МузыкаКатя Шилоносова NV: «Я бы хотела сыграть картину Кандинского»

Альбом Лори Андерсон «Mister Heartbreak»

На меня очень сильно повлияли две вещи: японская музыка и этот альбом Лори Андерсон (экспериментальный электронный музыкант. — Прим. ред.). Она просто гениальная, и мне нравится в ней абсолютно всё: подход, то, как она выглядела, песни периода 80-х, то, как она использовала мелодекламацию. Если честно, я не считаю, что я классно пою, мне ещё учиться и учиться, но Андерсон позволила мне расслабиться и понять, что мелодекламация — это круто, можно её использовать и не стесняться. Для меня это было ново. Благодаря ей я поняла, что стоит делать из треков какие-то истории. Раньше я воспринимала музыку более плоско, а теперь вижу новые слои, в которых я пытаюсь научиться как-то перемещаться, плавать и существовать. Я мечтаю когда-нибудь дойти до такого уровня, чтобы собрать команду как у неё на концертах: флейтисты, перкуссионисты, безумные гитаристы.

Синтезатор Novation Ultranova

Мой первый синт. Импульсивно купила его на первые заработанные деньги в Москве — я тогда была видео-монтажёром. Мне хотелось что-то не очень большое, но какой-нибудь Microkorg мне не нравился. В то время у нас дома стоял огромный Novation Supernova, оставшийся от Серёжи Ледовского, похожий на гроб. Мой Novation Ultranova — это, условно, дочь Novation Supernova. На нём очень много дурацких пресетов, которые ты включаешь и сразу думаешь: «Боже мой, кто же их использует?» Я раз за разом нахожу в нём нелепые звуки, которые меня дико веселят.

Помню, когда я на RBMA приехала с ним, никто о нём ничего толком не знал, и все просто офигели от его звука. Мой друг Ларри Гас — а это человек, который, нужно отметить, ненавидит аналоговые синтезаторы, его бесит их «тёплый» звук — сказал, что это идеальный цифровой синт. В первую очередь потому, что в нём легко можно разобраться.

Смайлики — это мои любимые наклейки. Я обклеила синтезатор, потому что очень его люблю, хотя обклеивать девайсы — это тема немного из нулевых, в этом есть что-то трансерское. Ещё у меня здесь драгоценные камни, мне кажется, что он от этого стал каким-то… в духе ролевиков. Мне ужасно нравится.

Синтезатор Korg Poly-800 II

Я впервые увидела этот синт, когда готовилась к поездке на RBMA и мне нужно было составить программу для выступления. По сути, альбом — это и есть моя программа на RBMA. Я пришла в гости к Poko Cox, чтобы отрепетировать акустическую программу. Поко дал мне синт и сказал: «Я буду на гитаре, а ты будешь на нём играть басовые партии».

Это был как раз Poly-800 II. Я включала на нём разные пресеты и поняла, что их будто бы создал Харуоми Хосоно в начале 80-х. Поко одолжил мне этот синт на время, и именно он вдохновил меня на кучу треков с альбома. Просто меняешь пресет, начинаешь играть, и в голове что-то рождается — такого у меня раньше никогда не было. И ещё его сводить очень легко было — только нужные частоты в каждом звуке. С тех пор я пыталась найти такой же себе, но попадались только сломанные. 

Рассказать ещё историю? Я пришла однажды в гости к моей знакомой, музыканту Xosar, и среди завалов аппаратуры лежал он — мой любимый Poly-800 II. Когда я закричала, что я обожаю этот синтезатор, она рассказала, что когда они с Дени (музыкант Legowelt. — Прим. ред.) расходились, он ей сказал: «Бери, что хочешь [из инструментов]», — а она ответила: «Ничего не нужно, только Poly-800 II». Просто потому что это самый классный синтезатор на свете. И я тогда обрадовалась, что Xosar его тоже любит — это же супер!

Альбом Chakra «さてこそ»

В идеале я бы хотела собрать такую группу, как Chakra. Японцы в 80-х сильно экспериментировали со звуком и аранжировками, не боясь звучать и выглядеть глупо. И это так круто! Хотя нация остается верной традициям, творческие чуваки очень свободные. У меня мозг от этого взрывается. Альбом просто невероятный, потому что это очень странная, но при этом очень запоминающаяся музыка. На «Satekoso» много мелодий, врезающихся тебе в голову, а это самое важное в поп-песне.

Мы нашли на YouTube несколько лайвов: у них два барабанщика и перкуссионисты, и они просто фигачат — это очень здорово. В некоторых треках всё звучит так, будто они по кастрюлям стучат. Вообще, это идеальный альбом в плане сочетания безумия и трезвости: в нём есть и боевики, и весёлые поп-песни, и суператмосферный полуэмбиент, и такие треки, в которых нет текста кроме «мяу-мяу-мяу». 

Альбом Рюити Сакамото
«左うでの夢»

На меня «Hidari Ude no Yume» повлиял, скорее, в визуальном плане: обложки, клипы, имидж Сакамото того времени. Я люблю всех парней из Yellow Magic Orchestra (пионеры японской электронной музыки. — Прим. ред.), но больше всего мне нравятся их сольные альбомы. Именно эта пластинка крута тем, что здесь много и поп-песен, и в то же время, не знаю, как сказать, не-поп-песен. А сам Сакамото очень крутой продюсер.

«Трактат» и «Великое учение»
Корнелиуса Кардью

Большинство моих треков без слов, но в некоторых текстах можно услышать цитаты из «Великого учения» Кардью (английский композитор-экспериментатор. — Прим. ред.). Он сильно вдохновлял меня во время работы над альбомом. В то время я очень дико по нему пёрлась. У меня часто бывает, что нечто визуальное наталкивает на музыкальные мысли: ты представляешь, как это звучит. Здорово, когда глаза могут помочь тебе как-то представить музыку и таким образом как бы визуально услышать её. Но до него у меня такого не получалось, не знаю почему.

