Красота«80 H — тот размер, на котором я сдалась»: Женщины — о своём опыте уменьшения груди

 Классе в 5–6-м у меня ещё не начала меняться фигура, зато у моей одноклассницы Светы грудь уже была. Помню, как в школе говорили: «У Светки сиськи!» Она была совсем невысокая, и её грудь резко выделялась — в школьной раздевалке на физкультуре мы все тайком её разглядывали. Света уже носила лифчик с пуш-апом, а мы все были в маечках.

Я была гиперотличница, конопатая, рыжая — мальчиков я совершенно не интересовала. А потом у меня случился какой-то гормональный сбой, и я очень сильно выросла за лето — с детьми так бывает. Классу к седьмому у меня уже была заметна грудь. Тогда я даже подумала, что это прикольно. Но потом я стала худеть, у меня случилось РПП, но грудь не уменьшалась. У меня начались проблемы с гормонами, и грудь становилась только больше. Кожа не выдерживала этого «роста»: появлялись растяжки, грудь потеряла форму. На первом курсе у меня случился очередной гормональный сбой. В тот момент грудь стала ещё грустнее. Я чувствовала себя не на свой возраст — как будто у меня уже очень зрелое, не молодое тело, хотя на тот момент мне было всего 18 лет.

Проблема была ещё и в том, что из-за большой груди у меня очень болела спина и я всё время горбилась. К тому же у меня очень тонкая, бледная и нежная кожа — было буквально видно, как она становится морщинистой под тяжестью груди. Мне было ужасно обидно, что я не могу носить открытые платья, что девушкам с небольшой грудью легче подбирать одежду. А я пыталась всё скрыть, сгорбиться. Казалось, что моя грудь меня полнит. Прятать свою грудь я действительно научилась мастерски — когда я пришла к своей хирургине по поводу операции, она сказала: «Я никогда бы не подумала что у вас большая грудь, вы её так скрываете!» До операции у меня был четвёртый размер, а сейчас — 2,5.

Сделать операцию я хотела всегда, с подросткового возраста. В какой-то момент в мае, когда все переоделись в лёгкие платья, у меня случилась очередная истерика. Мы с мамой пошли смотреть нижнее бельё — и я просто разрыдалась. Мне было тяжело, неприятно, всё это время у меня болела спина. В этот момент я сказала: «Мам, я больше не могу!» И мы пошли к хирургине в Ярославле. В этом городе живут мои родители, поэтому сделать операцию здесь было проще: семья могла за мной ухаживать плюс так получалось дешевле.

Мы выбрали самую современную и в общем-то единственную клинику в городе. Как потом оказалось, туда даже часто ездят люди из Москвы. Хирургиня оказалась очень приятной, но сразу предупредила, что из-за тонкой кожи после операции у меня могут быть келоидные шрамы. Их ничем убрать нельзя — за это я немного переживала. В остальном я совсем не боялась. Я прочла позитивный опыт девушки, прошедшей редукцию груди, на Wonderzine; меня очень сильно поддерживали родители и даже не думали отговаривать. Мой муж — тогда ещё парень — тоже очень меня поддержал. Всё время, пока я лежала в больнице, он был на связи, успокаивал меня, интересовался моим состоянием. Мы даже смотрели сериал — дистанционно, но вместе.

А вот врачи в основном — это полный кринж. Дело в том, что перед операцией нужно пройти ряд врачей и исследований. И примерно каждый врач или врачиня — чаще женщины — спрашивали, для чего я делаю то или иное исследование. Мне было страшно отвечать, потому что я заранее боялась, что они начнут отговаривать и указывать на мой возраст (мне 21 год). Так и было — некоторые из них говорили: «А может, тебе сначала родить? Ты ещё такая молодая!» Это было совершенно бестактно. У меня было ощущение, что мою грудь насильно наделяют какими-то смыслами, навязывают мне статус матери, какой-то другой женщины, которой я не хочу быть. Для меня операция стала неким высвобождением из этого.

При этом моя хирургиня очень приятный и понимающий человек — она сразу сказала: «Я понимаю, что тебе тяжело и ты чувствуешь себя плохо». И всё время поддерживала тем, что говорила, как классно я буду чувствовать себя после операции. Но один раз, уже после операции, она сказала, что очень аккуратно сделала надрезы так, чтобы я смогла кормить грудью. Это было немного странно — как будто кто-то другой за меня решил, как мне распоряжаться своим телом.

