КиноСтражи Галактики: Как блокбастеры продвигают семейные ценности

В своё время первая часть «Стражей» стала неожиданным хитом: от экранизации малоизвестного комикса Marvel о кучке космических искателей приключений ничего не ждали — но фильм очаровал публику и критиков. Снял её Джеймс Ганн, режиссёр малобюджетного независимого кино, известного своей любовью к «плохим» фильмам (и соавтор книги «Всему, что я знаю о съёмках, меня научил Токсичный мститель»). У Ганна получился фильм о команде симпатичных неудачников: говорящего енота, дерева, зелёной девушки-убийцы, трагического качка с лицом рестлера и парня с Земли, которого в детстве похитили с родной планеты. Сюжет можно было описать незамысловатым словосочетанием «приключения в космосе»; фильм делал много отсылок к 80-м, активно использовал старую поп-музыку в саундтреке и вообще по уровню шарма напоминал классическое приключенческое кино вроде «Индианы Джонса» или «Назад в будущее».

Как многие командные блокбастеры, «Стражи Галактики» посвятили немало времени, чтобы представить героев и показать, как несколько незнакомцев собираются в группу верных друзей. Ко второй части о них уже все всё знают — так что их можно развивать и углублять. Они, конечно, уже не просто друзья, а семья: заботятся друг о друге, собачатся из-за мелочей и знают друг друга лучше, чем кто бы то ни было. Тема семьи выходит на первый план: да, это всё ещё фильм о галактических приключениях и перестрелках в космосе — но гораздо больше времени тут отведено личным драмам и конфликтам; Ганн постоянно ставит на паузу, чтобы не дать персонажам раскрыться.

Главный герой, Питер Квилл, родился на нашей планете, откуда его украли ещё в детстве. Его мать умерла, а отца он никогда не знал; правда, в конце первой части выяснилось, что папа — инопланетянин. Наконец, они знакомятся — и тот хочет восстановить связь, но, конечно, плохо понимает своего сына. Конфликт поколений неизбежен, и немалая его часть связана с тем, что отец Квилла — могущественный инопланетянин с неясными мотивами. Но не стоит забывать, что Квилл, хоть и ключевой, но не единственный персонаж — и режиссёру как раз не нужно напоминать об этом дважды.

Одна за другой исследуются самые разные грани семейных отношений. Вслед настаёт очередь сестринства и соперничества: зелёная инопланетянка Гамора сражается со своей синей сестрой Небьюлой — обе профессиональные убийцы, которых тренировал жестокий отец Танос; но ругаются, на самом деле, они в первую очередь как сёстры. Воитель Дракс потерял жену и дочь — и, несмотря на внешнюю радость, несёт в сердце тяжёлый груз утраты. Генетически модифицированный енот Ракета, появившийся в результате эксперимента, один во вселенной — буквально потому что он уникален — и мечтает найти семью, хоть и не подаёт виду. Наконец, говорящее дерево из первой части, Грут, здесь превратился в малыша, так что Стражи весь фильм буквально носятся с ребёнком. И хотя все ударные решения первых «Стражей Галактики» неизменны — юмор, точное использование поп-музыки, странные и обаятельные персонажи, — вторая обзаводится серьёзной темой. Линия каждого персонажа, каждая сцена, все ключевые моменты — всё говорит о семье.

Если вам кажется, что говорить о семейных узах в блокбастерах не принято, это, конечно не так: экшен-фильмы редко бывают посвящены исключительно погоням и перестрелкам и тему семьи в них поднимают часто, особенно в последнее время. Вся серия «Форсаж», например, успешна не в последнюю очередь как раз благодаря этому, а не только ревущим моторам в роскошных машинах (в новейшей, восьмой, части слово «семья» повторяется 12 раз). В «Форсаже» рассказывается о дружной группе гонщиков, которые занимаются мало понятно чем (то просто участвуют в стритрейсинге, то грабят банки, то работают на правительство), и том, как они постепенно сближаются. Что интересно, пришли они к этому не сразу: поначалу в серии о семье почти не говорили, а закончилось тем, что франшизу знают за цитату Вина Дизеля «У меня нет друзей… У меня есть семья».