«Великое учение» — это то, ради чего собирался московский Scratch Orchestra в сентябре 2013-го: мы играли шестой и седьмой параграфы «Учения». Мне кажется, что именно участие в московском Scratch Orchestra, исполняющем академическую музыку, повлияло на меня как на музыканта больше всего. У меня очень сильно перестроилось восприятие музыки: я начала слышать в поп-музыке, в техно, в разных стилях то, что раньше не слышала. Шестой параграф «Учения» был про внутреннюю дисциплину, про звуки, умение слушать людей вокруг, играть с кем-то вместе. Я поняла, что до этого момента я думала, что умею играть с другими, а оказалось — нет. Для меня это было шоком. К тому времени я задавала себе очень много вопросов и, когда ради любопытства записалась на первые репетиции Scratch Orchestra, обнаружила, что «Трактат» созвучен моим мыслям. Это были очень абстрактные, но понятные мне ответы. Было ощущение, что Кардью сам задавался теми же вопросами — так, он стал мне родным человеком или как минимум просто понимающим меня.

Альбом Харуоми Хосоно
«Philharmony»

Харуоми Хосоно (японский электронщик, член Yellow Magic Orchestra. — Прим. ред.) тоже не боялся экспериментировать: он писал и какие-то безумно смешные поп-песни, и какой-то невероятный эмбиент. «Philharmony» — это очень крутой альбом. Здесь безумие и веселье граничат с очень собранной, экспериментальной музыкой. Когда я первый раз послушала альбом от начала до конца, то удивилась, насколько человек смело сочетает поп-песню, где поёт о том, как любит есть чизбургеры, с абстрактным эмбиентом. Последний звучит так, будто он родом с другого альбома, но при этом всё вместе сочетается очень органично.

Когда я писала материал, я не знала, как его собрать. Самое большое сомнение было в том, что все треки очень разные. Женя Горбунов (основатель группы Glintshake. — Прим. ред.) меня успокоил и сказал: «Есть же классный пример, Харуоми Хосоно, он не постеснялся этого. В любом случае это твои треки и написаны они в одно время. Тебе кажется, что они очень разные, а для остальных людей это может выглядеть вполне органично». Когда я послала треки Киту из Orange Milk Records, я его переспросила: «Ты хочешь выпустить всё целиком? Может, только отдельные треки?» Он ответил: «Нет, ты что, такой классный альбом. Есть и то, и другое, и третье — и поэтому в целом он звучит так круто!»

Меня это очень обрадовало. Некоторые мне советуют разделить поп-программу и эмбиент-программу, но я пока не понимаю, стоит ли так делать. Альбом и правда вышел странным. Когда я слушала Харуоми Хосоно, я представляла, что это словно маленький мир, в который он нас приглашает — такое маленькое путешествие. У меня, кажется, получилось примерно то же самое.

Альбом Tears for Fears
«Songs from the Big Chair»

У Tears for Fears просто идеальный поп-альбом. Их концерты я тоже смотрю и думаю про себя «хочу так же». Я не знаю, как в одном альбоме можно было сделать все песни такими классными, абсолютно все с потрясающими мелодиями! Просто невероятно, он хорош от и до! Великий альбом.

Московское лето

Все эти треки я сделала за лето. Лето в Москве — это хоть и пыльный, но самый классный период, когда вообще не хочется отсюда уезжать. Я тогда практически переехала к Саше Скобееву как в офис, чтобы работать над треками: сидела в одиночестве, что-то делала. Я не зимний человек, мне хочется писать музыку именно летом. По-моему, Марк Твен говорил, что лето — сезон слишком жаркий, чтобы делать то, для чего зимой было слишком холодно. Со мной это тоже срабатывает, но чуть иначе. Да, летом всё время очень хочется гулять, но при этом приятнее делать что-то конкретное — например, альбом.

Картина Василия Кандинского
«Последовательность»

В какой-то момент я хотела освежить картины Малевича в памяти и решила за компанию посмотреть Кандинского, хотя я никогда не была большим фанатом обоих. На третьем часу просмотра я наткнулась на эту картину. Она не самая очевидная у Кандинского, большинство знает работы более раннего периода. Казалось бы, это начало XX века, а выглядит актуально сейчас. Вообще, такой Кандинский мне нравится больше всего: там много плоских элементов и совсем нет глубоких пространств.

Еще она про меня! Когда её увидела, подумала «Вау! Это то, что я бы хотела нарисовать!» К тому же своей линейностью повествования она напомнила мне нотацию, как «Трактат» Корнелиуса Кардью. Только она цветная и с более обтекаемыми формами, а у Кардью же всё более чёткое, строгое, какие-то естественно чёрно-белые формы. Некоторые её фрагменты напоминают нотный стан, и я бы хотела когда-нибудь попытаться сыграть эту картину Кандинского.

Резиновые мячики

Самодельные инструменты были для меня важным открытием. Когда писала эти песни, я собирала резиновые мячики — набралась целая коробка. Это мне напомнило про супербол. Знаете, на улице часто валяются длинные железные палочки. Ребята из Scratch Orchestra научили меня их подбирать, вставлять их в мячики — из этого получается инструмент, который и называется «супербол». Ты водишь им по стеклу или металлу, и получается такой странный звук: «ууууууууууууууу». Это очень круто — делать инструменты из простых вещей, из коробки или старых струн. У меня, кстати, как раз такой есть: коробка из-под гитарной примочки с натянутыми струнами.