Обследования перед операцией — это визиты к онкологу, гинекологу, анализы крови, томография лёгких, УЗДГ вен, УЗИ груди и так далее. Обход врачей занял около месяца.

Операция стоила 220 тысяч рублей — с пребыванием в палате, едой, компрессионными чулками, перевязками, дренажами и прочим. Плюс анализы — ещё около 40 тысяч рублей. С оплатой операции мне помогли родители — спасибо им за это. Я понимаю, что это огромная привилегия. А ещё это был самый дорогой опыт в моей жизни.

У меня была не только редукция груди, но и мастопексия. В процессе операции врач делает разрез, убирают лишнюю жировую или железистую ткань, вырезают соски, удаляют лишнюю кожу, возвращает на место соски. Операция длилась около шести часов. Прошла хорошо, единственное, я тяжело отходила от наркоза — у меня был сильный озноб и я не могла спать всю ночь. Три дня провела в больнице, потом сидела дома.

До операции я не сомневалась, что легко её перенесу. Оказалось, что всё немного сложнее. Во-первых, две недели нужно было провести в городе, никуда не уезжая, и ходить на перевязки в поликлинику. Это было тяжело: я очень скучала по Володе, моему мужу, мне нужна была его поддержка. Во-вторых, физически тоже было непросто. Первую неделю я почти не спала, было тяжело и больно поднимать руки, я ощущала скованность. Я даже чайник не могла поднять — он был слишком тяжёлый для меня. Спала тоже плохо — по 2–3 часа и потом делала второй заход. Но постепенно я начала выходить гулять, тело потихоньку восстанавливалось, и через неделю я уже нормально двигалась. Отёк держался где-то месяц.

Первые две недели грудь нужно было обрабатывать йодным раствором, после — мазать рассасывающими шрамы кремами. Мой партнёр на протяжении полугода мазал мне грудь такой мазью — это был наш милый ритуал. Вообще, когда я вернулась домой после операции, Володя меня очень поддержал. Я сразу показала ему свою грудь, все синяки, отёки, шрамы. Это был очень классный, сближающий опыт.

Сейчас прошло чуть меньше года после операции. Я ношу размер 70 C, и мне комфортно. Мне очень нравится моя грудь: маленькие аккуратные соски, почти не видно швов — но и они выглядят эстетично и показывают, что у моей груди есть опыт.

Конечно, я себя воспринимаю по-другому. Грудь в массовой культуре — очень сексуализированный объект. И с одной стороны, я стала более конвенционально выглядеть. Но при этом я чувствую себя в сильной позиции — я сама решаю, какой может быть моя грудь, моё тело, моя сексуальность. За этим есть моя позиция.

Я помню, как в октябре впервые я купила платье с разрезом — и чувствовала себя такой красоткой! Я не думала о том, как на меня смотрят другие, но я так нравилась себе. Моё тело было красивым, сильным, выносливым. Те дни, когда только восстанавливалась и ещё была слабой, а родители возили меня ненадолго попить кофе и поддерживали, я сейчас тоже вспоминаю с теплом.

Мне кажется, что люди, которые задумываются об операции груди, могут чувствовать себя уязвимо. Потому что в публичном поле это всегда про мужское внимание, секс-объектность. И я тоже чувствовала себя неловко, мне было сложно признаться, что я хочу сделать операцию на груди в 21. Как будто я озабочена своим телом. Но сейчас, когда я говорю про операцию, я в основном слышу какой-то позитивный отклик. Говорят: «Вау, как круто, какая ты молодец!»

Люди, которые хотят быть в лучших отношениях со своим телом, но чувствуют себя уязвимыми в этом желании, должны понимать, что тут нечего стесняться: операция даст им возможность чувствовать себя лучше. При этом к операции, конечно, стоит подготовиться. Подумать о деньгах, о периоде восстановления — на две недели, скорее всего, придётся взять отпуск или больничный. В первое время будут проблемы с мобильностью, с бытовыми делами.

 В детском и подростковом возрасте я была очень худой девочкой, но сильных проблем по этому поводу у меня не было — хватало других. Грудь начала расти лет в 12. Тогда я очень обрадовалась — мечтала, как буду носить красивое бельё. Увы, сложилось иначе. Возможно, из-за физической травмы грудь росла заметно асимметричной. Эта проблема проявилась сразу и сильно усложняла мою жизнь во все последующие годы. Это было ужасно: я стеснялась раздеваться в школе на физкультуре и старалась носить только закрытую одежду.

