Новое имя: Брук Кэнди, певица
и стриптизерша

В вышедшем летом клипе Genesis почти уже великой певицы Grimes странным казалось примерно все, но показанному там миру (или, вернее сказать, мирку), в котором есть место равно «Эскалейду», моргенштерну и Сейлор Мун, почему-то хотелось верить и вторить. Однако внутри нервной благости этого клипа существовало и то, во что верить поначалу не хочется, а потом болит голова и «что вообще случилось». Это Брук Кэнди, двадцатитрехлетняя дочь рядового сотрудника журнала Hustler и близкая подруга дизайнера Сета Пратта, являющая собой один сплошной вывод из окружающей ее действительности.

По горячим следам Genesis про Кэнди стали выясняться подробности, и оказалось, что она, конечно, всем не привиделась. Интернет-зависимая рэперша и стриптизерша с 2008 года тихо вела довольно, кхм, смелый тамблер-блог, полностью состоящий из изображений, более или менее точно описать которые можно лишь словами «китч» и «дичь». А когда Tumblr вдруг победил все остальное, девушку первой же волной вынесло в эпицентр калифорнийского фрик-бытия — того самого, где неважно, сколько у тебя образований, лишь бы вон та куртка, сделанная из зеркал и конопли, хорошо сидела в плечах. В общем, то, что заставляет нас не молчать про Кэнди сегодня, началось именно тогда и чуть позже привело к тому, что она решила уместить свои увлечения странными нарядами, рэпом и судьбой женщин в современном мире в цельный образ. И образ этот в сочетании с близкими по духу не оставляет камня на камне в рассуждениях о том, что музыка давно сдохла и все вокруг — пляски на ее воссозданных компьютерами костях.

И это притом, что музыкант в известном смысле из Кэнди — никакой. Биты настуканы на дешевых семплерах за две минуты, тексты поражают обилием грязи, которую никто не прячет не то что за метафоры — вообще за рассуждения. Самая сложная конструкция, употребленная Кэнди в главном ее хите Das Me, — «Я Багз Банни рэпа». Самая скромная — «Я суперсучка». Где-то между этими двумя между-делом-вбросами существует целый пласт культурного самосознания, который можно не принимать всерьез, но стоит чуть потрясти головой, как понимаешь, что устройство у него общее с таковым у Штокхаузена, группы The Beatles или, если все-таки осторожничать, Леди Гаги. Речь не о качестве звуков и текстов (о нем в случае Кэнди лучше не рассуждать), а о модели взаимодействия с застойной средой. Важное отличие названных от Кэнди — бо́льшая доля конвенциальности в подаче и производстве себя. Ей, то есть, откровенно на все пох*й. Десяток песен разной степени сырости, один собственный клип в стиле «как мы отдыхаем» (готовится, правда, второй), бессистемность присутствия в социальных сетях (да, даже они уже подлежат переосмыслению) — все это совсем не как мы привыкли видеть, и все это прекрасно, и все это — еще один симптом времени.

«Когда женщину называют шлюхой, ей неплохо бы не кидаться в слезы из-за этого. Потому что в наше время это комплимент», — именно так артистка отвечает на вопросы о смысле своих песен. На вопросы об их происхождении и отвечать не нужно, все — уже в сети, потому что сама сеть и есть на них единственный ответ. Интернет, если в двух словах, понятый как синергия искусственного, источающая жизнь. Серебряные платья, золотые зубы, розовые кепки дизайнеров с соседней улицы — то, чем должен запомниться 2012 год тому, кто, как бы банально это ни звучало, мыслит знаковыми образами. Как эти образы интерпретировать и, что уж там, любить эти чертовы платья или нет — вопрос глубоко личный, но отрицать факт того, что будущее щелкает нас по носу их металлическими подолами, еще будучи настоящим, — неимоверная глупость.