никогда не показывая обществу, что сомневаюсь.

Когда я переехала в Москву, меня тут же заметил скаут модельного агентства, и за год комплексы исчезли. С моделингом у меня сложилась нетипичная история, учитывая, какая это токсичная сфера в России. Никогда не могла понять страсть ретушёров к замазыванию моих родинок. Я дама сильно пигментированная, и без них я просто другой человек, которого невозможно узнать. Каждый раз сильно расстраиваюсь, если кто-то классифицирует родинки как «дефект», а после того, как из-за фотографии в документах без этих пятнышек у меня были проблемы с пограничниками в аэропорту, прошу фотографов по возможности сохранить их на готовой картинке.