На самом деле тяготить меня грудь стала ещё тогда, когда была небольшого размера. Ну, как небольшого — в старших классах я носила размер 70 C на радость мальчикам. Но я девушка высокая, и выглядело это гармонично. А вот дальше из-за всяких гормональных проблем грудь стала расти. В вузе у меня был уже был размер 75 D, и начались проблемы с бельём. Это всё ещё смотрелось красиво, но уже начало напрягать. Помню неприятные разговоры с продавщицами бельевых магазинов: заходила худенькая девочка и просила померить бюстгальтеры 75 D или DD. Ответом часто были насмешки, ухмылки, «да куда вам, девушка, не выдумывайте». Поиски подходящего белья стали целым квестом: носить я могла только пуш-ап, в других асимметрия была слишком заметна; плюс разница в полразмера. Магазины я старалась выбирать с самостоятельной примеркой, без навязчивых консультантов.

Спина постоянно ныла, рубашки и платья не хотели застёгиваться на груди, я стеснялась пляжей. Однажды после очередного курса гормонов я поехала за новым бельём — ничего не подошло в стандартной размерной сетке. И тут я наткнулась на бра-фиттинг (спасибо таргетированной рекламе). Замерив и перемерив трижды себя по инструкции, я словила шок. Оказывается, это уже был не 75 D, и даже не DD. Мой размер был 75 G! Прямой путь в магазины белья нестандартных размеров или «бабушкины парашюты» типа «Милавицы». Мне удалось найти подходящие модели типа «спейсер» — дорогие и не особо симпатичные. Да, в таком белье стало немного комфортнее, но боли в спине всё усиливались. Грудь болела, а в моменты без бюстгальтера дома приходилось буквально носить её в ладошках — было и смешно, и грустно!

Во время локдауна я набрала вес, и бельё снова пришлось менять. 80 H — тот размер, на котором я сдалась. Поняла, что дальше так невозможно. Одежда огромных размеров, чтобы втиснуть грудь, боль в спине, неудобство подбора белья и вообще одежды, отвращение к своему отражению в зеркале и угасшее из-за этого либидо — вот доводы, которые убедили меня пойти на операцию. Всего от момента «а что если» до «запишите меня на операцию» прошло шесть лет мучений.

Конечно, опасения были — например, из-за незнания процесса, плюс немного пугала реабилитация. Казалось, что это сложная операция. Но изучив вопрос, посмотрев видео с процессом операции и почитав на форуме отзывы, я поняла, что всё достаточно просто и должно пройти без особых болей и страданий.

Форум по пластической хирургии стал местом, где я встречала счастливые отзывы и мечтала оказаться среди этих девушек. Они мотивировали! Практически все отзывы о редукции положительные: избавление от страданий и счастье. Негативные были только в темах про осложнения (например, я боялась некроза соска) или кривые руки хирурга. Но я была настроена позитивно и решила, что меня такое не настигнет.

Когда я приезжала к хирургу шесть лет назад, проблема была в основном в асимметрии и птозе (опущении, гравитация не щадит). Тогда врач отговорил меня от операции, сказав, что лучше сначала родить. С детьми не сложилось, но через шесть лет я пришла к тому же самому врачу. В этот раз он уже не отговаривал меня: проблема усугубилась и все показания были налицо.

Из близких людей в курсе операции был только муж. Он понимающий, знает, как это важно для меня. Сейчас некоторые знакомые в курсе, никто не выразил негатива. Но я в принципе отказалась от общения с токсичными людьми, так что даже если они узнают — мне всё равно.

Перед операцией необходимо пройти стандартный пакет обследований и анализов. Я наблюдалась у онколога-маммолога, но с этим проблем не было. Какие-то кисты и небольшие фиброаденомы были, их на операции как раз и удалили.

Одежда огромных размеров, чтобы втиснуть грудь, боль в спине, отвращение к своему отражению в зеркале и угасшее из-за этого либидо — вот мои доводы

 Мои отношения с телом до недавнего времени были очень непростыми: в детстве я считалась «полненьким» ребёнком и взрослые не забывали напоминать мне о том, что это не нормально. При этом в раннем подростковом возрасте у меня был опыт проживания буллинга, но с телом он связан не был. Насколько я помню, сверстники за тело меня никогда не дразнили, но и не надо было — жучок недовольства своей внешностью уже глубоко сидел в голове, и думаю, что мои последующие пищевое расстройство и телесная дисморфия начали развиваться уже тогда и размер моей груди сыграл в этом не последнюю роль.

