АроматыЭклектичный букет:
9 главных ароматов этого лета

Lil Fleur — один из самых контрастных и драматичных ароматов шведского бренда Byredo, возможно, потому что посвящен «бушующим эмоциям юности». Но первое, что приходит в голову, когда спустя пару часов после нанесения на кожу все части Lil Fleur складываются в одну картину, — «Солнцестояние», красивейший прошлогодний хоррор: по верхней границе этих духов гуляет нордическая свежесть, плывут венки из диких роз и полощутся на ветру белые полотняные платья, а снизу проступает что-то нутряное и немного тревожное — грубо оструганное дерево, гемоглобин и крепкий звериный дух. Первый настоящий артхаус марки за много лет.

Gucci выпустили новую пару ароматов в линейке The Alchemist's Garden, нарочито полярную. A Chant for the Nymph структурно напоминает прошлогодний Mémoire d’une Odeur, нежный и как будто размытый; разница в том, что вместо ромашки на мускусно-косметический, кремовый тон здесь «линяет» тропический иланг-иланг. A Midnight Stroll, напротив, аромат повышенной чёткости, с яркими и контрастными деталями — тёплым ладаном, горьковатым можжевельником и терпким кипарисом. Ладан здесь совершенно лишен церковных коннотаций: «Ночная прогулка» пахнет лесным костром, сложенным из ароматной и смолистой древесины (возможно, для растопки в него бросили пару кизяков), и благовония кажутся его естественным выдохом. Такие духи, дымные и копчёные, сейчас очень популярны. Некоторые парфюмерные критики даже выделяют их в особое семейство эмпирематических, то есть жжёных, ароматов, но Midnight Stroll выигрывает за счёт своей зеленой свежести.

Как правило, в каждой паре ароматов Molecule и Escentric, выпускаемой раз в несколько лет парфюмером Гезой Шоном, второй — более парфюмерный и ноский. Новый дуэт не исключение: пятую «Молекулу» заклеймили запахом подвала и сырой картошки, зато «Эксцентрик», построенный вокруг того же кашмерана, но в составе полноценной композиции, понравился большинству. Понравится и вам, если, читая «Волхва», вы тоже хотели бы оказаться на греческом острове Спеце, пусть и при менее странных обстоятельствах, но в том же сосновном бору c цикадами и перепелами, в изумрудном дрожании душистого воздуха. Много кипариса, мастики и солнца — жёвкие, как смола, духи.

Новый Peut-Être — перевыпуск одноименного аромата, вышедшего в 1937 году (как пах оригинал, автор не знает). Жанр, в котором он сделан, — цветочная пудра с намёком на ретро, — битком набит одинаковыми и просто похожими духами, в том числе очень хорошими, и сказать с этой сцены что-то принципиально новое очень сложно. Одно и то же стихотворение, впрочем, можно прочитать по-разному — например, проорать в духе актера Петрова (Lipstick Rose, Frédéric Malle) или сделать это так, как сделали авторы Peut-Être: хорошо и с чувством меры. Здесь фиалки и розы растёрты в такую тонкую пудру, что вместо того, чтобы слеживаться в тяжёлые комки, она парит в воздухе, как перламутровая взвесь на картинах Вермеера. Кроме света и сияния, есть в этих духах и совершенно человеческая телесность — тёплый и немного мускусный запах кожи, естественная чистота без скрипа. Если вы давно искали пудровый аромат, который не задушит вас пыльной портьерой, то вот он.

Хайрем Грин, один из лучших парфюмеров-натуральщиков, сделал прекрасную фиалку — не засахаренную, не перетёртую в косметический порошок, а живую. Первые минуты Vivacious — пересказ всех парковых променадов из романов Джейн Остин с их «грядами лесистых холмов» и «широко раскинувшимися рощами», тенистый тёмно-зелёный аккорд подвяленной травы, фиалкового листа и летнего сена. В сердце композиции фиалка становится чуть более сладкой, гвоздично-пряной и косметической, но сохраняет зелёный подбой — есть в ней и рукотворное изящество, и чувство леса, и жизни в красивой глуши. Просторный и видовой аромат.

