ПутешествияАдронный коллайдер, вечеринки и горы: Как я переехала в Швейцарию
Екатерина Коватева о жизни в Женеве и Цюрихе
Интервью: Екатерина Базанова
Дождь, холод, тоска — так вкратце можно описать мои ощущения от первого приезда в Женеву в феврале 2015 года. Город в то зимнее воскресенье был настолько пустым, что захотелось сделать фотографию на память: я в центре Женевы, автобусная остановка, трамвайные рельсы и ни души вокруг. Все магазины закрыты, продукты продавали только в аэропорту или на железнодорожном вокзале. И всё бы ничего, вот только я приехала не на выходные и не в отпуск, а жить к своему на тот момент будущему мужу Лёше, программисту, который работал в ЦЕРНе на испытаниях Большого адронного коллайдера.
Если бы не сильная любовь и не резкое падение рубля с экономическим кризисом, я вряд ли бы согласилась оставить Москву. Её я считала лучшим городом на земле с того момента, как поступила в МГЛУ и переселилась в столицу из родного города Ельца Липецкой области. Окончив университет в 2002 году карьере лингвиста я предпочла мир шоу-бизнеса, который меня всегда завораживал, и решила освоить модную профессию пиарщика. Поначалу работала в мюзиклах «Иствикские ведьмы» и «We Will Rock You», потом на пике славы группы «Братья Гримм» была их концертным директором, занималась выпуском альбомов в Gala Records. Но работой мечты для меня, конечно, стала должность в концертном агентстве T.C.I., привозившем в Россию Moby, Scorpions и Limp Bizkit.
Когда я почувствовала, что устаю от бесконечных перелётов, концертов и пресс-конференций, я согласилась на предложение подруги попробовать себя в крупном ресторанном холдинге на позиции арт-директора. Сперва устраивала вечеринки для спонсоров, а потом углубилась в ресторанный пиар и общение с гастрономическими критиками. Это было интересно и довольно хорошо оплачивалось. Я работала из дома, периодически ездила на встречи, привозила на гастроли мишленовских шефов и много тусовалась. Если мне хотелось путешествовать, просто покупала билет в любую понравившуюся страну. Иными словами, я чувствовала драйв и была совершенно довольна своей московской жизнью.
А в сентябре 2014 года в ней неожиданно появился программист Лёша. Мы давно были знакомы и даже когда-то работали в одной компании, но потом жизнь развела нас: я увлеклась ресторанами, а он уехал по контракту в ЦЕРН. В один из своих редких визитов в Москву мой будущий муж собрал в баре друзей и знакомых, которых давно не видел. Эти неожиданные посиделки закончились для нас бурным романом. Он стал летать ко мне каждые две недели и предложил переехать к нему в Женеву. Я даже думать об этом не хотела и в свою очередь уговаривала его вернуться в Москву, где у меня была своя недавно купленная квартира. Продолжая спор о том, где же лучше начать совместную жизнь, мы отправились в путешествие, во время которого и произошло историческое падение рубля. Возвращение домой было печальным: люксовые рестораны непривычно пустовали, мои проекты закрывались один за другим, иностранные шефы разъезжались по родным странам, а зарплату стали задерживать. Радужная московская картинка стала блекнуть и осыпаться буквально на глазах. Визу невесты в швейцарском посольстве сделали всего за неделю, я упаковала чемоданы и переехала к Лёше в Женеву.
Тернии
Будущий муж хорошо зарабатывал и мог содержать нас обоих, но становиться домохозяйкой в мои планы не входило. Самым логичным, учитывая мой опыт, казалось искать работу в гостиницах. Сначала я разослала резюме по пятизвёздочным отелям — мне никто не ответил, по четырёхзвёздочным — снова тишина или отписки. Общение с трёхзвёздочными принесло тот же результат — меня ни разу не позвали на собеседование. При отборе с российским паспортом и без профильного образования я вылетала сразу же, и, что самое важное, меня никто не мог порекомендовать. Раньше я считала, что это в России всё происходит по знакомству, а в Европе всё честно. Ничего подобного — по крайней мере, в Женеве.