К моменту операции (а её я сделала в январе 2022 года, на тот момент мне было 27 лет) размер моей груди был примерно UK 38 G (он же европейский 85 H). Но ещё до того, как грудь начала тяготить меня в прямом смысле слова, она стала влиять на то, как выглядит моя фигура в одежде. В целом в подростковом возрасте я видела только два способа одеваться: либо ты одеваешься во всё обтягивающее (так обычно делали мои сверстницы с так называемыми конвенционально привлекательными формами, как правило худые), либо ты выбираешь более мешковатую одежду — то, что сейчас бы мы назвали оверсайзом, но гораздо менее смышлёно подобранную.

В какой-то момент я попробовала пойти по первому пути и по своим представлениям о моде (а дело было в небогатом городке Московской области в 2000-е), носила ультракороткие обтягивающие куртки и низкие джинсы, облегающие водолазки и прочее. Закончила я это делать, когда однажды увидела себя на случайной фотографии — сбоку. Я не видела, что меня снимают, и не успела втянуть живот и выпрямиться, чтобы грудь казалась меньше — мне казалось, что я выгляжу как беременная, хотя мне было всего 13 лет. Фотографию я в ужасе порвала, а обтягивающая одежда надолго покинула мой гардероб.

Со вторым вариантом — мешковатой одеждой — тоже всё было не слава богу: мои плечи шире бёдер, живот не склонен быть плоским и в совокупности с крупной грудью при попытке надеть оверсайз вместо того, чтобы казаться под одеждой меньше (что тоже, конечно, сомнительная задача), я выглядела как странная конусовидная конструкция — и визуально мне это, конечно, не нравилось.

Отдельно стоит сказать о поисках красивого (ну или хотя бы не уродливого) белья на большую грудь: как и любая группа с непопулярными параметрами, люди с большой грудью вынуждены довольствоваться специализированными брендами и редким и сложным онлайн-шопингом. Не иметь возможности купить себе лифчик по размеру и в то же время не иметь возможности ходить без него — это просто ад, которого я не пожелаю никому.

Шли годы, за которые моё тело несколько раз довольно сильно менялось (привет, пищевое расстройство!): сначала я сидела на очень жёстких диетах и худела на 15 килограмм, потом набирала их обратно; был период (уже сильно позже), когда я очень увлеклась спортом (кроссфит) и моя фигура стала очень подтянутой, хоть всё ещё и немаленькой. Все эти опыты научили меня тому, что качество тела — это очень гибкая и изменчивая конструкция, но при этом пытаться изменить вводные, которые даны нам природой, довольно бесполезно — например, из-за конституции своего тела я не стану той хрупкой девушкой, какой мечтала стать в 14 лет, даже если потрачу два года исключительно на то, чтобы достигнуть этой цели.

Об операции по уменьшению груди я узнала около четырёх лет назад: мне понравилась эта идея, но всерьёз я её тогда не рассматривала. В последние пару лет я пришла в наилучшую точку отношений со своим телом: мне начало нравиться, как я выгляжу, в том числе голой, начала появляться уверенность в себе. В то же время я поняла, что есть одна вещь, которая продолжает меня расстраивать несмотря ни на что, мешает мне чувствовать себя свободно в одежде или без неё, и что я не могу повлиять на эту вещь неинвазивными методами — это моя большая и, что ещё хуже, сильно обвисающая грудь. На языке медицинских терминов обвисание называется птоз, и птоз груди бывает разной степени, то есть силы. У меня был самый сильный — третьей степени, это когда сосок опущен ниже складки на более чем три сантиметра. Вообще, птоз может усиливаться резким изменением веса (в любую сторону), кормлением ребёнка и так далее, но в основном это обусловлено генетически — в моём случае у всех известных мне женщин по материнской линии была похожая ситуация.

Полтора года назад я стала всерьёз задумываться об операции и начала ресёрчить врачей. Опасения по поводу операции в основном были связаны с самим оперативным вмешательством под общим наркозом — у меня такого ещё никогда не было, и откуда-то из детства был стереотип о том, что дело это совсем небезопасное (это, кстати, неправда — очень рекомендую выпуск подкаста «Почему мы ещё живы» про наркоз). Поэтому дольше всего решаться мне пришлось именно на то, чтобы добровольно пойти на оперативное вмешательство (не важно, какое именно).