Оригинальный Good Girl Gone Bad — главный бестселлер на всех рынках Kilian (20–25 % от продаж марки), румяный и пушистый, как персик, и им же пахнущий. Eau Fraîche — его новая летняя версия, надутая морским ветром, точно юбка на набережной. Персики, белые цветы и молочно-древесный гул, напоминающий о классическом Gucci Rush, остались, но появилось много воздуха и соли. Из всех eau fraiche, то есть «свежих вод», выпущенных брендом, эта самая лёгкая и эфирная.

Парфюмерная лилия — жанр сложный, духи, нередко образующие непроницаемый купол из густой и спертой белоцветочности вокруг владельца. Это свойство компонента можно подчеркнуть и даже усилить, и тогда получится что-то вроде Charogne, Etat Libre d’Orange или Fleurs et Flammes, Antonio Alessandria — своеобразные цветы на чердаке, маленькая комната с огромной и сладкой, распластавшейся от угла до угла лилией внутри. Или попытаться его нивелировать, например, с помощью акватической свежести и морской соли (см. хорошо проветренные, минеральные и разреженные Lys Mediterranée, Frédéric Malle и Fathom V, Beaufort London). Новая лилия Yves Saint Laurent занимает промежуточное положение между двумя семействами; веская, крепко сбитая и до краёв начинённая ванильно-миндальным кремом, она решительно держит взятую парфюмером высоту деликатной, уравновешенной солью сладости. Не ждите от Capeline парения, но и не бойтесь задохнуться: пусть плотный, но шёлк.

В современной парфюмерии большим успехом пользуется сюжет про особенную, не такую, как все остальные, розу. Shiseido, например, построили одну из версий аромата Zen вокруг розы «космической». IFF, крупная компания по производству душистых веществ, отправила на орбиту живой цветок, чей запах в условиях невесомости якобы изменился и позже был использован японской маркой в духах. Rose Moceniga итальянцев The Merchant of Venice воспроизводит аромат розы из сада Мочениго — венецианских аристократов, которые прославились главным образом благодаря своим доносам на Джордано Бруно, стоившим ему жизни. Парфюмер Франсис Кюркджян и вовсе вывел свой собственный парфюмерный сорт «Неварте» и собирается делать из него духи.

На фоне этих историй — особенно парфюмерной коллаборации с NASA — легенда Rōzu выглядит неброско, но достойно. Новые духи Aesop посвящены Шарлотте Перьен, одной из немногих женщин-архитекторов и дизайнеров конца 20-ых, и названной в ее честь розе. Вывели этот сорт японские селекционеры — Перьен несколько лет проработала в Японии; своим серебристо-бежевым, слегка дымчатым оттенком роза «Перьен» напоминает бумагу васи, а запахом — зелёный чай с оттенками фруктов. Rōzu же эту садовую цветочность сводит с землистым ветивером, прозрачным дымом и пряным, чайно-анисовым запахом сисо или японской мяты — хорошая роза для тех, кто розу любит издалека и, скорее, на вторых ролях.

Американский натуральщик Дуглас Литтл делает хорошие духи, в частности, для Goop Beauty — парфюмерно-косметической марки Гвинет Пэлтроу (отдушки для знаменитых свечей актрисы его же рук дело). Но если парфюмерия, произведенная Литтлом под зонтиком Goop, кажется спокойной и сангвинической — сплошь ладан да органические абрикосы — то в собственной марке Heretic он позволяет себе куда больше: его новый Florgasm — цветочный фейерверк, пиротехнический фонтан жасмина, туберозы, иланг-иланга, флердоранжа и медовой липы с холодной и колкой искрой розового перца.