«Форсаж» начинался как простой оммаж боевикам 80-х: кино о накачанных мачо-автолюбителях, с дикими каскадёрскими трюками и тестостероновой эстетикой, но постепенно он впускал в себя современную мораль и прогрессивные взгляды на жизнь. «Форсаж» научился показывать, что нежность и любовь к друзьям никак не уменьшает мужчин и женщин, так что к восьмой части эта идея достигла апогея: тут весь сюжет строится на идее семьи — а главный конфликт вообще закручен вокруг младенца (с его участием есть блестящая сцена перестрелки, в которой Джейсон Стэйтем в одной руке держит автокресло с малышом, а другой отстреливается от врагов).

При этом людям, далёким от франшизы, неведомо, что на деле это кино о пресловутых семейных ценностях. Министр культуры Владимир Мединский недавно сказал в интервью, что «мы своих детей последние двадцать лет кормим фильмами типа „Отряд самоубийц“, „Ironman-15“ и „Форсаж-10“, и они привыкли к этому бессмысленному шумному мельканию на экране» и что зрителям нужно переключаться на фильмы со смыслом и идеей. Если бы министр действительно посмотрел «Форсаж» (и восьмой, а не десятый, который ещё не вышел), он бы наверняка полюбил это кино — про семью, братство, «традиционные ценности»; фильм, в котором один из главных объектов в сюжете — крест, а заканчивается он молитвой.

В этом нет ничего нового: тема семьи всегда была популярна в блокбастерах — не в последнюю очередь потому, что она универсальна и понятна всем. Все части «Звёздных войн» Джорджа Лукаса (и даже уже две новые, снятые без него) — о проблемах с отцами. Или, например, третий «Индиана Джонс», «Индиана Джонс и последний крестовый поход». В нём главный герой, которого играет Харрисон Форд, встречается со своим отцом, Шоном Коннери, и весь фильм выясняет отношения, попутно ища Святой Грааль. Создатели фильма, Лукас и Спилберг, на самом деле практически посвятили фильм своим родителям, пережившим Вторую мировую и заставшим главную войну поколения своих детей — во Вьетнаме.

Но кое-что всё-таки меняется. Раньше слово «семья» означало именно «кровные узы», теперь же его значение — в жизни, а за ней и в кино — становится более подвижным. Мы больше не привязаны к одному месту, и традиционные социальные связи подвергаются деконструкции и переоценке, так что на первое место встают сильные привязанности и личные нужды, а не генеалогия. Да, твои близкие люди всё ещё могут быть связаны с тобой кровно, а могут и не быть. Семья возникает стихийно из тех, кто рядом: друзей, коллег, братьев по оружию.

Это, например, очень хорошо понимал и понимает Джосс Уидон, чьи главные произведения, вроде «Баффи — истребительницы вампиров» или «Светлячка» (и даже отчасти «Мстителей»), посвящены именно этому: группам друзей, чаще всего странных, неказистых, неудачливых, которые собираются в настоящую семью — основанную не на кровном родстве, а на искренней любви к друг другу и общему делу. Новые «Стражи Галактики» принимают эстафету. Если из первой части про героев было понятно не так много, то второй фильм раскрывает всех и делает это, рассуждая о том, что такое семья. Самыми близкими оказываются не родной отец (с которым у Питера, конечно, всё складывается не очень хорошо), а люди, которых мы раньше называли бы просто «друзьями».

Кажется, что в России, где на кровное родство очень любят давить, эта идея особенно важна. Мы привыкли к мысли, что родственников нужно терпеть, даже если они обращаются с тобой как с грязью, но в XXI веке представление о семье уже иное. Одним своим видом Стражи Галактики иллюстрируют важную мысль: семья — это не люди из рекламы сока, а енот-невротик, зелёная женщина, деревянный малыш, качок, не понимающий метафор, и меломан, застрявший в 80-х; других не выбирают.

Фотографии: Marvel Studios, Paramount Pictures, Universal Pictures