КрасотаМоя татуировка:
Дата-журналист Дада Линделл и её тату на лице

В РУБРИКЕ «МОЯ ТАТУИРОВКА» мы расспрашиваем героинь об их любимых рисунках на теле и том, как они появились. Сегодня о своих татуировках на лице рассказывает журналист и OSINT-исследователь Дада Линделл.

 Первую татуировку я сделала в двадцать семь лет, это была каллиграфическая дуга на голове — мне хотелось быть похожей на известный портрет Агнессы Сорель. Я и до этого высоко брила лоб, потому что меня эстетически привлекала средневековая мода, но в какой-то момент у меня появилось ощущение, что не хватает ещё и этой дуги на голове. Меня познакомили с Никитой Кузовковым, он делает всяческую эмоциональную каллиграфию. Так и завертелось. На моё первое сообщение с референсом в виде картины Фуке и просьбой сделать так же Никита, по его словам, даже завизжал немного.

Почти все остальные татуировки тоже бил Никита, чаще всего без эскизов: рисунки он делал прямо на моей коже. Многие думают, что все татуировки на лице и черепе составляют единую композицию, но в действительности каждый фрагмент вызревал отдельно и никак не связан с остальными.

С самого начала мне хотелось набить что-то на лице, но одновременно это казалось невозможным. В моём случае это не было данью моде, однако считывалось бы именно так. Однажды я увидела у Никиты в инстаграме готовую работу на руке, которая была похожа на следы от разложения, и поняла, что что-то подобное должно быть на моём лице. Меня почему-то очень задевает, когда окружающие без очевидных причин делают комплименты моему лицу. Раньше всегда хотелось в ответ располосовать свою смазливость, чтобы у них не было повода так делать: к человеку со шрамами относятся с состраданием и комплименты просто так не говорят. Ещё через год Никита сам набил себе на руках белые татуировки, похожие на царапины. Я поняла, что такие же царапины-трещины нужны мне поперёк всего лица.

Окружающие в основном думают, что это какая-то болезнь или что я упала с велосипеда — по крайней мере, пока не видят мои уши, на которых рисунки куда более очевидного происхождения. Однажды я выступала на телевидении, и гримёрша замазала татуировки. Я пыталась объяснить ей, что это смешно и глупо, но она ответила, что глупо — это быть перед камерой с пятнами на лице. В итоге я позволила ей это сделать, чтобы посмеяться.

Никто никогда не говорил мне, что то, что у меня на лице, — это красиво. Так что предположу, что моя цель — покинуть визуальную модель «красивой девочки» — была достигнута. Если же кто-то спрашивает, что означают мои татуировки, раньше я отвечала, что это от сглаза, а теперь говорю, что это означает, что я жертва домашнего насилия. Это недалеко от правды.

Кроме разного рода пятен и дырок на теле, я собираю изображения птиц со многими ногами. У меня уже есть курица-многоножка и желтоногий зуёк с птенчиками, которого я наколола сама. Следующая моя татуировка — продолжение этой коллекции: Илья Жарков согласился набить мне многоногую африканскую якану в своём невероятном стиле.