ПрофессияТренер Алла Филина
о женском футболе
и сексизме в спорте

В РУБРИКЕ «Дело» мы знакомим читателей с женщинами разных профессий и увлечений, которые нравятся нам или просто интересны. В этом выпуске мы поговорили с футбольным тренером и соосновательницей первой московской любительской футбольной группы для девушек Girlpower #tagsport Аллой Филиной о том, почему Российский футбольный союз не жалует женщин-тренеров, как ломают детей на занятиях и что происходит с женским футболом в России.

Интервью: Нина Назарова, «Афиша»

Алла
Филина

футбольный тренер, соосновательница футбольной группы для девушек Girlpower #tagsport

Мне сказали:
«На работу
с мужчинами тебя никто не возьмет»

Мне с детства было интересно смотреть футбол — причем не столько следить, как играют команды, сколько обращать внимание на исполнение технических элементов: удары, пасы, финты. Пока все следили за счетом, я записывала на видеокассеты крупные планы и пересматривала их раз по сто: родители мне до сих пор припоминают, что я затерла все семейные записи — вместо утренников в детсаду там сплошь Роналдо и Луиш Фигу. Я была капитаном городской баскетбольной команды в родном Пятигорске, а о футболе в первый раз вопрос встал, когда мне было десять лет: к отцу подошел тренер и сказал, что очень хотел бы меня видеть в женской сборной, которую они собирались делать, — просто увидел, как я играю во дворе с мальчишками. Ничего, впрочем, не вышло: девочек не набрали, финансирование не нашли, а в четырнадцать лет я и сама уехала в Москву. Здесь я спортивную карьеру временно бросила, окончила университет и погрузилась в сферу менеджмента и предпринимательства — сейчас я директор по развитию партнерской сети онлайн-кинотеатра Tvigle.ru.

Года полтора назад я поняла, что мне хочется передавать дальше знания, которые у меня есть, и я пошла в Высшую школу тренеров. Там я получила лицензию УЕФА, потом пришла в детский клуб #tagsport, который основали мои друзья, а затем мы открыли женскую группу Girlpower #tagsport. Женского футбольного сообщества даже в таком большом городе, как Москва, до сих пор не было, и Girlpower — единственная в столице любительская женская группа: сюда можно прийти с нуля в любом возрасте и начать играть. Наша аудитория — взрослые девушки, у многих есть дети, карьера, и для них это история про новые горизонты — «классно, а еще я и этому могу научиться», — про взаимопонимание на поле и за его пределами, про энергию. Мы в ноябре ездили в Турцию на свои первые международные сборы: девчонкам, против которых мы играли, по 18–19 лет, они шесть лет в футболе, сейчас во втором дивизионе. Конечно, Girlpower проиграл 0:6, но я как тренер была в восторге: для людей, многие из которых в мае впервые в жизни вышли на поле и прикоснулись к мячу, всё было очень круто.

Большинство тренеров в России до сих пор считают, что «ребенка нужно ломать»: если он не сломался — всё сможет, а если сломался — значит, не спортсмен. Это пережитки советского времени и отражение того, что в целом происходит в обществе: тренеры орут на детей, оскорбляют, унижают, «ломают», а родители считают, что это нормально, их ведь тоже так растили. Люди, которые приводят в первый раз детей на занятия, поначалу разговаривают со мной короткими рублеными фразами, а потом, познакомившись поближе, удивляются: «Вау, оказывается, с тренером по футболу можно общаться как с нормальным человеком!»

Для детей, да и вообще для любого человека, всё должно идти через мотивацию — так, чтобы действительно было интересно или по меньшей мере чтобы ребенок понимал, зачем нужно конкретное упражнение, даже если оно ему не нравится. При этом в нашей стране у тренеров никаких серьезных познаний в области психологии нет: многие вообще не в курсе, как с детьми работать во время пубертата, когда ребенок мчит как крейсер на скорости 300 км/ч и жизнь по-другому выглядит каждым следующим утром. Я, например, помимо баскетбола долго и успешно занималась большим теннисом, потом тренер потерял для меня авторитет, и, когда мне исполнилось четырнадцать лет, я просто встала и ушла. Никакими криками и угрозами тут не поможешь. В Европе подготовка любого спортсмена — всегда совместная работа тренера, родителей и штатного психолога. У нас до сих пор даже в юниорских командах — уровня сборных — не всегда есть психологи, а если есть, то они занимаются тем же, чем психологи в школах, какими-то странными диагностиками, а тренеры пытаются спихнуть на них часть своих задач по формированию команды. Реально ребятам по 14–16 лет, у них страшная конкуренция за то, чтобы попасть на следующий уровень, налить воды или клея другому в бутсу — в порядке вещей, и тут вдруг приходит психолог и начинает рассказывать: «Дети, вы должны друг друга любить». О чём тогда говорить применительно к командам более низкого уровня или к другим видам спорта, если даже в футболе, куда у нас направляются все возможные средства, такое происходит?

Профессиональный женский футбол в России существует и, кстати, неплохо выглядит на международном фоне, но он у нас очень грустно представлен: нет потока желающих, не было никогда культуры готовить девочек-футболисток. И я очень не люблю выражение «женский футбол» — так говорят только в Азии и в странах Восточной Европы. Да, физические данные у мужчин и женщин разные, но это одна и та же игра; никто ведь не говорит об особом «женском большом теннисе». Столетия должны пройти, чтобы иссякли потоки иронии, изливающиеся в адрес девчонок, которые играют сами, работают в этой сфере или просто его смотрят. Мы были на сборах в Турции с детской командой #tagsport. Играли с командой Азербайджана, и по обычаю после матча тренеры пожимают друг другу руки. Их тренер руку мне не пожал, ответив, что у них это не принято. Я, в общем, не обиделась: понимаю, что дело не только в футболе, но еще и в разнице культур. Другой пример — мы всей командой Girlpower летом ходили смотреть чемпионат мира в огромный бар, у нас было несколько столов в центре зала, и вокруг сидело человек двести мужчин. В какой-то момент я осознала, что все взгляды не на экране, а на нас — они реально не понимали, что мы тут вообще делаем.

Есть футбол, а есть российский футбол — и это разные истории. Например, у нас исключительно большой отсев в процессе обучения, какого нет в Европе. Из тысяч учеников спортшкол в нашей стране один-два человека доходят до уровня, на котором они смогут худо-бедно зарабатывать деньги. В Европе — до 30–40 % в зависимости от клуба или академии, при этом детям в процессе подготовки не ломают ни психику, ни здоровье. Неудивительно, что у них так много хороших клубов. В России если ребенок травмирован — его списывают, никто не занимается реабилитацией, это проблема несчастных родителей. И хорошо, если ребенку в этот момент двенадцать лет, а не восемнадцать и он не решил как раз не поступать в институт, так как играет в футбол, — потому что в этом случае всё, у человека жизнь сломана.