Второй страх был о том, что что-нибудь пойдёт не так: результат мне не понравится, врач ошибётся или ещё что-то. Поэтому первым делом я занялась поиском в интернете людей, которые уже прошли через это, и врачей, которым доверяет сообщество. Тогда я наткнулась на большой форум по пластической хирургии — и на много суток буквально залипла в истории, но главное — в фотографии до и после. Это был первый раз, когда я увидела КАК может быть после, а также поняла, насколько это распространённая проблема и операция. Ещё помню историю Оли Лукинской на Wonderzine, она меня тоже очень вдохновила!

Мои близкие друзья максимально меня поддержали, начиная с витающей в воздухе идеи и заканчивая постоперационным периодом. Вообще не могу представить ситуации, где кто-то из людей, мнение которых по этому вопросу мне важно (а это довольно узкий круг), пытался бы меня отговорить — по-моему, это какая-то дикость, учитывая, что эти люди знали меня и мой дискомфорт по поводу груди очень хорошо. А с теми, кто этого контекста не имел, я своими планами не делилась — да и зачем?

Когда я уже была в стадии активного ресёрча, то случайно узнала что моя приятельница планирует аналогичную операцию — и даже приехала в Петербург ради консультации с конкретной пластической хирургиней, которую ей порекомендовала подруга. Контакты я взяла, но сначала отнеслась скептически — я-то была настроена ехать чуть ли не в другой регион, чтобы попасть к самому известному на форуме доктору. Прошло несколько месяцев, моя приятельница уже сделала операцию у этой докторки, а я всё не определялась с выбором — и в итоге решила по пути меньшего сопротивления записаться к ней на консультацию. Моя докторка ответила на все вопросы, которые у меня были, ещё когда я не успела их задать, и вселила этим (и своим портфолио и опытом, конечно) уверенность.

На консультацию я попала летом 2021 года, а сама операция у меня произошла 3 января 2022-го — не потому что нужно так долго ждать, а потому что у меня было запланировано очень много поездок, а такое мероприятие предполагает, что примерно 4–6 недель после вам нужен покой, никуда не мотаться и регулярно ездить на осмотры к своему врачу (спойлер: я всё равно вынужденно покаталась в «Сапсане» на третьей неделе, а на пятой улетела в командировку). Плюс нужно сделать базовый предоперационный осмотр до — у меня это заняло примерно неделю, учитывая плотный рабочий график (обследования стандартные — набор анализов, пара УЗИ, кардиограмма).

Операция стоила около 240 тысяч рублей, то есть примерно 3200 долларов по январскому курсу (тут очень важно сделать оговорку, что цены отличаются не только по регионам и квалификации врачей, но и по сложности операции — на форумах я встречала истории и цены от 100 до 500 тысяч рублей), делала я её в Петербурге. В эту сумму входят все консультации и осмотры (один до и около 4–5 после), сама операция, сутки в стационаре. Предоперационные анализы и исследования я делала платно в другой клинике (их можно сделать и по ОМС, но в ДМС они не входят). Насколько мне известно, в России такую операцию бесплатно не делают. Зато я была поражена узнать, что делают в UK (но с ограничением по минимальному соотношению роста/веса, что тоже полный бред) и в Канаде (кажется, без безумных ограничений!).

Моя операция называется мастопексия с редукцией молочной железы, она же редукционная маммопластика. В моём случае она заняла примерно шесть часов — как я понимаю, в основном из-за большого объёма фронта работ. По сути — имейте в виду, что я не медик! — во время операции производится надрез (они бывают разных типов, но у меня якорный, так как для такой большой груди изначально рекомендуют только его), потом редукция самой молочной железы (по неподтверждённым данным, из меня достали по два килограмма с каждой стороны), потом формируется новая форма сосков (до операции они были у меня раза в два больше, и мне это не нравилось), и затем всё красиво зашивается.

С моей точки зрения, операция прошла великолепно — помню, как шутила с анестезиологом, а потом уже очнулась в палате в компрессионном белье и отходящей от наркоза. Сразу после операции было очень смешно — я записывала друзьям видео в полной уверенности, что я абсолютно адекватно воспринимаю реальность и могу говорить, а в итоге получилось как все эти люди из мемов, несущие бред, пока отходят от наркоза. Обожаю их пересматривать!