Впрочем, я не стала сдаваться и записалась на курсы французского, который когда-то учила в университете, но благополучно забыла. Мы занимались пять раз в неделю по четыре часа. Группа была очень разношёрстная: в ней вместе учились жёны эмигрировавших в Швейцарию из разных стран олигархов и живущие на пособие мигранты.
Я часто заходила к Лёше на работу в ЦЕРН — в это царство бородатых мужчин, которые выглядят как герои сериала «Теория Большого взрыва» и вечно сидят перед экранами, изучая графики и многоэтажные уравнения. Это был другой мир, мир людей с совершенно не похожим на мой образом жизни и складом характера. Я с восхищением смотрела на мужа, с огромной скоростью печатавшего коды. Когда попадаешь к Большому адронному коллайдеру, осознаёшь, что всё, чем ты занималась в жизни, — игры в песочнице, плевок в масштабах вселенной.
Швейцарские друзья Лёши — программисты и иностранцы. Общение с ними в первое время было для меня большим стрессом, учитывая, что я не владела английским настолько, чтобы легко и остроумно шутить в компании малознакомых людей. Проще стало, когда я освоила лыжи и мы начали ездить в горы по выходным. Моим инструктором, кстати, был Лёшин начальник: его хобби — ставить на лыжи новичков.
С наступлением весны город преобразился — озеро из свинцового превратилось в небесно-голубое, и жители города тут же начали отправляться на пикники. Обеды на свежем воздухе, поездки по винодельням, замкам или на клубничную ферму приводили меня в восторг. От переизбытка свободного времени я подсела на готовку по рецептам из интернета. Отрывалась на сырах, спарже, артишоках и чуть ли не каждый день готовила на ужин что-то новое. Так прошли мои первые полгода в Швейцарии. Всё было красиво и благополучно, но при этом — смертельно скучно. Муж приходил с работы и увлечённо рассказывал, как у него прошёл день, а в моей жизни тем временем не происходило вообще ничего. Осознание того, что я домохозяйка и больше никто, ужасно на меня давило.
Спасли меня социальные сети. Через них я познакомилась с редактором местного русскоязычного журнала и стала писать для них статьи о гастрономических событиях и ресторанах. А чуть позже по хештегам в инстаграме нашла туристического гида и блогера Юлю Сидельникову. Помимо своей основной работы она организовывала для россиян в Швейцарии разные экскурсии и активности. Так я постепенно начала обзаводиться новыми друзьями. И когда я без всякого особенного умысла перепостила в фейсбуке публикацию знакомого кинопродюсера о премьере его нового фильма, тот неожиданно предложил скинуть мне закрытую ссылку на видео. Тогда в комментарии набежало ещё человек десять с просьбой присоединиться. Поняв, что в нашу крошечную квартиру вся эта толпа просто не поместится, я сняла зал для йоги и устроила в нём закрытый показ с обычным проектором. Пришло тридцать человек — они меня искренне поблагодарили и очень просили придумать что-нибудь ещё.
Привет из Москвы
Тогда я поняла, что не мне одной ночная жизнь в Женеве кажется «нафталиновой» по сравнению с московской. Здесь единицы интересных ресторанов и баров, а клубов всего три. Захотелось устроить русскую вечеринку, но не в стиле «дискотеки девяностых», как это любят делать давние эмигранты. Муж дал мне денег, я договорилась с симпатичным заведением и пригласила сыграть на вечеринке «Hello from Moscow!» своего друга-диджея Ваню Васильева.
За неделю до назначенной даты я так жутко нервничала, что почти перестала спать. Мне казалось, что в самый последний момент Ваня не сможет прилететь из Москвы и всё накроется медным тазом. Помню, как бешено колотилось сердце, когда бар стал постепенно наполняться людьми. Приходили российские знакомые, приводили своих друзей-иностранцев. К середине вечеринки помещение было битком набито людьми, в баре закончилась половина ингредиентов для коктейлей, поэтому напитки мешали уже просто на глаз из того, что осталось. Это был успех. Люди уходили довольные, а выручка в кассе оказалась в два раза больше обычного.
