АроматыСуги, юдзу, кодо:
9 ароматов, посвящённых Японии

Текст: Ксения Голованова, автор телеграм-канала Nose Republic

Японская культура богата не только древним искусством и удивительными традициями, которые японцы бережно охраняют от исчезновения, но и запахами: сакурой и васаби дело не ограничивается. Мы попросили нашего парфюмерного критика Ксению Голованову выбрать ароматы, которые рассказывают об ольфакторной Японии максимально близко к тексту.

У знаменитого фотографа Ёсинори Мидзутани есть серия работ «Yusurika» — так японцы называют мелких и безобидных комаров-звонцов. Весной, когда Токио поливают дожди, они роятся над реками и производят крыльями тонкий, мелодичный звон, а быстрым движением в воздухе — призрачные пятна на снимках Мидзутани, залитых мягким, молочным светом. Tokyo Bloom — настурции, базилик, одуванчики в речной пойме, самый деликатный парфюмерный гальбанум из всех, что есть, — делит с «Yusurika» свои нежные краски: зелень, туман над водой, розовый мел на городском асфальте. Вот вам весна в большом городе.

Любопытный факт: пыльца суги, или криптомерии, национального дерева Японии, — главная причина поллиноза в стране. Весной, когда золотой цветень носится по горам и долам, японцы дружно надевают гигиенические маски и принимают антигистаминные препараты, в остальные же сезоны любовно нюхают суги и всё, что сделано из его ароматной древесины — а это, пожалуй, полстраны. В Sugi Антуан Мезондье делает нечто обманчиво простое, но гениальное: сводит и без того прохладный, слегка ментоловый древесный аккорд с ледяным оррисом — и просто отходит в сторону, наблюдая, как застывает в воздухе облако ледяного пара. Красиво и немного страшно.

Популярным цитрусом юдзу в Японии ароматизируют примерно всё — от холодного бульона для лапши на завтрак до воды в горячих источниках. Существует даже специальный зимний «уравадза» — так японцы называют маленькие хитрости, которыми активно пользуются в быту, — предписывающий очистить и засушить кожуру нескольких юдзу, положить её в муслиновый мешочек и пустить в свободное плавание по ванне. Эфирное масло юдзу, во-первых, хорошо разгоняет кровообращение, а во-вторых, образует тонкую плёнку на поверхности воды, отчего та долго не остывает. Yuzu Fou, напротив, отличное жаропонижающее: горьковатый и следка едкий цитрусовый аккорд лежит на фирменной базе парфюмера Марк-Антуана Кортикьято, прохладной и мшистой, как зелёное яйцо в гнезде.

В японском языке для изложения сложных природных событий, которые мы обычно описываем целыми абзацами текста, есть множество компактных и очень точных слов. Например, «коморэби» — так японцы называют солнечный свет, пробивающийся сквозь плотный покров листвы в лесу. Состоит оно из нескольких частей-иероглифов: «дерева», «солнца» и «просачиваться». Парфюмер Пьер Гийом следует этой структуре буквально: светом в Komorebi работает красивая мимоза, деревьями — сочный аккорд зелёных листьев с фиалковым и смородиновым оттенком, а чем-то плавно-подвижным, передающим идею текучести, — свежий, воздушный озон, заполняющий все прорехи композиции.

На весенней парфюмерной выставке в Милане вокруг новой марки The Harmonist прямо-таки роились дистрибьюторы. Что объяснимо — хороши флаконы, хороша и легенда. В итоге бренд угодил в портфель к молодой и пока что маленькой компании Zagalia, а встанет в ЦУМе — корнер открывается 6 декабря. Что нужно знать о The Harmonist: во-первых, марка вдохновлена основными принципами фэншуй, во-вторых, принадлежит Лоле Тилляевой, младшей дочери первого президента Узбекистана Ислама Каримова и, по её собственным словам, большой поклоннице означенных практик.

С ними хозяйке марки есть где развернуться: Тилляевой принадлежит множество прекрасных домов по всему миру — от Женевы до Лос-Анджелеса, если верить фото, очень «фэншуйных». Словом, понятно, что на The Harmonist не экономят — нет такой нужды. И действительно, духи пахнут в хорошем смысле дорого: в Desired Earth, например, совершенно прекрасная сисо, или перилла, — японская мята, имеющая травянисто-зелёный, слегка коричный аромат с чайным оттенком. Эта выросла на вулканическом пепле и отдаёт минералами и золой от древних лесов.

Лучший аромат Jo Malone посвящён благовониям кодо — одному из так называемых трёх главных искусств, наряду с икебаной и чайной церемонией. Японские благовония на порядок деликатнее индийских: в ритуалах используются не привычные нам палочки с бамбуковой основой, а древесные, например сандаловые или удовые щепки, которые нагревают в небольшой чаше. В Dark Amber & Ginger Lily тёмную древесину — представьте себе лаковые ларцы, затейливые решётки в окнах, душистый полумрак в углах чайной комнаты — расцвечивает белый крап восковых лилий: кому нужны благовония, когда есть цветы?

Переоценить значение васи, прочной бумаги ручной выделки, для японской культуры невозможно: её использовали для каллиграфии, ею оклеивали раздвижные двери в домах, а во время войны из бумажных листов даже делали оболочки «фу-го» — воздушных шаров с бомбами. Washi итальянской марки вряд ли взорвёт ваше воображение: это спокойный мускусно-цветочный аромат, явно вдохновлённый нидзими — эффектом, при котором тушь расплывается вокруг проведённой мастером линии, образуя подобие ореола. Здесь молочный мускус «впитывает» бледные оттенки пионов и сирени, как бумага — краску, и приобретает лишь лёгкий румянец.

«Японских» ароматов в линейке Zoologist сразу два: цветочный шипр Nightingale и Macaque — интенсивно зелёная, терпкая композиция с древесными и фруктовыми оттенками. Посвящена она, как следует из названия, японскому макаку, обезьяне, которая живёт в горных лесах, плещется в горячих источниках и, согласно местным поверьям, охраняет горные храмы от злых духов. В главных ролях здесь хлёсткий, горький гальбанум и кедр; панорама вечнозелёного японского леса, которую они создают, удивительно правдоподобная — будто наблюдаешь медленный пролёт камеры над верхушками деревьев. Всё, что происходит дальше, тоже зелёное: юдзу, кислые яблоки, жасминовый чай, размеренный, полный достоинства хрум-хрум побегами и корневищами. Эта макака не клянчит бананы у туриста — она, в конце концов, храмовый зверь, часть японского культурного наследия.

Абрикосово-кожаный, анималистичный аромат османтуса — один из главных запахов японской осени, особенно её первой половины. По-японски османтус звучит как «кинмокусэй» или «гинмокусэй» («серебряный» — так называют разновидность с белыми цветками — и «золотой» соответственно), а ещё «курико», или «запах длиной в девять ри». То есть примерно в 35 километров — название из времён, когда воздух в Японии ещё был очень чистым и один куст османтуса легко мог ароматизировать целый район. У Kimonanthe французов Diptyque зона поражения скромнее: строго говоря, это классический skin scent, то есть аромат, сидящий близко к коже. Что в целом соответствует идее аромата — передать запах османтуса и тонких японских благовоний дзуко, древесной пудры, которая используется для очищения рук и одежды при входе в святилище. Впрочем, святости в Kimonanthe недовложили: животный дух золотистых цветов легко её одолевает, как нечистые помыслы — дурную голову.

ФОТОГРАФИИ:  articoli, rivegauche, hbb24, pierreguillaumeparis, tsum, lanecrawford, beautydrugs, zoologistperfumes,  libertylondon