Эмоционально мне долго просто не верилось, что я действительно это сделала, и не верилось, когда я встала и посмотрела в зеркало в первый раз, — даже в компрессионном белье и с бинтами мой силуэт поменялся кардинально, такого я просто не могла представить. Что уж говорить о том, что как только я набралась сил дома, то перемерила всю свою одежду — и она вся сидела абсолютно по-другому, намного лучше, чем раньше.

Физически первые, наверное, 2–2,5 недели было довольно сложно — ходить я ходила, но грудь ощутимо давило, даже под обезболивающими и антибиотиками, которые я пила по просьбе врача. Помню даже одну ночь, когда не могла уснуть от того, как было некомфортно (не больно, но именно некомфортно) — это, наверное, единственное сильное переживание на физическом уровне. Дискомфорт этот довольно быстро закончился, к слову, и дальнейшее восстановление не доставляло особенных проблем.

Основные вещи, влияющие на качество жизни, — около месяца нельзя снимать компрессионный лифчик (только на время душа! В это же время можно полюбоваться своей новой грудью, пусть и ещё немного вздутой), а также нужно делать марлевые компрессы и спать только на спине (на боку мне разрешили довольно быстро, а вот на животе — только через два месяца). На осмотр я приезжала через неделю, две и месяц. Должна была ещё через два и через шесть, но уехала из страны. Всё время восстановления мы были с докторкой на связи в вотсапе — я могла написать ей по любому тревожащему вопросу, но у меня всё прошло совсем без осложнений.

С момента моей операции прошло семь месяцев, и я ответственно заявляю, что это лучшее, что я делала для себя и своего тела за всю свою жизнь. Во-первых, мне всё стало легче: заниматься спортом, дышать, жить. Наверное, я даже до конца не понимала, с каким количеством ограничений я сталкивалась до этого: я не могла нормально и без боли лечь на живот у массажиста, мои купальник и бельё (если я умудрялась купить их по размеру) всегда были размером с четверть чемодана, мне нужно было думать про лифчик — и носить его! — каждый день. И мой силуэт, а соответственно и восприятие себя, поменялся кардинально. Я никогда не чувствовала себя настолько пропорциональной и в лучшем смысле этого слова как все! А ещё у меня никогда в жизни не было в телефоне столько нюдсов — теперь остановиться просто невозможно, потому что мне всё кажется очень красивым.

Первые месяцы, можно сказать, я знакомилась со своим телом заново: помню, как впервые оказалась в магазине после того, как мне разрешили снимать компрессионное бельё, — буквально расплакалась в примерочной оттого, что первый попавшийся мягкий лифчик из массмаркета сел на меня идеально. Потом поняла, что за все эти годы выработала очень чёткий набор правил того, что мне идёт и на что я обращаю внимание в магазинах, а на что у меня просто слепая зона — либо не налезет на грудь, либо открытая спина (а я без лифчика не могу), либо пропорции выглядят странно. С новым силуэтом пришлось пробовать абсолютно все фасоны заново — да я и продолжаю это делать! Когда вижу что-то, что никогда не пробовала примерять раньше, обязательно беру — интересно же!

Я определённо стала чувствовать себя легче и увереннее, и одеваться так же. Я бы хотела сказать, разнообразнее, но сейчас в плюс 30 всё, что я ношу, это обтягивающие майки и кроп-топы, и мне очень страшно подумать, что в былые времена мне пришлось бы озаботиться ещё и лифчиком под ними :)

А ещё я понятия не имею, какой у меня сейчас размер! Планировалось что-то между B и C (я хотела совсем единичку, но докторка предложила чуть больше, чтобы всё было органично с моими плечами и бёдрами, и была права), и, наверное, так и есть — но мне пока как-то в голову не приходило покупать плотный «официальный» лифчик с косточками, а во всём остальном я примерно размера М. Видимо, это ещё предстоит узнать!

Всем, кто сейчас в раздумьях по поводу редукционной маммопластики, я могу только процитировать неизвестную авторку с форума о пластической хирургии, чей отзыв очень запал мне в душу: «Единственное, о чём мы тут все жалеем, — что не сделали эту операцию раньше!» Полностью с этим согласна, так что если думаете — думайте быстрее!

фотографии: личный архив героинь