Книги«Не такая»: Книга Лены Данэм как история ее сексуальных неудач

За годы, что Данэм игнорируют телеакадемики — и прославляет на своей обложке Vogue, — она запомнилась нам прежде всего по своей манере обнажаться. В ее фильме и сериале «Девчонки» эта метафора становится буквальной: мы постоянно наблюдаем ее голое тело. Шутку про ее неудобные сиськи вставьте сюда сами; судя по рецензиям, они давно раздражают даже лояльную аудиторию. Конечно, Данэм никогда не скрывала, что строит свои истории на автобиографическом материале. Но в кино любая комедия неудачи, а ведь именно ее показывает нам героиня, выглядит прилизанной, даже привлекательной. Только литература дает нам возможность рассказать собственную историю до самого конца.

Не надо хорошо знать Данэм, чтобы понять, какого рода историю она будет нам рассказывать. Тем более что большая часть этих историй происходит в колледже, то есть круг тем здорово ограничен. Травма неутраченной девственности. Стыд от собственного тела. Подружки, с которыми ты не находишь общего языка, но дружишь просто потому, что они рядом. И вообще общее подростковое чувство неудобства от нахождения на этой земле. Но поскольку рассказы эти пишет Данэм, то она, конечно, готова разделить с читателем и некоторые подробности, которые он не очень готов знать. Неудобный секс, эксперименты с мастурбацией, все такое. Формат для таких откровений давно придуман: на каждую жалобу своя шутка. Нормальное такое собрание анекдотов от нью-йоркской девочки из хорошей семьи, которая очень много читает.

Главное здесь вот в чем: будь на месте Данэм мужчина, в ее книге не было бы для нас ничего необычного. Мало ли кто сочинял для нас свою «собственную историю сексуальных неудач». Какие у мужчины могут быть сексуальные неудачи? Несостоявшийся половой акт. А вот для автобиографической героини Данэм именно секс и становится катастрофой. Здесь есть эпизод, когда она наконец совращает молодого человека, который ей нравится, — он приводит ее к себе домой, затыкает ей рот кляпом из колготок и берет сзади, покрывая отборным матом. «Будь я помоложе, — пишет Данэм, — я бы стала его оправдывать нашим общим одиночеством, нашей общей неспособностью выстраивать отношения друг с другом. Сегодня я понимаю, что никакого оправдания тому, что было — нет».

Именно это становится главным в ее книге — что нет и не будет никакого оправдания для мудаков. Данэм пишет: мы все предполагаем, вступая в отношения, что заключаем некий негласный контракт на взаимное уважение и честность. Но если контракт нарушается другой стороной? Значит, беги, пока цел. Ее-то героине на это ума не хватает: она пишет бесконечные мейлы, устраивает новые свидания, переживает очередные попытки неудобного секса, чтобы вновь и вновь страдать от отсутствия уважения и самой терять уважение к себе.

Нет никакого оправдания тем, кто называет тебя толстой, кто использует тебя как подушку, кто смеется над твоими попытками быть умной. Они нарушают негласный социальный контракт, согласно которому наши отношения строятся на взаимном уважении. Теперь понятно, чем Лена Данэм занималась все это время, испытывая зрителя видом своего неидеального тела, пытая описаниями своих неидеальных отношений. Все это время она обнажала в своих зрителях и читателях внутренних мудаков. Никто другой не расскажет вам с такой откровенностью, через что приходится проходить женщине, жаждущей любви, если ее социальная привлекательность стремится к нулю.

Или, правильнее сказать, последнее, о чем готова рассказывать любая женщина, — это вот о таких маленьких сексуальных катастрофах, о бытовом, обычном унижении, переживаемом в сексе, вроде бы как по взаимному согласию. Наверняка есть женщины, с которыми оно никогда не случалось, — но намного больше тех, кто переживал, и не раз, все эти сексуальные контакты, от которых хочется только плакать. Откровенность Данэм — это ответ на наше собственное молчание. А подробности, которыми она столь щедро с нами делится, напоминают, что мы вовсе не обязаны это терпеть.