АроматыКонопля, драконы и корейское кино: Cамые интересные новые ароматы

Самый новый из ароматов Gallivant, доступных в России (их последний Naples, «Неаполь», к нам ещё не приехал), и он же лучший. Редкая вещь — ирис без тоски и сожалений о прошлом, прохладный, рассыпающийся и безучастный к суете и внешним потрясениям, как извёстка белёных стен в древнем городе. Тем, кто любит классический, предельно нейтральный Infusion d’Iris, Prada, но скучает по цвету, наверняка понравится — бледным абрикосовым румянцем на точёных скулах.

«Паразиты» корейского режиссёра Пона Чжун Хо — сатира на тему социального неравенства: есть семейство бедняков, живущих в тёмной и сырой полуподвальной квартире, и есть богачи в роскошном особняке; в ходе фильма первые постепенно перебираются в дом ко вторым — на свет и воздух. «Паразиты» парфюмерные, как и лёгший в их основу фильм, состоят из двух условных пространств — газонной зелени, альдегидов и белых фрезий (особняк), а ещё пачулей, гваяка и волглого, отсыревшего ветивера (подвальный полумрак). Коллизия этих блоков заканчивается поглощением первого: проблески опрятной дизайнерской жизни гаснут в подступающей сырости и промозглой тьме. Финальная картинка духов — тёмное облако со вспышками белых цветов, страшная и красивая.

В прошлом году мы уже писали о том, как душистые дикоросы и сорняки постепенно отвоёвывают своё место под солнцем у томных тубероз и жасминов, залюбленных парфюмерами до полуобморока. И, конечно, не могли упустить из виду одного из самых ярких представителей «дикого» движения — Mal-Aimé отличной марки Parfum d’Empire: его название (с французского переводится как «постылый, нелюбимый») очень точно отражает статус душистых материалов, из которых он собран, в современной парфюмерии. Крапива, девясил, чертополох — до недавнего времени все эти вещи, интересные и сложные, нечасто попадали в формулы и душистые пирамиды. Именно поэтому первое знакомство с Malamata бренда Roos & Roos вызывает дежавю как названием, так и нотами — снова крапива и другая зелень с полей. Акценты, впрочем, здесь расставлены иначе, в узнаваемом авторском стиле парфюмера Доминика Ропьона: там, где у Parfum d’Empire изумрудный колтун и хаос, у Roos & Roos — стройные ряды трав, взявшие под козырёк.

Парфюмер Фабрис Пеллегрен сделал много хороших духов для разных марок, но лучшие достались французам Diptyque. В их числе Eau Duelle, окуренная ладаном и копчёным чаем ваниль, которую до сих пор, спустя двенадцать лет после выпуска, можно считать эталоном несладких ванильных духов. Интересно, когда удачные находки получают новое прочтение — в новом десятилетии, отмеченном совсем другими вкусами; The World According to Arthur — тот самый случай. Взяв за основу всё ту же гармонию из своей Eau Duelle (ваниль, ладан и пряно-травянистый блок), Пеллегрен одевает её по последней моде — в топкий плюш бобов тонка. Получается громче, объёмнее и слаще, но всё ещё очень хорошо. И совсем не по-британски, на что, в общем-то, и намекает дракон на крышке.

Родителям, особенно отцам, нечасто посвящают духи. Обычно вся любовь парфюмеров достаётся жёнам, бывшим девушкам и первым любовям (роковым, само собой), а те немногие истории о папах, рассказанные душистым языком, пусть и трогательные, но грустные. Взять хотя бы Green, первый и уже снятый с производства аромат Byredo, или Dear John британцев Lush, оба — ароматные письма отцам, которых не было рядом со своими детьми. To My Father шведской марки Vihelm Parfumerie — счастливое исключение, тёплые и благополучные духи о семье и доме, пахнущие вечерней гостиной в Стокгольме: кожей, деревянными полами, можжевеловым снюсом и родительским виски в гранёных стаканах. Запах — большой и всеобъемлющий (используйте с аккуратностью), как взрослый мир, а ты рядом с ним — по-детски маленький, но здесь эта разница в масштабе кажется комфортной и правильной.

Согласно описанию в учебнике химии, иридий — твёрдый, тугоплавкий, серебристый металл платиновой группы, очень редкий. Но любители Borderlands, одного из бодрейших шутеров всех времён, наверняка первым делом вспомнят не про химический элемент номер 77, а про эридий — почти одноимённое полезное ископаемое с планеты Пандора, на которой происходит действие игр. Её мантия полностью состоит из фиолетовой, слегка светящейся руды, правда, сама по себе та почти не имеет ценности — зато на Чёрном рынке на слитки очищенного эридия можно купить множество «улучшений». Улучшит вашу жизнь, во всяком случае парфюмерную, и Iridium британской марки Tom Daxon — подмороженный ирис с дягилем и ледяными осколками кедра, красивая и спокойная вещь, своей строгой архитектурой напоминающая French Lover, Frédéric Malle. Ключевая разница в том, что дождь из последнего здесь не успел долететь до земли — превратился в лёд и повис в воздухе звонкими лиловыми хрусталями.

В парфюмерии конопля переживает очередной расцвет — несмотря на скромный коммерческий успех Kinski, возможно, лучшего аромата на эту тему. Новые запуски, однако, явно учитывают сложный опыт предшественников и проводят работу над ошибками, мешающими продажам. Хороший пример — Sweet Leaf французской марки Room 1015, фруктовый каннабис, над которым явно поработали генетики и специалисты по климат-контролю — затхлый и неопрятный (очень правдоподобный) душок Kinski из него вытравили, а теплицу наполнили озонированным воздухом, будто собранным где-то над Гималаями. В результате получили чистую, холодную и сладковатую зелень, которая не заинтересует ни одну служебную собаку в метро. А вот любителей яркой свежести — ещё как.