КосметичкаПереводчица Ольга Лукинская о бодипозитиве
и любимой косметике

Про вкусовщину

Когда я была маленькой, то могла в ответ на предложение что-то попробовать громко заявить, что это невкусно. Продавец на рынке: «Попробуй яблочко, сладкое!» — а маленькая Олечка ему: «Сладкие самые невкусные!» В какой-то момент мама и папа мне объяснили, что лучше говорить «мне не нравится» или «я не люблю», ведь и правда, это МНЕ не нравится и Я не люблю. Сейчас мне кажется, что люди часто путают «красиво» и «мне нравится».

Когда кто-то узнаёт, что я живу в Испании, часто авторитетным тоном заявляет, что там «самые красивые мужчины». Первой во мне включается субъективность, умноженная на избитые стандарты красоты: серьёзно, коротконогие очкарики, лысые к 30 годам — это самые красивые мужчины? Вторым — бодипозитив: я искренне считаю, что все люди красивы, и после рождения ребёнка стала ещё острее это чувствовать, потому что жизнь — чудо сама по себе. А третья реакция — да неужели я буду тратить свои нервы и объяснять про бодипозитив человеку, ведущему диалог на уровне «самые красивые мужчины/женщины — это испанцы/украинки/футболисты и так далее»? Мы-то знаем, что самые красивые люди — сёрферы (шутка).

Я не думаю, что бодипозитив и наличие предпочтений противоречат друг другу. Мне нравится собственное тело без волос и свежий маникюр, а ещё мне нравятся сериалы про двадцать первый век, а вот «Игра престолов» неинтересна, там костюмы. Это же не значит, что сериал ужасен и никто не должен его смотреть. Феминизм — в возможности выбирать и делать как хочется. Меня не задевают чужие небритые подмышки; свои мне нравятся гладкими, и, надеюсь, окружающих это тоже не задевает (на самом деле большинству людей вообще не до меня).

Про «для других» и «для себя»

Мне с детства кажется, что делать что-то, чтобы понравиться другому, — это странная и ненужная фигня. Это притворство, обман. Семья и друзья всегда кажутся мне красивыми, а я им тоже нравлюсь, потому что это я, а не «я-специально-приукрашенная-чтобы-понравиться». Пару недель назад косметолог, которая делает мне эпиляцию, вдруг решила посоветовать (цитирую) «сделать на лобочке игривую татуировочку». Я вздрогнула и ответила, что не хочу, мне это неинтересно. «Ну а как же, мужу понравится». Но как ему может понравиться, если я сделаю через силу то, чего не хочу? К сожалению, жертвенность ради мужчины многие считают нормой, я же в ней вижу узаконенное насилие.

Мне нравится мой возраст, в нём комфортно, я уверена, что тридцать — это новые двадцать в том плане, что можно очень многое начать, а впереди ещё полно времени. Но люблю, когда говорят, что я выгляжу моложе своих лет (не потому, что 34 года — это что-то плохое, а потому, что под «моложе» обычно подразумевают хорошее качество кожи и здоровый цвет лица). И очень не люблю, когда за меня додумывают то, чего нет. Например, говорят «не переживай, совсем незаметно, что у тебя 42-й размер обуви» (а разве я переживаю?), или думают, что я кокетничаю, когда жалуюсь на наличие проблем, обусловленных большой грудью.

Я люблю зарабатывать деньги и люблю тратить их на своё здоровье и внешность. Не жалею на хорошую косметику и инъекции. Хожу в три фитнес-центра: в одном качаюсь, в другом занимаюсь плаваньем с малышом, а третий — это ребята, с которыми я тренируюсь на пляже. После рождения Кристофера я подумала, что люди по такому поводу покупают автомобили, а мне машина не нужна, зато виниры не помешают. Нашла клинику, врача и сделала (и тут же накупила ярких помад). Осенью планирую операцию по уменьшению груди. Я за любые вмешательства в разумных пределах, если человек от них будет чувствовать себя лучше. Если кажется, что новая грудь поможет выйти замуж и завести друзей, то лучше к психотерапевту; а если хочется, чтобы одежда на груди лучше сидела и спина не болела, то можно и к хирургу.

Про привычки

В другой, идеальной, вселенной я бы умела и любила готовить. И готовила бы здоровые завтраки, сложные обеды, белковые ужины, а ещё парочку овощных смузи каждый день. Но в той вселенной, где мы живём, готовить я не люблю и не умею. И не расстраиваюсь, невозможно уметь всё. Зато я часто занимаюсь спортом, не курю, высыпаюсь (даже с семимесячным младенцем), много работаю, хожу на массаж, прохожу больше 10 тысяч шагов в день, регулярно бываю у врачей, каждый год сдаю кровь, делаю скрининг родинок и каждый день пользуюсь солнцезащитным средством.

Я думаю, важно вырабатывать мелкие привычки, вводить какие-то занятия в рутину. Сначала делаешь усилие, а потом без этого уже не можешь. Мы с мужем взяли за правило смотреть хотя бы один фильм в неделю вдвоём. Ещё обязательно каждый день находим 10–15 минут, чтобы поговорить, обсудить прожитый день и планы на завтра. Казалось бы, ерунда, потому что будние дни похожи друг на друга, но это очень сближает и создаёт атмосферу покоя. А в воскресенье обязательно выходим всей семьёй на долгую прогулку и обедаем бургерами.

Про бодипозитив

Я прошла через ненависть к своему телу и неприятие себя, жесточайшие диеты и булимию, тяжёлые режимы тренировок и дня. Был период с тренером, которая посадила меня на дистиллированную воду. Помню, что после тренировки на плечах появлялись кровоподтёки от рукавов футболки, то есть всё разбалансировалось до какой-то экстремальной хрупкости сосудов. Мне удалось вырваться из этого ужаса, но, к сожалению, рецепт не универсальный: я уехала из России. И в Барселоне потихоньку, капля за каплей, начала замечать, что на меня («жирную и немускулистую») засматриваются, что в раздевалке спортзала никто не смотрит с презрением, несмотря на асимметрию груди и складки на боках.

Здесь вообще не осуждают тех, кто не похож на большинство. На приличной работе можно не скрывать татуировки под рукавами; нестандартный цвет волос, выбритые виски, серёжки в носу и бровях — личное дело каждого, качество работы и уровень зарплаты от этого не зависят. Когда мой сын в 8 недель заболел, в приёмном отделении клиники его осматривала внимательная и очень профессиональная педиатрическая медсестра с дредами до пояса. Родителей с новорождёнными встречают улыбками и аккуратной помощью — никаких «дома надо сидеть».

И я думаю, что спокойное отношение к людям, которые выглядят нестандартно, — это лишь малая часть общей культуры восприятия всех на равных. Это и о людях с инвалидностью, и о незрячих, и о людях с синдромом Дауна. Наличие болезни или травмы — не повод отказаться от полноценной жизни, и, что самое главное, желание этой полноценной жизнью жить не встречает сопротивления со стороны общества. С этой позиции внешность — совсем маловажная ерунда.