ПрофессияМаша Кравцова,
шеф-редактор российской
версии GARAGE

Как изменился арт-мир за то время, пока вы в нем работаете?

Журнал GARAGE делает международная команда. Часть редакции работает в Лондоне, часть — в Москве, а арт-директор Майк Мейре и дизайнеры — в Кельне. И это новый в моей профессиональной практике опыт: несмотря на существование интернета, я все равно замечаю, что международный контекст, его имена, события и новости очень долго доходят до России. А та среда, в которую мы погрузились, став частью международной редакции, не только помогает нам быть в курсе последних трендов, новостей и событий в искусстве, но и делает нас их частью, более того — позволяет участвовать во многих экспериментах.
Но вообще мы не делим искусство на русское и западное. Мы считаем русское искусство частью общемирового художественного и интеллектуального поля. По разным причинам многие годы русские авторы были исключены из мирового контекста, но в последнее время это изменилось. Сейчас в Италии можно увидеть огромный персональный проект художника Евгения Антуфьева в довольно солидном фонде Collezione Maramotti в Реджо-Эмилии. Причем Антуфьев как художник сформировался не в Москве — и это в данном случае важно, — а в Туве. При этом его работы очень созвучны международным тенденциям в современном искусстве.
С тех пор как я пришла в 2002 году в индустрию искусства, она сильно изменилась. Появилось новое поколение художников, новые критики и кураторы, новая профессия — арт-менеджер. Появились новые институции, например центр «Гараж», расцвел Московский музей современного искусства, недавно был реформирован Большой Манеж — теперь это одна из самых интересных площадок в Москве. Появилось много региональных инициатив, например, Уральская биеннале в Екатеринбурге. Сформировалась среда, о которой еще десять лет назад только мечтали. Я помню, как лет десять назад приехала на арт-фестиваль «Мелиорация» на Клязьминском водохранилище. Мне показали на идущего вдалеке мужчину и сказали: «Боже, это великий и ужасный коллекционер Маркин!» Коллекционеров можно было пересчитать по пальцам, сейчас их стало гораздо больше.

Какие девушки вас вдохновляют и почему?

Мое внимание привлекают революционеры, причем для того, чтобы стать революционером, не обязательно махать флагами на баррикадах. Иногда значительно тяжелее идти против течения и противодействовать устоявшемуся положению вещей. С этой точки зрения модельеры Коко Шанель и Эльза Скиапарелли — революционеры. Контекст, в котором им пришлось работать и делать свои маленькие революции, был значительно жестче, чем современный. Меня вообще вдохновляют люди, которые находили в себе силу и смелость противостоять системе или обстоятельствам, те, кто жертвовал собой, как, например, участники Сопротивления во Франции времен Второй мировой. Меня вдохновляют люди, которые совершали военные подвиги, те, кто жил и работал в блокадном Ленинграде. Мне важно знать, что есть сильные личности, которые живут вопреки. Например, фотограф Ли Миллер, богемная тусовщица и муза сюрреалистов в 1930-е и отважный военный журналист в 1940-е, и журналистка Елена Масюк, делавшая репортажи с Чеченской войны.

Чего вам не хватает в Москве?

Мне не то чтобы не хватает каких-то институций или сервисов, скорее — определенной атмосферы. Москва — город часто не дружественный как к приезжим, так и к своим жителям. Эту дружественность нельзя сымитировать. Нельзя, как мне кажется, пользуясь чужими моделями, превратить Москву в нечто похожее на Берлин или Париж, который я очень люблю. Атмосфера каждого европейского города уникальна и складывалась на протяжении всей его истории. Я бы хотела, чтобы в Москве сложилась собственная атмосфера, но более располагающая по отношению к разным людям и социальным категориям. Но если конкретизировать, то в Москве мне очень не хватает уличных кафе, чтобы посетители пили кофе и разглядывали прохожих. Но при этом я понимаю, что в Москве люди не очень-то и настроены на такой вид коммуникации: себя показать и на других посмотреть, разве что на Никитском бульваре.

Назовите лучшие новые проекты.

Мне очень нравится галерея Paperworks, созданная Еленой Бакановой и Евгением Миттой. Она до августа прошлого года располагалась на «Винзаводе», а сейчас существует как галерея без стен. То есть ее деятельность продолжается, просто нет выставочного зала. Это распространенный мировой опыт. Без стен долго существовали Новый музей современного искусства в Нью-Йорке или музей MAC/VAL в Париже. Я очень жду новые идеи Лены и проекты, потому что они полностью соответствуют духу современности, каким я его ощущаю. Еще мне очень понравилось pop-up-пространство нью-йоркской галереи Family Business, которое открылось в Новой Голландии, и их проект Tamizdat. Family Business делает наша художница Даша Иринчеева вместе с художником Маурицио Кателланом и куратором Массимилиано Джони. Создатели галереи собрали огромное количество бумажного самиздата: каталогов, журналов и книг художника, которыми они вдохновляются. Это очень здорово, потому что по сути дает зрителю возможность фактически заглянуть в голову авторам проекта, узнать, какие идеи ими движут и чем питается их воображение.

Чтобы стать революционером,
не обязательно махать флагами на баррикадах. Иногда значительно тяжелее идти против течения