Пока я думала, что бы ещё такое организовать, на горизонте неожиданно появился старый знакомый — француз Деян Ранков. Он десять лет прожил в России, куда возил артистов из Франции, но вынужден был покинуть Москву, когда разразился кризис, и приехал в Швейцарию в поисках работы. В Женеве мы с ним устроили вечеринку в лобби-баре пятизвёздочного отеля Mandarin Oriental. Позднее у нашего проекта появилось название #russianfever и третий партнёр — швейцарец русского происхождения Миша, который зарабатывает деньги на биоупаковках, а для души играет техно. Меньше чем за год мы устроили четыре ивента, и отель подписал с нами контракт.
Финансовый вопрос
Успех вечеринок меня вдохновил, хотя пока это история больше про самовыражение, чем про стабильный доход, учитывая космические швейцарские цены. Переехав в Женеву, я первое время по привычке переводила все цены в рубли, но, к счастью для нервной системы, бросила это дело. Например, покупаешь в уличном кафе вкусную и дешёвую шаурму за двенадцать франков, надкусываешь и понимаешь, что заплатила за неё чуть ли не тысячу рублей. Обычный маникюр стоит порядка пяти тысяч рублей, стрижка — минимум шесть. Минимальный ежемесячный платёж за обязательную медицинскую страховку — пятнадцать тысяч рублей на человека. Чтобы пара без детей могла позволить себе жизнь средней, по швейцарским меркам, комфортности, их ежемесячный доход должен составлять не менее четырехсот двадцати тысяч рублей.
Полгода назад у Лёши закончился пятилетний контракт в ЦЕРН, и мы вынуждены были переехать в Цюрих, где он нашёл новую работу. До этого я жила в счастливом неведении, даже не подозревая, как тяжело в Швейцарии снять квартиру не дороже ста сорока тысяч рублей в месяц. Сначала я искала жильё самостоятельно, отправляя по две заявки в день, — безрезультатно. Отчаявшись, мы наняли агента за восемь тысяч рублей в час. В итоге подходящую квартиру я случайно нашла сама. Чтобы она досталась нам, я фактически дала взятку съезжающему жильцу, купив у него всю мебель: за это он не показал агентству заявки других претендентов. Чтобы подписать контракт на аренду, нужно предоставить документы с работы и специальную справку о том, что ты не должен Швейцарии денег.
Штрафы — ещё один сложный финансовый вопрос. Как-то я поговорила по телефону за рулём на сорок две тысячи рублей. Почти на всех перекрёстках в Цюрихе стоят камеры, которые фиксируют и моментально превращают в платёжку любое мелкое нарушение. Я за бережное отношение к окружающей среде, но меня до сих пор шокирует налог на крупногабаритный мусор. Например, чтобы избавиться от старых колёс, я должна не только довезти их до специального пункта утилизации, но и заплатить порядка двух с половиной тысяч рублей. Парковка тоже очень дорогая, к тому же оставить автомобиль на улице можно максимум на девяносто минут. Поэтому ещё в Женеве я отказалась от московской привычки всюду ездить на машине — выбрала троллейбусы и велосипед. Меня вдохновил опыт швейцарских банкиров, которые каждый день в своих дорогущих костюмах легко рассекают по городу на спортивных велосипедах.
Остаёмся
Швейцария, очевидно, не та страна, куда можно приехать попытать счастья, не имея конкретного плана действий. Первые месяцы я ревностно следила за успехами московских друзей, понимая, что в ближайшем будущем мне придётся довольствоваться крайне скромными карьерными достижениями. Родители до сих пор верят, что мы скоро вернёмся, а мне всё меньше этого хочется. Нам здесь хорошо. Я перестала считать Москву лучшим городом на земле, отвыкла от её бешеного ритма, искушений и жёсткой конкуренции. Швейцарская стабильность, безопасность и уверенность в завтрашнем дне гораздо больше соответствуют тому, что я хочу от будущего. В качестве перспективного рабочего проекта у меня есть российские вечеринки, а для культурного досуга — вся Европа.
Фотографии: rh2010 – stock.adobe.com, gaelj – stock.adobe.com, Kushch Dmitry – stock.adobe.com
