КрасотаМоя татуировка:
Актриса Дарья Башкирова
о розовом ирисе

 Два года назад я собиралась в Берлин к подруге Лизе, которая как раз начала набивать розовые татуировки. Лиза — фанат этого цвета и решила работать только с розовыми чернилами. 

До этого татуировок у меня не было, но я увидела Лизин рисунок и поняла, что хочу розовый тонкий цветочек на лопатке. Правда, какой именно, мы обе не могли решить. Крутили в голове разные виды растений, вспомнили о водосборе, зверобое и моркови. В итоге Лиза написала: «Приезжай, мы сходим в цветочный магазин, выберем там самый красивый цветочек и набьём его тебе». Я про себя назвала эту ситуацию «ультракармой» и стала ждать поездки. За пару дней до вылета подумала, что это может быть ирис: не самый любимый, но в розовом точно смотрелся бы хорошо. Мы всё равно по-честному пошли в магазин — и ирис действительно был там самым красивым.

Лиза сначала прикладывала цветок прямо к моей лопатке — первый вариант эскиза был очень подробным и насыщенным. Мне же хотелось, чтобы это было не точное изображение. Мы много обсуждали ботаническую иллюстрацию, которую я очень люблю, Хокусая. Помню, как показывала Лизе на желобок у одного из лепестков и говорила, что очень хочу, чтобы он был на татуировке.

Вообще, среди актёров татуировки до сих пор считаются чем-то неправильным, особенно на женщинах. Аргументов обычно два: что татуировка делает её носителя менее безликим, а актёр должен оставлять себе максимум пространства для перевоплощения, и что их сложнее замазывать в кино. Так, на роль могут предпочесть кого-то без татуировки, чтобы гримёр управлялся быстрее.

Мы били рисунок прямо у Лизы в комнате. Я обнимала подушку, завёрнутую в розовый мусорный пакет: было очень больно, потому что и у мастера опыт небольшой, и розовые чернила плотнее чёрных, да и у меня низкий болевой порог. Я, как могла, старалась не кричать, в том числе и чтобы не подставлять Лизу перед соседями. Наутро вся кожа под чернилами была в кровоподтёках — с другими моими татуировками такого не было.

Я очень люблю то, что получилось. Не только потому, что ни у кого такой нет (я видела чёрные, белые и красные татуировки, а полностью розовые — нет). Она похожа на шрам, на царапину, растяжку, что-то очень естественное, как родимое пятно, и при этом рукотворное, как кинцуги. Тело словно само рассказывает историю: татуировка повествует о своём появлении и означает ровно его — и больше ничего. Близкие говорят, что это очень «моя» татуировка, хотя такой цели не было. Розовый — не мой любимый цвет, ирис — не мой любимый цветок, и мне нравится, что она обманывает тех, кто пытается по ней сделать обо мне выводы (это происходит чаще, чем можно подумать). И, кажется, так меньше шансов, что она мне надоест.

Из-за того, что она так необычно выглядит, не все понимают, что это татуировка. Почему-то после этого сразу норовят потрогать без предупреждения — я такое не люблю, но это мелочи. Меня часто спрашивали: «Она же недоделанная, а ты будешь заполнять этот контур?» Но мы с самого начала задумали её такой. За два года самые тонкие линии начали выцветать, и я сначала думала о коррекции, а теперь не уверена: мне нравится, что мы с татуировкой обе проходим через изменения, «стареем красиво». Тем более Лиза уже перестала бить и потеряла машинку, а нести ирис кому-то другому мне не хочется.